Парень стоял так минут 10, а затем схватил старую гитару, попытался зажать какие-то аккорды дрожащими пальцами, но не смог и ударил по струнам. На секунду я утихла.
Однажды в большом замке жил маг вдруг раздался его низкий голос.
Я снова начала реветь.
Он был так одинок! Он был так потерян И была ведьма в соседнем лесу!
Его дрожащие пальцы перебирали струны и били по гитаре, его голос становился все громче и громче, потому что иначе бы я не услышала сквозь плачь эти сказки. Так мы сидели на полу еще час. Я выла и ревела, а он рассказывал на ходу сочиненные сказки. Через час я решила, что это закончилось и можно спать. Я вытерла слезы, злобно глянула на растерявшегося хозяина квартиры и легла в самый дальний угол комнаты.
Но это был не конец.
Ты давно исповедовалась? раздался хриплый голос.
Только что.
Тебе надо очистить душу от греха.
Ну пиздец.
Вот так в 4 утра комната наполнилась молитвами. Не хватало запаха ладана и церковных свечей, хотя, останься я еще на один день, он бы устроил мне и это. Через час молитвы утихли. Он снова попытался меня уломать на что-то большее, чем я могла ему дать. В ход шли все способы манипуляции. И тяжелые болезни, и рассказы про то, как ему сложно найти девочку для любви (потому что все низкие и тощие, а ему неудобно не спрашивайте), смерть родственников, обещание заплатить, снова сказки под гитару. Мы говорили, говорили, говорили, а потом все снова скатывалось в просьбы переспать. Я не могла никуда уйти. Наружность Москвы пугала меня больше, чем этот парень. Но еще через час я все-таки ушла «гулять». И тогда, стоя посреди пустой улицы, я поняла, что это хуйня какая-то, а в животе у меня не бабочки, а несварение из-за гаспачо за 3000 р. Я звоню ему и прошу вынести мои вещи.
Хрущевки. Светает. Я стою одна среди каменных джунглей, закрыв глаза.
Пойдем в лес, послышалось за моей спиной спустя пятнадцать минут.
Нет, я повернулась и увидела этого сумасшедшего в своих штанах.
Там классно.
Нет.
Подаришь штаны?
Нет.
Он снял их с себя и протянул.
Пока, парень сбросил с плеч мой рюкзак, развернулся и совершенно голый пошел куда-то в глубь дворов. Я смотрела на его уменьшающуюся фигуру и охуевала. Он уже давно исчез из поля зрения, а я все стояла и почти не моргала. И вот тогда я поняла, что не все, кто тебя нежно касается и смотрит в глаза, хотят любить тебя чистой и настоящей любовью. Мне было 18 лет. Я думала, что урок пройден, и уехала в Питер, а Питер, знаете Это всегда странные бабочки в животе. Ну, в общем, все повторилось. Я ничего не поняла.
Дыхание смерти
Жанна Супикстаница Кущевская МоскваДетский онкологСтук колес поезда и мелькающий пейзаж за окном действуют успокаивающе. Дорога всегда заботится об идущем, и мое сердце она пеленает и укутывает теплом.
Я смотрю в окно, где заснеженные деревья постепенно сменяются осенней моросью и слякотью. Моя память возвращает меня в точку невозврата, в момент, определивший всю дальнейшую жизнь.
Осень 2012 года, двадцатидвухлетняя я, студентка 6-го курса медицинского университета, впервые переступаю порог детского онкологического отделения. Нашу группу проводят в палаты к детям, знакомят, дают возможность поговорить. Меня поражает не их внешний вид бело-серая кожа с синяками под глазами, отсутствие волос, худоба, то, что так часто впечатляет людей. Меня потрясает выражение их глаз, глубокомысленность слов. Передо мной маленькие дети, пережившие столько боли, сколько некоторым не выпадает за всю жизнь. Прошедшие множество испытаний, не сломивших их, а сделавших преждевременно повзрослевшими.
Выходя из каждой палаты, мы наконец слышим вердикт от врача: «Остеогенная саркома, 4-я стадия шансов нет», «рецидив нейробластомы шансов нет». Иногда звучит что-то оптимистичное: «Саркома Юинга, 2-я стадия, 14 курсов химиотерапии, операция есть надежда». Останавливаемся у входа в одну из палат.
Сюда лучше не входить. Ребенку 5 лет, генерализованный рецидив ретинобластомы, ужасные боли. Девочка уходящая.
Здесь я впервые почувствовала странный холод, сжимающий мое сердце. И тут я поняла. Это было дыхание смерти. Я осознала это именно в тот момент, хоть мы и встречались уже с ней раньше. Но здесь все было иначе смерть ждала. Стояла рядом с нами, под этой самой дверью, куда нам нельзя было входить. Заглядывала своими пустыми глазницами мне в глаза и усмехалась. Она знала, что ее время почти пришло.
Сюда лучше не входить. Ребенку 5 лет, генерализованный рецидив ретинобластомы, ужасные боли. Девочка уходящая.
Здесь я впервые почувствовала странный холод, сжимающий мое сердце. И тут я поняла. Это было дыхание смерти. Я осознала это именно в тот момент, хоть мы и встречались уже с ней раньше. Но здесь все было иначе смерть ждала. Стояла рядом с нами, под этой самой дверью, куда нам нельзя было входить. Заглядывала своими пустыми глазницами мне в глаза и усмехалась. Она знала, что ее время почти пришло.
Я вышла оттуда другим человеком. Земля уходила из-под ног, а я словно пробудилась от долгого сна. Картина привычного мира стала трескаться и крошиться, как зеркало после удара. Эти осколки продолжают сыпаться мне на лицо, не давая возможности забыть. Не давая возможности уйти, жить другой жизнью, не видеть. У меня больше нет на это права.
Мое подсознание подкидывает следующий слайд. Вот мне 23, и я в реанимационном зале, а за спиной семнадцатилетняя девочка с опухолью мозга в терминальном состоянии. Аппарат дышит за нее, трубки пронизывают весь организм, и уже не первый день она не приходит в себя. Я пристально вглядываюсь в ее распухшее, искаженное болезнью и лечением лицо, пытаясь его запомнить и прочесть какими были ее мечты? Успела ли она пережить те самые волшебные моменты, которые делают жизнь неповторимой? Что происходит с ее сознанием сейчас? Слышит ли она что-нибудь? Видит ли сны? А может быть, память подбрасывает ей обрывки воспоминаний, которые уже не вернуть? Но на ее лице я вижу только ту самую «маску смерти», которую в будущем научусь распознавать безошибочно. Я поворачиваюсь к окну, и мелкие капли, стучащие по стеклу, с издевкой напоминают, что реанимационные залы, подобные этому, держат место для каждого из нас. Я в Зазеркалье. Вижу людей за окном, бегущих по своим делам, торопящихся что-то там успеть. Мы же с этим ребенком по другую сторону зеркала, невидимые миром. Я специальный гость, приглашенный прокатиться с ней на лодке до царства Аида. И тут я поняла в смерти никогда не бывает ничего романтического. Она как мерзкий зловонный монстр, который питается жизнью и смакует каждый проглоченный кусок. Та девочка умрет следующим утром, и, конечно же, я вместе с ней.
Я вздрагиваю и просыпаюсь от скрипа останавливающегося поезда. За окном заснеженные деревья и поля. Дорога обычно бережет меня от таких воспоминаний, но, видимо, не сегодня. Люди любят подводить итоги. Похоже, это мой итог.
Санта-Клаус на пути Сантьяго[30]
Вероника СлугоцкаяСанкт-Петербург ДжорджияСпециалист по туризмуКогда мы с сестрой добрались до Леона, город уже спал. Продолжая идти по желтым стрелочкам пути Сантьяго, мы наконец добрались до хостела. Приветливый hospitaliero[31] рассказывал нам про режим работы, когда мы, с интересом смотря во все стороны, заметили одного мужчину с седой пышной бородой, невероятно похожего на Санта-Клауса. Он сидел в слабоосвещенной части кухни и увлеченно говорил с ребятами. В какой-то момент мы встретились взглядом.
Welcome home![32] поприветствовал он радушным голосом.
Когда ты приходишь в любой альберге[33], правда чувствуешь себя как дома. Забота пилигримов и желание помочь, искренний интерес узнать, как у тебя дела и что послужило причиной того, что ты здесь, витают в воздухе с самого начала пути. Эта магия дороги того, что сотни национальностей идут рука об руку и можно пообщаться с любым человеком, кружит голову!
Проходя Камино впервые, ты неизбежно будешь наблюдать за собственной трансформацией. Сколько бы тебе ни было лет, выходя из Сен-Жана[34] совсем юным, ты не знаешь, чего ожидать. Впереди больше месяца пути по северу Испании, и кто знает, какие за это время соберутся истории. Каждый день все будет меняться. Спина все меньше будет болеть от рюкзака, мышцы ног окрепнут, а ходьба в 2530 километров в день будет казаться абсолютно нормальным делом. Тело найдет собственный ритм. Останется только погружаться в истории меняющихся попутчиков и поражаться тому, какие разные сценарии судьба приготовила для каждого человека. Совсем не похожие друг на друга, они все равно имеют кое-что общее. Все идут по пути в надежде что-то изменить.
Мы встретились с Дэнисом позже утром, в общей гостиной. Оказалось, он из Флориды и ведет свой блог о путешествиях на Facebook, потому что однажды ему надоело отвечать на вопрос соседей: «Where are you again, Denis?»[35] длинными историями, пересказывая одно и то же. Разговаривая с ним, я не могла отделаться от мысли, что я провела мало времени в городе, недостаточно пообщалась с местными, а времени осталось так мало. Но разговор с Дэнисом заполнил все пробелы. Беседы с незнакомцами всегда полны откровений, ведь человек чувствует себя свободным в изложении любых грехов.