«Ко всем тем, постигшим присланный предел разума на понимание мира явлений согласно Канту, невозможно не обратиться с превратным вопросом о начале сотворения мира: что же послужило основанием подобной первопричины мироздания? Область причинности начинается в первую очередь с нашей вселенной она не способна еще господствовать в потусторонности мира явлений. В тоже время эта же воля (=стремление) к сознанию как Действие и создал вселенную, так не может она (воля) сама как от Божьего существа рожденная никакой причины иметь, а является «спонтанной» (беспричинной) как и сам Творец. Поэтому философ никогда не задается вопросом о первопричине миротворящей воли, стремящейся к сознанию. Но как понять то, что эта воля совершенного Божества не моментально превращается в цель воли: т.е. в сознание? Как связать совершенство Божественного с тем, как его вселенная из несметных миров лишь постепенно воплощается через последовательное возникновение единичных явлений?
Сознание учащая нас через собственные испытания и наука, предпочитает невероятное появление высокоразвитого человеческого тела. И если на то воля Божия, себя ощутить сознательным, то и все предпосылки подобного опыта также должны быть желанны. Однако в мире явлений, который подчинен пространству, времени и причиноследственности, не может как в потусторонности время отсутствовать, поэтому и понадобилась череда событий с последующим развитием. Если Божеству угодно создать сознание, ему точно таким же образом будут угодны явления и их последовательности этого творения, воплощающиеся в возникновении различных предпосылок к появлению сознательного живого существа. Поскольку мы разобрались с заветной миротворящей целью Божественной силы, мы направляем теперь наш взор к мирозданию, ожидая, что наша цель постепенно осуществится через новые волеизъявления Творца, которые, в противоположность к заветным целям, обусловлены не беспричинно («спонтанно»), а каузально (т. е. посредством причины и ее следствия = причина-следственная связь. Но поскольку мы не только видим перед собой цель, достигнутую в самом человеке, но также и знаем каузальную связь всех волеизъявлений целого сотворения вместе с их конечной целью, наша философия ступает таким образом на путь сотворения, обладая уверенным знанием и не нуждаясь в каких-либо естественнонаучных фактах. Но если эти откровения уже были раскрыты наукой в качестве «естественных законов», то они непременно должны находиться в гармонии с нашим философским путем сотворения мира. И пусть несущественные теории по-прежнему столь часто низвергаются естествознание никогда не предстанет фактом, противоречащим нашей версии истории творения. Только подобное совершенное единодушие навсегда и принципиально отделит наше религиозное познание от всех субъективных верований. Единодушие является твердым краеугольным камнем нашего знания. В особенности знания о происхождении и самом существе души.»
Если вначале была спонтанная воля Божья, и воля та взывала к осознанности, то стоит учесть, что сознание сперва обусловливалась явлением. История творения продолжается и впредь:
«Сознание, однако, обусловлена явлением, и такова была воля Божья стать явлением»
«Как следствие этой воли появилось вселенная как явление. Но каким был тот первозданный мир? Мы знакомы с сущностью Божественной воли путем собственного переживания. Так, путем созерцания, мы всегда будем видеть ее обозначенной как то, что мы привыкли называть в естествознании силой. Нам известно также и ее видимое проявление движение. Итак, для человеческого созерцания Бог предстал в качестве движимой первородной материи. Если мы спросим себя, какая форма состояния имела то первичное явление, то наше понимание поучает нас: Божественное ступило из потустороннего мира, из пространства, времени и причиноследственности, перейдя в явление. И его пути откровений, дошедшие до человека, предстают совершенно постепенным и явным становлением его воли при последовательном порабощении времени, пространства и причиноследственности. Итак, из этих двух фактов мы узнаем, что, разумеется, то первородное пространство и время были все же менее угнетены по сравнению с последующими формами проявления в Мироздании.»
«Таким образом становится вдруг тот естественнонаучный факт, который с тех пор был только описательно упомянут, весьма большою значимостью. Три формы состояния вещества, являющиеся «космической», «газообразной, жидкой и твердой формой субстанций», ведут себя совершенно иначе по отношению к пространству. Газ менее угнетен по сравнению с жидкими и твердыми телами. Он не обладает формой и объемом, заполняя собой любое пространство и не заботясь о присутствии другого газа. Такое проникновение в пространство довольно ярко напоминает о потустороннем мире и, таким образом, воплощает собой старейшую из всех форм состояния «космической субстанции». Как и в интуитивном ведении народов, с давних пор было известно, что это вездесущее проникновение газообразных веществ являет собой нечто, что лишний раз напоминающее нам о природе Творца. Итак, образ первого явления Мироздания, безусловно, несет для нас ту форму агрегатного состояния, в которой мы и наблюдаем газы сегодня.
Подвижный первородный туман предстает перед нашим взором как пример действия или следствия Божественной воли: стать явлением.
Но если тот, пока не угнетенный пространством первородный материал, стал нам необходим в качестве первой ступени явления, ввиду того, что создание представляет собой постепенное, плавное и ясное становление нового мира волеизъявления Творца, то тогда ожидаем мы предшественника того самого материала, который еще так сильно напоминает тот материал, находящееся за пределами пространства, времени и причин следственной связи. Этот материал, что мы пока не вправе именовать «материалом» как таковым: ведь оно со своей стороны еще менее угнетено формами явления пространства, времени и причиноследственности, нежели тот самый первородный материал. Он (материал-предшественник) наполняет и пронизывает все пространство, не нуждаясь во времени. Он проникает не только в газообразные, но и в жидкие и твердые тела словно бы их вовсе не существовало. Причиноследственность будет востребована лишь тогда, когда она не объединится с другими более явными явлениями Творца. Мы видим, как близки были полные безумства мифы в некотором отношении к этой предшествующей ступени творения Божественного, Творца. Особенно когда в них приписывалось вездесущее их Бога и его ока, способного проникать сквозь стены и тела. Естествознание ввело понятие «эфир» (=небесные просторы) для объяснения распространение света и гравитации в космосе, которому оно приписало совершенно те же свойства, которыми обладает предшественник первородного вещества.
Наша версия истории творения пока не научила нас знанию о том, почему в Мироздании непрерывно существуют предварительные ступени и ступени проявлений воли Творца. Итак, здесь я должен зайти вперед, назвав основной закон божественного явления: ни одно изпроявлений воли Творца во Вселенной не исчезнет на дальнейших ступенях развития, если только не будет достигнута конечная цель сотворения мира, сознание либо исчезновение будет условием сознания.
Таким образом, наша философия знает, что Вселенная с тех самых первых дней миро воздания и до конца времен пронизана тем самым первым предшественником первородного материала. Естествоиспытатель, используя свои «гипотезы об эфире», должен будет довольствоваться лишь неуверенной почвой предположений. Он будет преобразовывать, разрушать и восстанавливать свои теории снова и снова, ибо в смысле естествознания эфир не воспринимаем. Наши знания об эфире столь же определенны, сколь знания о постепенно проникающем погружении Божественного в пространство, время и причиноследственность ради творящей мир желаемой цели к сознанию. Нашему учению о душе еще только предстоит продемонстрировать высокое значение этого познания, которое способно освободить нас от представлений о Вселенной как несвязанных друг с другом отдельных явлений.
Именно ввиду поразительных совпадений в предположениях естественно-научных «теорий» с нашим познанием используем мы для предшествующей ступени Божественного явления тот же самый термин «эфир». Во многих мифах о мировоздании занимает сей термин место «хаоса», и который, конечно, несовместим с Божественным совершенством. Совершенное Божество существует либо вне явлений, или же он выступает в качестве самого явления. Поэтому совершенная закономерность служит признаком его совершенства.»
«Да, такая завершенная закономерность всех Божественных явлений наиболее ясна на первых этапах творения и должна полностью пребывать в предыстории самого явления эфире. Тем не менее та самая ранняя форма состояния вещества, газы, с их монументальными законами и их без остаточное заполнение разных форменных пространств все это способно поразить наше воображение даже в современную эпоху. Законы давления и распределения газов в пространстве, как и правила их соединений меж собой, красноречиво свидетельствуют нам о закономерности первозданного явления, посвящая их в благородство совершенного Волиисполнения. Так, хаоса никогда не существовало вовсе это также верно, как то что Божественная сила является самим совершенством. Эфир, с его способностью встраивается в формы явлений, с легкостью продемонстрировал исключительное исполнение закона.
Так, эфир и движущееся Первовещество проявились в результате Божественной воли: о чем и гласит наша история создания первого Божественного Откровения воли: