ГЛАВА I
На протяжении всей жизни мы даем сыну прозвища. Когда он только начал шевелиться у меня в животике, мы называли его «Шевелюра». То, какими ярлыками мы наделяем других людей, может многое рассказать о нашей личности. Игривые ли эти прозвища, смешные или обидные. А в случае с детьми от прозвища, данного в детстве, может зависеть вся их жизнь. Чтобы воспитать из мальчика настоящего мужчину важно давать ему прозвище победителя с первых дней его жизни или что-то умилительное, пока он слишком мал, чтобы взять его в свою взрослую жизнь. Однако такие «вторые» имена не сформируются в нашей голове, если мы имеем склонность к пессимизму. И вместо увиденных, сильных сторон будем формировать прозвища на базе замеченных недостатков. И тут в ход идет главное правило воспитания: ничто так не воспитывает детей, как личный пример. Чтобы привить сыну установки победителя, нам самим нужно транслировать успех.
И прозвища, возникающие в нашей голове, помогут справиться со своими установками, которые мы передаем детям по наследству. Вы наверняка слышали, как мамы любя называют своих игривых мальчиков «бандит», «разбойник». У него такие слова будут ассоциироваться с озорством и активным познанием мира. Мысль о том, что веселье, яркая жизнь и игры привилегия разбойников и бандитов, будет закладываться именно благодаря таким «кличкам». Увлекательно то, что у этого есть вторая сторона. Как бы ласково мама не произносила «негативные» слова, ее подсознание считывает их отрицательное значение и настраивает против своих сыновей, формируя отношение к ребенку. То, как мы называем сына, оказывает большое влияние на становление его внутреннего мира, даже если «негативное» прозвище кажется безобидным и шутливым.
Представьте, что вы, каждый раз подходя к зеркалу с утра, говорите: «Что за страшилочка!», «Что за уродинка», «Шарпейчик». Будите ли вы так больше себя любить? Те, кто капают вглубь себя, будут приятно удивлены, что очень просто считывать свои установки через слова. Они отражают то, что у нас на сердце и уме, «ибо от избытка сердца говорят уста».
Когда мы с моим мужем выяснили влияние наших слов на ребенка, мы приняли решение, прежде всего, работать над собой и над ласковыми и мотивирующими прозвищами внутри нашей семьи. Однако стрела несовершенства попала и в наше уютное гнездышко. В медовый месяц, проходивший в Барселоне, мой супруг неосознанно, с любовью называл меня «Шалудь». Эту «кличку» я получила из-за того, что моя кожа обгорела на солнце так сильно, что никакие крема не помогали справиться с отваливавшимися чешуйками. Тут мой муж и сказал: «Ты шалудишься, шелудивая». Так это прозвище и прицепилось ко мне.
Но что тут такого? А то, что после такого «клейма», если у меня что-то не получалось, мой супруг радостно поддерживал меня: «Шалудь!» Позже я сама стала замечать, что начала в душе называть себя так же. День ото дня я радостно вспоминала слова любимого всегда, когда что-то делала плохо. И вместо того, чтобы улучшиться, я продолжала отмахиваться тем, что я шалудь.
Однажды я слушала курс лекций по психолингвистике и наткнулась на еще один пример влияния прозвища на маленького человечка. Пятилетний Сартр любил забираться в папину библиотеку, вытаскивать книги по философии и заучивать одну из сложных фраз. В его доме часто собирались гости. Они подзывали его к себе и любили задавать вопросы. Как только Сартр с напускным видом начинал думать над ответом, комната погружалась в тишину, а взрослые, чуть поддав тело вперед, сосредоточенно застывали в ожидании ответа мальчика. Маленький Сартр начинал говорить что-то наподобие: «Быть опровергнутым этого опасаться нечего; опасаться следует другого быть непонятным»1. Из уст ребенка любая философская мысль звучит уместно. Так он и стал любимцем восторженных взрослых. У всех захватывало дух, и они пророчили мальцу великое будущее как выдающегося философа Франции. И таким он и стал.
Забеременела я впервые в возрасте тридцати пяти лет. Сроки зачатия мы проворонили, так как, прикрываясь своим прозвищем «Шалудь», я не записывала критические дни. Вплоть до девятого месяца беременности я занималась в тренажерном зале под присмотром моего мужа. Когда по всем показаниям я стала перехаживать малыша, меня отправили на УЗИ. И оно показало, что пуповина обвила плечи младенца. Они были подвешены, не давая головке давить на шейку матки, из-за чего раскрытия не происходило. Врачи предложили стимулировать роды, но была вероятность возникновения гипоксии. Из-за патологического страха рожать не буду скрывать я была рада кесареву сечению. И так мой сынок появился на свет.
Вся история с родами была особенно интересной. Еще за неделю до последнего УЗИ мы делали другое в частной клинике. Оно со всех сторон показало идеальное положение плода, и врач сказал, что иных результатов не будет: пуповина не сможет обвить младенца. Однако так совпало, что в день, когда мы делали это УЗИ, в клинике был обучающий семинар, и вместо заявленного доктора, нам делал доктор медицинских наук. Мы, счастливые и окрыленные, приехали домой. Но спустя время, когда я пошла в городскую гинекологию к моему доктору (Селимова Эльмира Дляверовна), она развернула результаты УЗИ, сказала, что это «какое-то сочинение», и направила меня на бесплатное обследование в поликлинику. Я ей полностью доверяла, так как она и профессионал своего дела, и просто очень заботливый человек. Именно новая процедура показала обвитие пуповины.
Характерно то, что после дорогостоящего 3D УЗИ, мы приняли решение не ходить к доктору, а сидеть дома и ждать схваток. Мы не стали ни с кем договариваться, потому что не знали никого из акушеров. Да, вокруг говорили, что роддом у нас, в Геленджике, настолько потрясающий, что со всего края к нам едут рожать, но мы, люди верующие, молились о происходящем. Так совпало, что утром следующего дня мужу в Инстаграм написал подписчик. Он спросил: «Договорились ли вы с акушеркой?» Муж рассказал мне об этом. Мы посмеялись, что вот буквально вчерашним вечером мы приняли решение этого не делать. Однако совет подписчика зародил сомнение.
Дальше было другое совпадение. Спустя тридцать минут нашей беседы муж возле подъезда встретил своего ученика, который убедительно порекомендовал нам предварительно договориться с акушеркой. Мы восприняли это как знак свыше и воспользовались этими контактами. Именно рекомендуемая акушерка направила меня на прием к гинекологу, которая и вела мою беременность. Именно благодаря этому СМС в Директ мой гинеколог, сделав повторное УЗИ, выявил обвитие пуповины, которого не было неделю назад. Представьте только, что могло случиться, если бы не Божья забота о нас? А вот и ответ.
Когда я лежала под эпидуральной анестезией, а меня зашивали, в реанимацию срочно привезли девушку. Я была в сознании и помню суету врачей по этому поводу и их разговоры. При девушке не было никаких карт обследования: она решила рожать дома и не обращаться к врачам. Ее ребенок начал выходить ножками, а точнее один из ее деток (у девушки была двойня, и она, конечно же, об этом не знала). Ножка младенца уже торчала из влагалища. По словам врачей, ситуация была критическая: детям грозила смерть. Я не спрашивала у врача о дальнейшей судьбе этой женщины и ее детей. Я не хотела расстраивать себя, если бы вдруг выяснилось что-то плохое. Как художник-гистомист я гиперчувствительная, поэтому могла бы даже лишиться выработка молока из-за этого стресса. И я переключилась на себя и своего малыша погрузилась в материнство.
Выводы делайте сами. Контакт Следующее прозвище, данное моему ангелочку, было «Учтивый». Еще до рождения сына я хотела, чтобы с первых минут жизни он был неотлучно рядом. Так, мои знания художника слились с материнским инстинктом (это у нас семейное). Однако из-за кесарева сечения я не могла бы быть с ребенком сразу с ним после рождения был папа.
Кто бы что ни говорил, какие аргументы бы мне ни приводил, я знаю одно: сейчас моему сыну одиннадцать месяцев. Его все называют «Улыбака». И в этом огромная заслуга непрерывного телесного контакта, который мы даем нашему мальчику.
Мы по всем правилам оформили парные роды. Однако в операционную мужа не пустили, и он ждал на выходе. Большим упущением в связи «дитя мать» есть то, что ребенок после появления на свет остается один. Единственное, что его тогда согревает, это лучи ультрафиолета. Наш папа был с сыном все время, пока я приходила в себя после наркоза. Он разговаривал с ним, гладил по спинке. Сынок слышал его голос и чувствовал прикосновения. Человек, который разговаривал с малышом в вашем животике, также прекрасно подойдет на эту роль. Главное это не оставлять малыша одного (конечно, кроме вынужденных мер отчуждения). У меня была отдельная палата специально для того, чтобы сынок был со мной и никому не мешал. Все время, кроме ночи, я проводила возле выездной люльки.
Для будущего мужчины крайне важно сформировать крепкую нервную систему. Откликаясь на каждый его звук, я не доводила его до крика и успокаивала, хоть и мне неоднократно говорили: «Пусть вентилирует легкие, пусть поплачет». Благодаря своему призванию я приобрела высокоразвитое чувство эмпатии. Это помогло мне настроиться на волну моего Ромочки. И сын был настолько спокоен, что его плача никто не слышал. И это вопреки утверждениям, что «кесаренные» детки часто нервные. В процессе взаимодействия с сыном я задавала себе вопрос: «Бог же создал такой процесс появления малыша на свет не просто так? Значит все этапы важны, в них есть счастье, а каждая минута ценна как для ребенка, так и для матери». Позже я узнала, что телесный контакт провоцирует быстрое восстановление организма матери после родов (и физическое, и психическое). Однако суета нынешнего мира вырывает у мам и пап ценный ресурс под названием «долгие объятия».