Как и все его предшественники, Шах-Джахан был типичным Моголом. Знал и ценил красоту, разбирался в литературе, серьёзно занимался архитектурой. И вообще, по традиции, заложенной ещё Бабуром, старался окружить себя и близких не только утончённой роскошью, но и рафинированной учёностью. Не забывая при этом держать в узде своё государство и в напряжении соседние. Что выделяло Шах-Джахана из прочих самодержцев всея Индии? Гипертрофированная любовь к прекрасному и Пламенная страсть к одной из собственных жён! Любовь и страсть, результатом которых и стало рождение вершинного произведения земной цивилизации Тадж-Махала. Потому-то и жизнь Шах-Джахана достойна того, чтобы поместить его рядом с Орфеем, Петраркой, Данте (продолжите дальше).
Цветок Вечности и его опылители
Нет, не случайно для большинства из тех, кто отправляется в Индию, Тадж-Махал значится первым и главным пунктом программы посещения! И если, побывав в Индии, кто-то говорит, что не был в Агре (и не катался на слонах), то его реноме путешественника сразу становится похожим на тонущий «Титаник».
Понятно, что у каждого приезжего с Тадж-Махалом изначально связаны свои сокровенные цели и чаяния. Кому-то просто нужна важная галочка в виде фото на фоне, кто-то хочет поклониться величайшему памятнику человеческой любви, кого-то влечёт обаяние оригинальной цивилизации Великих Моголов, а кому-то нужен достойный объект для развенчания (был, видел фигня). Правда, после контакта с памятником отношение к нему становится более ровным и достойным. С людьми происходит тот самый «катарсис», за который умные античные греки так почитали истинное искусство.
Побывав тут однажды, непременно хочется приехать опять. Каждый раз, приближаясь к Тадж-Махалу, уже на дальних подходах чувствуешь себя совершенно зачарованным. Необъяснимое волнение, которое испытываешь, находясь рядом, сродни сильному религиозному чувству.
В данном случае русский термин «памятник», производное от «память», как нельзя точно характеризует суть творения. Белоснежный каменный цветок на могиле возлюбленной, достойнейший монумент не только самой любви, но и неистребимой романтики человечества.
Лишь будучи отпетым объективным рационалистом можно упрекать несчастного Шах-Джахана в совершении должностного преступления. Что своим строительством он полностью опустошил казавшуюся неисчерпаемой могольскую казну и предопределил скорое крушение великой империи. Но с другой стороны, во многом именно благодаря этому мир не забыл о Моголах. И не забудет о них до тех пор, пока цветёт на берегу Джамны белоснежный траурный цветок Тадж-Махала.
N. B. Грабители и создатели
Что до сместившего отца Аурангзеба, то, собравши последние средства и перелив золотую решётку, поставленную внутри Тадж-Махала вокруг кенотафа почившей царицы, он решил построить точно такой же памятник и своей усопшей супруге. И построил. Но, как обычно, получился лишь фарс. И сегодня очень немногие знают, что далеко к югу от Агры стоит неудачная копия «а ля Тадж-Махал». Ещё одно доказательство того, что нельзя копировать чужие чувства.
Как и у всех памятников, в истории Тадж-Махала два разнонаправленных вектора созидания и разрушения. После Аурангзеба мавзолей грабили многие. Постарался и Надир-шах, персидская армия которого вдоволь подчистила Север Индии в 1739 году. Приложили руку и «просвещённые британцы». А между тем мир так и не узнал имя Мастера, создавшего шедевр. Конечно, не последняя роль самого Шах-Джахана, но вот кто конкретно был главным зодчим толком не известно.
Суета у бессмертных стоп
Но вернёмся в наше время. Большинство приезжающих к Тадж-Махалу туристов и паломников совершают «типовой обход» по одному и тому же маршруту. От Южных ворот, вдоль центрального фонтана внутрь мавзолея, затем, разувшись вокруг мавзолея по мраморной террасе и обратно. Кто-то задерживается на террасе над Ямуной-Джамной. Некоторые подходят ещё к двум красным павильонам по бокам бывшей гостинице для паломников и бывшей мечети. Неудивительно, что все снимки, привезённые в разные страны разными людьми, побывавшими тут в разные годы, одинаковы настолько, будто сошли с одного печатного станка.
Но вернёмся в наше время. Большинство приезжающих к Тадж-Махалу туристов и паломников совершают «типовой обход» по одному и тому же маршруту. От Южных ворот, вдоль центрального фонтана внутрь мавзолея, затем, разувшись вокруг мавзолея по мраморной террасе и обратно. Кто-то задерживается на террасе над Ямуной-Джамной. Некоторые подходят ещё к двум красным павильонам по бокам бывшей гостинице для паломников и бывшей мечети. Неудивительно, что все снимки, привезённые в разные страны разными людьми, побывавшими тут в разные годы, одинаковы настолько, будто сошли с одного печатного станка.
Между тем, как ни странно, только единицы из миллионов паломников видят Тадж-Махал во всём его заповеданном величии с его главного фасада. Дело в том, что белоснежный мавзолей Мумтаз-Махал лишь половина незаконченного поминального комплекса. По легенде Шах-Джахан предполагал строительство второго такого же на противоположном берегу Джамны. Такого же но только из чёрного мрамора. Для себя. Так, чтобы оставшуюся часть Вечности оба памятника вечно смотрели друг на друга.
Вторая часть проекта так и осталась невоплощённой. Строительство началось, но было прервано известными событиями на стадии закладки фундамента. Тем не менее, чтобы понять величие замысла, на Тадж-Махал необходимо посмотреть оттуда, откуда на него должна была вечно глядеть его чёрная тень. Туристов на противоположный берег Джамны не возят, и это парадокс, хотя такое вообще-то характерно для индийского турсервиса.
Потому требуется небольшое усилие, дабы отыскать дорогу к реке и договориться за 100 рупий с паромщиком, чтобы он перевёз вас туда и вернул обратно. Если приурочить такую экскурсию к часам, когда солнце нехотя садится за вычурные крыши далёкого Агра-форта, а над розовой гладью Джамны то и дело пролетают белоснежные цапли вы, уверяю, получите не только великолепные снимки, но и впечатление, которое останется с вами на всю оставшуюся жизнь.
Свойство белого мрамора, из которого сотворён Тадж-Махал, менять свой цвет в зависимости от освещения, превращает предзакатное зрелище в подобие искусно сработанного светового шоу. Причём стоящий на высокой платформе мавзолей, если смотреть на него с другого берега реки, обретает свой перевёрнутый антипод, трепетно подрагивающий в мутноватом зеркале тихоструйной реки. Оттого создаётся полнейшая иллюзия, что он не стоит, а свободно парит в промежутке меж земной и небесной твердью опираясь на своё отражение.
Кстати, именно отсюда писал свою картину Василий Верещагин, который был не только знаменитым и беспощадным баталистом, но ещё и тонким ценителем прекрасного, знатоком Востока.
Наверное, это небольшое эссе очень смахивает на объяснение в любви. Развёрнутое и сумбурное. Пусть будет так. «Лучшее в стране столица, в столице дворец, а во дворце молодая царица». Я люблю Индию. А Тадж-Махал душа Индии. Потому-то так тянет побывать здесь вновь и вновь.
Две столицы Великих Моголов: живая и мёртвая
Вообще говоря, Моголы весьма своеобразно относились к столице своей империи. Постоянной и долговременной у них не было вообще. Стольный город переносили всякий раз, как только возникала потребность разрядить ситуацию в какой-то части государства. Или просто появлялась на то чья-то царственная прихоть. Кочевые гены создали оригинальную кочующую династию. По количеству переносов столицы с государством Моголов может сравниться разве что Казахстан XX века.
Меж двух могил
Красноречивее всего о неусидчивом характере Великих Моголов говорят их могилы. Сосредоточенные вовсе не в одном каком-то фамильном некрополе, а разбросанные на тысячи километров одна от другой. Бабур покоится в Кабуле, Хумаюн в Дели, Джахангир в Лахоре, Аурангзеб в Аурангабаде. Но самые оригинальные представители Великих, Акбар и Шах-Джахан всё же обрели вечное пристанище в одном месте. В Агре. Здесь же, кстати, изначально находилась и могила Бабура. Потому, наверное, этот город может с наиболее полным основанием претендовать на звание столицы Великих Моголов.