Связь врeмeн чeрeз Tenzone форму спора сонeтов
Сонет спор не только с самим собой. Это необычный сонет. Мало сказать, что написал его тот, кто изобрёл сонет то был его новый эксперимент с формой. Сонет отличается от всего, что потом будут считать классическим итальянским сонетом. У него особый ряд: ABAB ABAB ADC ADC. Этот ряд был присущ именно да Лентини. Последователи поэта настойчиво станут применять иные схемы: ABAB ABAB CDD CDD (Петрарка) или терцеты CDE CDE и CDC DCD, когда хотели от него отличаться. Джакомо да Лентини удивлял и самого императора Римской империи Федерико Второго талантами своих словесных изысканий он даже пытался быть соперником ему в тензонах, не признавая своё первенство.
На самом деле этот сонет был написан в ответ на сонеты двух его соратников при дворе Федерико Второго: Джакопо Мостаччи («Solicitando un poco meo savere» «Побуждение немного понять») и Пьера делла Винья («Pero chamore no se po vedere» «Но я люблю, когда я вижу»), где заключительное слово было за сонетом Джакомо да Лентини, что приведён выше. И автор позволил себе вольность составить своё мнение на предмет спора.
Впоследствии ранние английские сонетисты, в частности Генри Ховард, граф Суррей (Henry Howard, Earl of Surrey), применят ту же схему в своих сонетах. Это и есть связь времён.
Я отдал сердце тайно Богу в услуженье / Io maggio posto in core a Dio servire
Я отдал сердце тайно Богу в услуженье,
Теперь могу за главный побороться Приз
К святому месту, к вожделённому в сужденьях,
Где утешение смех, игры среди риз.
Без Донны мне не надо наслажденья,
Чей волос светлый и лицо в овал слились;
Нет без неё в Раю мне места в утешенье,
Без Донны милой, если скажут: «Разделись!»
Но я намеренно молчу об этом с Донной
Не для того, чтобы в грехи её вводить,
А чтобы быть Её осанкой восхищённым,
Лицом красивым, милый взгляд ловить;
И будет утешение бездонным,
Когда смогу я с верой ангелу служить.
Авторскоe эхо на стихи «Я отдал сердце тайно Богу в услуженье»
Я отдал явно сердце Жизни в услуженье,
Теперь за главный не смогу бороться Приз
К святым садам, что мы, не ведая в сужденьях,
Зовём пристанищем, где вечной станет жизнь.
Мне без земных забот не надо наслаждений:
Смех, игры, будни в бесконечный хор сплелись
И не найти в Раю душе уединенья
Без милых сердцу повседневностей, без риз.
Но я намеренно молчу, что Ад бездонный:
Не для того, чтоб тропку в бездну проложить,
А чтобы быть до дней последних окрылённым
И красотой, и милый взгляд ловить
И будет утешение бездонным,
Когда смогу я людям службу сослужить.
Оригинальный текст «Io maggio posto in core a Dio servire»
Io maggio posto in core a Dio servire,
comio potesse gire in paradiso,
al santo loco chaggio audito dire,
u si manten sollazzo, gioco e riso.
Sanza mia donna non vi voria gire,
quella cha blonda testa e claro viso,
ché sanza lei non poteria gaudere,
estando da la mia donna diviso.
Ma non lo dico a tale intendimento,
perchio peccato ci volesse fare;
se non veder lo suo bel portamento
e lo bel viso el morbido sguardare:
ché lo mi teria in gran consolamento,
veggendo la mia donna in ghiora stare.
Сонeт тайна и образeц проникновения провансализмов
Это особый сонет. Он содержит в себе много свидетельств об укладе высшего сословия при дворе римского императора Федерико Второго.
В первом четверостишии всё достаточно очевидно, хотя содержится целый ряд провансализмов:
Io maggio = Ho fatto proponimento я принял решение;
Posto in core = Nel mio cuore в моём сердце; внутри себя.
Последующие две строчки это метафора, основанная на параллели между жизнью при дворе и жизнью в Раю. Она приоткрывает завесу того времени при дворе.
Второе четверостишие содержит уже более глубокое отношение в принятом добровольном служении Богу (не монашескому), и кажется, что он от этого служения готов отказаться:
Sanza mia donna non vi voria gire = Ma nonvi vorrei andare (non vi voria gire) senza la mia amata Но я бы не хотел оказаться там без моей возлюбленной.
La mia amata это женщина-дама/любовница: термин, используемый провансальцами для обозначения своих возлюбленных, имена которых держались в строжайшем секрете.
La mia amata это женщина-дама/любовница: термин, используемый провансальцами для обозначения своих возлюбленных, имена которых держались в строжайшем секрете.
Quella càblonda testa eclaro viso = colei cheha capelli biondi e il visoluminoso Со светлыми волосами и светлым лицом.
В последующих двух терцетах проступает истинный смысл показных сокрушений:
Белокурая голова и ясное лицо каноны красоты женщины в вежливых снах. Это могло бы показаться странным, но после крестовых походов, которые едва-едва завершились, лики дам даже из самого высшего общества значительно обелились возможно, за счёт вывезенных из Иерусалима женщин. Именно о возможном расставании с такой Донной сокрушается да Лентини. На этом завершается октава.
И окончательно раскрывается смысл послания сонета: он не говорит Ей о своём решении и служении, чтобы увидеть в полной мере Её добродетели, которые заключались не только в одеждах, но и в осанке, которой придавалось в те времена особое значение. Красивая осанка имела больше моральную, чем физическую ценность она обозначала женщину этих обычаев; само слово «осанка» провансализм. Он в своём служении Ей и Богу хотел бы видеть Её в сиянии славы, выше себя, достойной ангелов. Вот такие были запросы при дворе Федерико Второго Почему-то было принято возносить любимую женщину в ранг ангельского существа, и только потом любовь!
Ещё можно понять так: поэт заявляет, что хочет поставить себя на службу Богу, чтобы выиграть вечный приз Рай. Поэт представляет Рай как самое приятное из земных мест, как своего рода продолжение земных радостей и удовольствий придворной жизни. Он не хочет грешить, а хочет видеть свою женщину в небесном свете, чтобы примирить мирскую любовь к своей возлюбленной с любовью к Богу священной любовью. И фактически его радость исходит от созерцания Её красоты в небесной славе. Одним словом, поэт.
Этот сонет написан в схеме, которая станет на века традиционной для итальянского сонета: ABAB ABAB CDC DCD. И в этом смысле второй сонет да Лентини тоже первый.
Сонет интересен ещё тем, что в нём присутствуют сплошные провансализмы, что свидетельствует о глубоком проникновении поэтического наследия трубадуров в поэзию раннего итальянского ренессанса в литературе.
Можно с уверенностью сказать, что воззрения, выраженные в этом сонете да Лентини, имели далёкие культурно-исторические последствия и повлияли на сонетистов не только в самой Италии, но и в других странах, включая Англию времён её литературного ренессанса. Это особенно отчётливо видно по сонетам Филипа Сидни, собранных в сборник «Астрофил и Стелла» (Sir Philip Sidney, «Astrophel And Stella. An Apologie For Poetrie») в защиту поэзии.
Часть II Ранние английские сонеты
Тебе я сердце отдал, не чини подарку боль / My heart I gave thee
Тебе я сердце отдал, не чини подарку боль
На сохранение тобою было взято;
Служил тебе я не пойми меня предвзято,
С наградой быть за сыгранную роль.
Я рад бы службу сохранить с тобой,
Но не за плату, что отводят слугам.
И если нет вознагражденья по заслугам,
Разочаруйся, но на службе не неволь.
Печаль бездонна как твои желанья;
Как околдованный прощу тебе вину.
Ты, уклоняясь, знаешь, что не посягну;
Скажу «Прощай!» огню любви при расставанье.
А для доверчивых из первых рук урок:
Не пашут воду и не сеют рожь в песок.
Авторскоe эхо на стихи «Тебе я сердце отдал, не чини мне боль»
Тебе я сердце отдал, не чини мне боль
Пусть остаётся между нами всё, что свято:
Несбывшихся надежд ночных досада,
На равных разделённая с тобой.
Мы не играли кем-то выбранную роль,
Но, постоянно попадая в пересуды,
Вдыхали яд молвы смертельной ртути,
Под внешний отпустив любовь контроль.
Неутолённые до сей поры желанья
Испытывают странную вину;
Быть может, я на святость посягну,
Но повод явно слаб для расставанья:
Доверчивость в надеждах не порок;
Расстались значит, сохранить не смог.