Два советских поколения вместо трех
Есть одно, во многих отношениях важное, хотя почему-то редко принимаемое во внимание различие между народами, пребывавшими в составе СССР. Оно касается срока этого пребывания. Известно, что Советский Союз за время существования несколько раз увеличивал территорию, вбирая при этом в состав своего населения новые народы. Обстоятельства приращений были разные, как и их последствия. Но сейчас это не наша тема.
В 1940 году при неоднозначных обстоятельствах в составе СССР оказалась Бессарабия регион между реками Прут и Днестр, не раз за свою историю менявший государственную принадлежность, а на тот момент входивший в состав Королевства Румыния. В 1941 году территория была вновь занята тогдашней союзницей гитлеровской Германии Румынией, а в 1944-м отвоевана и возвращена в свой состав Советским Союзом уже надолго, до 1991 года. (Несколько подробнее об истории территории Бессарабии обратимся в главе «Румынский вопрос». )
С 1944 по 1991 год прошло 47 лет. За это время случилось многое. Не к месту будет сейчас оценивать советский период в жизни Бессарабии-Молдовы во всей полноте произошедших изменений и последствий. Для нас важно, что в Молдавской ССР (как, скажем, и в республиках Прибалтики, на Западной Украине и в Западной Белоруссии) значительная часть населения имела личный опыт жизни в другой реальности: экономической, политической, идеологической, правовой, информационной, культурной, лингвистической и т. д. То есть они родились и какую-то часть жизни прожили не просто в другом государстве, а при ином общественном строе.
После превращения одной из румынских провинций в советскую союзную республику у этих людей рождались дети. Этих детей воспитывали родители с опытом социализации в иных общественных условиях. И когда они повзрослели и сами родили детей, их дети воспитывались при участии дедушек и бабушек, которые имели опыт социализации в иных общественных условиях.
Как именно это обстоятельство влияло на личность и поведение людей? Помогало им это в жизни или мешало? Как и насколько сильно оно влияло на общественные нравы, на весь уклад жизни страны Молдова в советский период? Тема огромная и тяжело поддающаяся исследованию: слишком многое здесь уходит корнями в подсознание, во внерациональные эпифеномены. Тут нужны солидарные усилия историков, социологов, психологов, этнографов, политологов, да мало ли кто еще может понадобиться в столь запутанном деле.
Но очевидно, что восприятие текущей жизни людьми с личным опытом другой жизни не может не происходить в сравнении с этим опытом. Уже по этой причине вопрос о количестве поколений, социализировавшихся в советских условиях, не арифметический. Это вопрос, в частности, о содержании исторической памяти. Специалисты в этой области, уверен, подтвердят то, что видится верным и на уровне здравого смысла: есть принципиальная разница между тем, как исторические события отражены в сознании третьего и четвертого поколения после этих событий. Именно на этом переходе окончательно утрачиваются возможности прямой передачи личного опыта: от человека (очевидца) к другому человеку, скажем от деда к внуку. Историческая память становится «заимствованной» (термин Мориса Хальбвакса5). Не хуже, но другой: она по-другому формируется и по-другому участвует в управлении сознанием и поведением людей.
Советская власть была большой мастерицей ломать через колено народы, оказавшиеся под ее крышей, и устраивать далее их жизнь по своему разумению. Но она не могла произвольно «перепрограммировать» их коллективную историческую память. Хотя многое для этого делала и не всегда безуспешно.
Тем не менее Молдова вошла в период суверенного существования только с двумя полными «советскими» поколениями. Собственно, в стране до сих пор живут (и дай им бог подольше не прекращать это замечательное дело!) люди, родившиеся в досоветский период. А ведь и последнее по времени нахождение в составе румынского государства было недолгим 22 года, то есть лишь одно прибавившееся поколение.
Последствия такой поколенческой ситуации разнообразны, часто опосредованы, иногда трудно опознаваемы. Но они важны для понимания «страны Молдова», и мы не могли пройти мимо этого факта.
«Великий бессарабский исход». Миграционная убыль населения, «обезлюдение» страны
«Великий бессарабский исход». Миграционная убыль населения, «обезлюдение» страны
Миграции обыденность современного мира. Собственно, в любые периоды истории люди перемещались по планете, меняли место обитания. Перемещения бывали принудительными и добровольными, вынужденными и невынужденными, планируемыми и спонтанными, массовыми или паллиативными. Но, как бы то ни было, в любых миграциях всегда был большой риск, многие из них заканчивались печально для отдельных людей, семей и целых народов.
Со второй половины ХХ века ситуация начала меняться. Особенно быстро, когда грандиозный евроинтеграционный проект одним из своих краеугольных оснований постулировал единство рынка труда: огромного и привлекательного.
Никто сейчас, мигрируя, не теряет свою родину необратимо. Современный транспорт позволяет за несколько часов преодолеть тысячи километров. Современные средства связи дают возможность не затруднительно и не затратно общаться с близкими, оставшимися на родине, хоть каждый день.
К тому же нынешний трудовой мигрант совсем не обязательно беженец. Совсем не обязательно он снимается с обжитого места из-за невыносимых условий существования, бежит от непреодолимых угроз жизни, здоровью и имуществу. Как правило, он делает выбор не между нетерпимым и приемлемым, а между плохим и хорошим. У него, как правило, есть юридический статус (правосубъектность), его права признаны и определенным образом защищены.
Но даже в такой вполне цивилизованной миграции есть горечь и боль. Это отказ человека от своего места на родине. Человек выпадает из социальной среды, породившей и сформировавшей его. Его место остается пустым, человека больше нет здесь, он там. До поры опустевшие места заполняются, прореха в социальной ткани как-то залатывается. Но до поры.
Тем более, как известно, первыми уезжают молодые, здоровые, работящие, мобильные. Их отъезд ухудшает качество социальной структуры, делает ее более инерционной и менее вариативной, снижает способность развиваться, модернизироваться. Обобщенно говоря, социальная структура постепенно инвалидизируется под влиянием необратимых, не восполняемых потерь. Инвалидная социальная структура утрачивает функции полноценного воспроизводства общественной жизни.
Миграция это не просто смена места работы и места проживания. Это смена социальной среды, культурного дизайна, правовой и политической реальности. Это перемещение человека в сферу действия иных норм социальной регуляции, иных критериев оценки успешности и/или неуспешности людей и сообществ.
Среди постсоветских государств Молдова стала одним из главных поставщиков трудовых мигрантов отчасти по причине своего географического положения, отчасти из-за высокой доли сельского населения, более других склонного к поиску лучшей доли посредством миграций.
При этом молдаване не номадический в свой ментальной основе народ. Слоняться по свету просто из охоты к перемене мест по природе своей не склонны. Но рыба ищет, где глубже, человек где лучше.
Трагедия нынешнего «бессарабского исхода» не очень видна миру по двум причинам. Во-первых, Молдова невелика и ее «человекопроизводительная» способность ограничена. В абсолютных цифрах масштабы миграции из этой страны не впечатляют, особенно на фоне куда более многочисленных и более драматично подаваемых в СМИ волн вынужденных миграций из стран Азии, Африки, Латинской Америки. Во-вторых, люди уезжают из Республики Молдова не под гнетом страшных обстоятельств, они не гонимы геноцидом, репрессиями, природными катаклизмами.
Трудовые мигранты из Молдовы имеют хорошую репутацию на главных рынках труда. Они договороспособны, законопослушны, терпеливы, не агрессивны, выносливы, обучаемы, не претенциозны. Они легко овладевают языками и навыками жизни в инокультурной среде.
При этом выходцы из Молдовы не создают в других странах капсулированных сообществ, да и вообще как-то не склонны к диаспоральному способу обживания новых пространств.
Массовая трудовая миграция сильнейший вызов для властей страны-донора человеческого ресурса, для ее политического класса и всей элиты. Да, для кого-то и когда-то она может быть решением проблем, прежде всего в случае избытка трудоспособного населения в стране. Но она может быть и созданием проблем. Как в случае с современной Молдовой.