На той стороне оборотни, сказал он весело.
Вот и потому, сглотнул Дан, Слушай, мне кажется, со стороны скал что-то есть. Пойдём посмотрим.
Айзек с трудом оторвал взгляд от светляков, кружащих над бурными ручейками, которые немного дальше становились широкой рекой. Вода словно брала свет этих созданий себе и несла вниз по течению до самых пустошных земель.
А это не Мигель? поинтересовался Дан и шагнул в сторону невидимого барьера, ощущение, как на границе, заметил он, Надо бы света до
Дан! Это не Айзек не успел.
Воздух перед Даном лопнул, словно вакуум, глухо ударив по ушам и отшвырнув старшего брата назад. Айзек успел заметить, нечто прозрачно-белое мелькнуло в миг разрыва воздуха, словно ветер упал прямо с неба на землю. Мерзкое ощущение. Он так и возненавидел его на всю жизнь. А ещё светляки. Часть разлетелись, а часть сгорели, как истлевшие угольки. От чего-то Айзек знал, что они умерли. Но если они умерли, то
Дан! он бросился к брату.
На нем не было видимых повреждений, но он метался на траве, кричал и корчился от боли. Айзек закусил губу, сдерживая ком. Он пытался повторять
действия старика Юлиана, но ничего не выходило. Дан не понимал уже, кто перед ним, неизвестная невидимая боль лишала его рассудка. Айзек со злостью ударил по земле, проткнул почву пальцами. Черно-зелёное месиво наполнило ладони. Дан рвал на себе волосы, не в силах бороться. Айзек впал в ярость, в такую ярость, на которую только способен ребёнок в минуту отчаяния, не понимая, как исправить ситуацию.
Он выпрямился, схватив обеими руками горсти земли и при помощи света светляков стал бросать их в незнакомую фигуру, стоящую в нескольких метрах от него. Огонёк Дана погас, неподдерживаемый его волей.
Фигура движением рук пыталась защитится от комьев грязи, но они все летели и летели. А ребёнок злым голосом требовал исправить то, что он сделал с его братом. Фигура не двигалась с места. Здесь не должно было быть детей. Нужно было просто проверить границу, да и барьер какой-то слабый. Для него эта миссия важна, его мелкая миссия в действительно большом деле, о котором ему ничего не сообщали. Должны ли быть здесь дети? И что с ними делать?
Он вдруг ощутил обжигающую боль на уровне щиколоток. Ребёнок бросил ещё ком земли и пригнувшись за очередным, уже не выпрямился.
Послушай, охрипшим голосом сказала фигура.
Айзек теперь злился на себя, что совершенно ничего не может сделать. Он вцепился в сочную траву, будто она помогала ему не упасть. Дан больше не метался, а лежал, дергаясь и бессильно ноя. Наконец Айзек решился и побежал, сразу с полусидячего положения, на незнакомца, намереваясь растерзать его зубами и ногтями.
Но незнакомец вдруг отлетел в сторону, весь воздух на миг вспыхнул огнём и погас. Падая на камень, Айзек заметил, что вместе с огнём погасло некоторое количество светляков. Злость застряла в груди при ударе о камень.
Секунда или вечность? Он вскочил на ноги. Вокруг множество знакомых огоньков мамины. Дан на руках у отца. Глаза сами закрылись, тело легло на траву, осталась тьма. И голоса.
Джереми убил его, голос Рики.
Как Дан? это взволнованная мама.
Успокоился, отец, лучше иди к Айзеку.
Интересно, куда ушёл Джереми? спросил Рики.
Пусть подольше будет там, сказал Виктор, я собираюсь его убить.
Это был шаман, судя по состоянию Дана, заметил Рики, И потом, Джереми тоже не знал.
Мне плевать.
Ты сам согласился на это.
Мне плевать, он медленно пошёл в сторону дома, Их слишком много, а я один. Проклятые колдуны.
Рики оглянулся на Марту, которая не могла уговорить Айзека пойти домой, и остановился в растерянности.
Оставь, ответил на это Виктор, не поворачиваясь, силой будет только хуже. Пусть лучше Марта уговорит его, у нее обычно получается.
Я тут полежу.
Тут опасно, сам видел!
Уже нет.
Просто от усталости ты не все видишь.
Я не могу встать.
Можешь, сыночек! Только что ты стоял.
Нет.
Ты просто не хочешь.
Не хочу.
Хорошо, полежи тут, а я с тобой посижу, Марта нежно гладила чёрные волосы сына.
Это был шаман? Я слышал.
Да.
Ненавижу шаманов, решил Айзек.
Ноги У него обожжены ноги, бормотал в стороне голос Джереми.
Тебя сейчас именно это волнует? вопросила Марта, с трудом сдерживая себя, ты на него напал, значит это твоих рук дело!
Тебя сейчас именно это волнует? вопросила Марта, с трудом сдерживая себя, ты на него напал, значит это твоих рук дело!
Если бы это был я, он бы остался без ног прежде, чем сгореть полностью, он посмотрел на Айзека потом на уходящих мужчин с ребёнком на руках.
Лучше не иди туда, Виктор очень зол. Я тоже, но ты мне брат. А вот его ничто не держит.
Они пойдут к Юлиану? спросил Айзек.
То, что с Даном, может исправить только шаман. «Разве что старик не научился шаманить», назидательно сообщил Джереми.
Тогда исправь, сказал Айзек.
Марта уставилась на брата, Джереми забыл, что надо дышать.
Сынок, дядя ведь так ничему и не научился, неуверенно сказала Марта.
И вообще, я колдун, буркнул тот.
Исправь, игнорируя реплики, повторил Айзек, и тогда останешься жив.
МЕТКА
Зыбин Илья
Живой лес дышал и сиял яркими лучами, пробивающимися сквозь густые кроны зеленой листвы. Трава бережно обнимала грубые бурые стволы и скрывала в своей гуще редкие грибы. Пенье птиц, скрывающихся среди ветвей, задавало тон всему чудному месту, обеспечивала всему лесу единую неповторимую композицию, услаждающую слух. Все мерно качалось, послушно следуя дуновению теплого ветра.
Внезапно где-то в кустах раздался резкий, громкий хлопок. С ближайших деревьев в испуге слетели птицы, прервав свой ансамбль, а из кустов выскочил шокированный заяц. Немое молчание упало на лесное пространство, и, будто бы остановилось время, все живое замерло в тревожном ожидании. Пару мгновений и заросли черники затряслись, затрепыхались и в конце концов разошлись в стороны, пропуская брюнета с темной остроугольной бородкой и расцарапанным лицом, одетым в темно-серый дублет, исполосованный темной кожей ремней от мелких сумок. Странный человек тяжело дышал, очевидно, что после изнурительной погони, и держался за левую руку, на плече которой красовался широкий ожог, выглядывающий сквозь зияющую дыру в ткани. Глаза незнакомца забегали по сторонам, и, убедившись, что «хвоста» не осталось, он утомленно привалился спиной к дубу. Здоровой рукой, пальцы которой краснели следами прижженной кожи у раны, дрожа достал из сумки стеклянный фиал с изумрудной жидкостью, отсвечивающий на свету яркими бликами. Неуклюже вытащил пробку зубами и выплюнул в сторону, жадно, чуть не захлебываясь, прильнул губами и выпил содержимое. Необъяснимая энергия протекла по телу, растеклась по пищеводу и проникла в каждую клетку. Лицо тут же перекосило, а человек застонал от отвращения, строя гримасы, но тут же он почувствовал облегчение от того, что голова перестала жутко кружиться, а взгляд стал четким и осмысленным. Посидев еще с минуту, восстановив силы, незнакомец ухмыльнулся, встал на ноги, отряхнулся и довольно похлопал ладонью по кожаной сумке на поясе, ломившейся от какого-то груза. «Бывало и хуже.» подумал он и начал постепенно соображать, где он находится и что ему делать дальше. Только сейчас незнакомец снова вспомнил о надоедливой метке, красующейся на правой руке. Клеймо в виде нечитаемого символа, нестерпимой болью вспыхнувшее на коже в момент перемещения, дало о себе знать слабым дискомфортом, которое теперь без остановки терзало хозяина. Теперь только найти более безопасное место и разобраться с ней раз и навсегда.
Пара минувших кустов и человек показался на поляне, которая встретила его кое-чем неожиданным. На ковре низкой травки, освещаемой Солнцем, лежал истекший кровью тру кабана с торчащей из шеи стрелы. Снаряд попал как нельзя лучше, раздробив позвонок и пронзив артерию почившему борову. И не успел парень оценить ситуацию, до него донесся человеческий голос:
Стоять!
Он остановился, подняв руки, и медленно перевел взгляд на приказывающего. В конце поляны стоял фигуристый юноша с крепкими чертами лица и «орлиными» глазами. Руки его уже были заняты длинным луком, а острие стрелы уже угрожающе смотрело на голову клейменного.
Кто таков? Я тебя не знаю. голос юноши был серьезен и недружелюбен, очевидно, что на дружескую беседу он был не настроен.
Я я путешественник! Мне нужна помощь! Я ранен. человек указал на плечо, рана на котором уже успела порядком зарасти.
Назовись.
Я э.. мое имя Генри. Я не здешний, не отсюда.
Что с тобой произошло, Генри?