Кончено, увы, не прозвучало в этом «увы» и капли жалости или сострадания, только спокойный холодок, обычный для любого врачевателя. Как осмотрите место преступления, забирайте труп в прозекторскую, это уже подоспевшим городовым, а я свезу господ в больницу.
Допросить бы их сперва, набычился полицейский, заступая дорогу.
Али следователя подождать-с! вставил другой, нервно теребя в руках фуражку.
Доктор презрительно хмыкнул и подошел к ним вплотную.
Вы же не думаете, что они виновны в преступлении? Много вы знаете примеров, когда убийцы оставались рядом с убиенным и сами призывали законников? Чепуха! Эти двое не преступники, а жертвы. Им тоже изрядно досталось. Тот, у которого голова в крови, и четверти часа на ногах не протянет, по моим наблюдениям он вот-вот грохнется в обморок.
Мармеладов при этих словах изобразил недоверчивую ухмылку, но тут же почувствовал, что ноги становятся ватными, а от затылка к глазам разливается тьма. В следующую минуту он опрокинулся навзничь. Митя успел подхватить приятеля правой рукой, охнув от боли.
Видите? Никаких сомнений, обоим необходимо в больницу.
А ежели оне придуряются? упорствовал городовой.
Вот что, сизари! Мне это надоело. Передайте следователю, когда он соизволит явиться, что имена и адреса сих господ мне известны. И что за них готов поручиться хирург Вятцев, сделавший для полицейского управления сотни вскрытий покойников заметьте, без-воз-мезд-но. То есть даром. Уразумел, бестолочь?! Сумеешь доложить в точности? А вы, любезный, обратился он к Мите, помогите свести обморочного вниз. Там коляска ждет.
Лихо вы их осадили, хмыкнул почтмейстер уже на лестнице. Но разве вам и вправду известны имена и адреса наши?
Сказать по чести, я недолюбливаю полицейских, признался Вятцев. Сотрудничаю с ними лишь потому, что очень уж занимательные трупы порой попадаются. Простите, если это прозвучит грубо и неуместно, но я давно составляю каталог различных способов насильственного умерщвления людей. Особенно живо интересуюсь удушенными и зарезанными, оттого и поспешил на зов
Странное развлечение.
Что вы! Это вовсе не ради забавы. Медицинская экспертиза для судебных разбирательств это же новое слово в науке. Жаль, что не каждый следователь готов прислушаться
Убитый вот тоже мечтал сказать «новое слово», проворчал Митя. И к чему это привело?!
Все новаторы рискуют. Как минимум быть непонятыми современниками, как максимум своей жизнью. Фу-ух! Тяжел господин Мармеладов. А с виду не скажешь!
Так вы действительно знакомы?
Видел его однажды в канцелярии обер-полицмейстера. Мельком, но сразу признал. Можно сказать, городовых я почти не обманул. А с вами, надеюсь, познакомимся по дороге в больницу.
V
Час спустя Митя сидел на перилах высокого крыльца и наблюдал за стайкой детворы, а точнее за юной сестрой милосердия, которая пыталась водить с малышами хоровод. Мальчишки с ногами или руками, закованными в лубки, все время спотыкались, норовили устроить кучу малу и набивали себе новые синяки да шишки, но при этом не хныкали, а заливисто хохотали. Девочек в хороводе не было.
Скрипнула дверь.
Эк тебе, братец, голову забинтовали, хмыкнул почтмейстер. Тюрубан как у бенгальского махараджи!
Повезло, что ближайшей больницей оказалась Филатовская, поделился Мармеладов. Детский доктор рану штопает бережнее, чем обычные хирурги, еще и приговаривает: «терпи, золотой мой, до свадебки заживет». Велел больше спать и не нервничать по пустякам. А напоследок сахарного петуха подарил. Хочешь? он протянул лакомство приятелю.
Не откажусь. Мне повезло меньше. Перелома не случилось, но вывихнутое плечо вправлял этот Вятцев жестокий коновал! Аж слезы из глаз брызнули. Уверен, он и с мелюзгой церемониться не станет Давай в следующий раз наоборот поступим. Я пойду к доброму зашивальщику, а ты к мяснику-костоправу.
В следующий раз?
Ну, расследования наши редко обходятся без ущерба для здоровья. Ты же не бросишь частный сыск из-за этого случая?
Ответить Мармеладов не успел. По липовой аллее, идущей от ворот, пронесся босоногий вихрь.
Куда?! Бродягам тута не положено! взревел сторож, и погнался было следом, да где ему, старому. Мальчишка подбежал к крыльцу и остановился на почтительном расстоянии.
Слышь, усатый, ты чё ль Мармеладов?
Почтмейстер молча кивнул на приятеля.
Не брешешь? Велено передать письмо лично.
Истинный крест! сыщик подал знак запыхавшемуся охраннику не вмешиваться.
Тады забирай.
Босяк порылся в карманах рубахи, от которой осталось лишь название ткань давно расползлась на ниточки. Вытащил сложенную вчетверо записку и протянул издали, все еще недоверчиво.
От кого?
Я почем знаю?!
Не брешешь? в тон ему спросил Мармеладов, доставая из кармана сюртука рубль. Босяк облизнулся, представляя, сколько всего можно накупить на эти деньги, но сокрушенно шмыгнул носом.
Не, я того господина прежде не встречал. Он меня на Триумфальной подозвал. Дал такой же рубль и записку. Велел сюда принесть. Отдать Мармеладову, который на крыльце сидит.
Ох, подозреваю я, кто может наблюдать за нами, протянул Митя. А ну-ка, шалопай, опиши каков из себя этот господин?
Мальчонка не взглянул на него, он смотрел на серебряную монету, как зачарованный.
Лысая башка, нос крючком. Да ты, небось, все поймешь, когда письмо откроешь.
Ладно, заслужил!
Монета исчезла в грязном кулаке быстрее, чем капля воды с раскаленной сковородки.
И петуха забирай.
Почтмейстер протянул леденец на палочке постреленку. Тот побежал к воротам, увернулся от цепких пальцев сторожа, пытавшихся схватить его за ухо. Куда там! Проще изловить летящую молнию или револьверную пулю. Дети из хоровода, наблюдавшие сцену погони, засвистели и захлопали в ладоши. Их симпатии были всецело на стороне чумазого сверстника. Сторож сплюнул в клумбу и заковылял к воротам.
Сыщик, по привычке, наскоро проглотил содержание письма, потом медленно перечитал, впитывая каждое слово, а на третий раз принялся проговаривать вслух:
«Драгоценнейший г-н Мармеладов!
Не знаю, как выразить признательность за помощь, которую Вы оказали в этом деликатном деле. Право же, без Вашего участия мне никогда не удалось бы отыскать беглеца и вернуть украденную им реликвию. Коллекция моя полностью собрана, каждый артефакт в ней на своем месте и все это стало возможным только благодаря Вашему уму.
Не смею предлагать деньги это совершеннейшая пошлость! Но и оставлять Вас без награды, конечно же, несправедливо. Поэтому я подарю Вам жизнь, да и товарищу Вашему из уважения к былым заслугам и пережитым трагедиям. Вы успели заметить (уверен, с Вашей проницательностью это не трудно), что я не оставляю живых свидетелей? Но для Вас сделаю исключение. Даю слово: если в будущем пути наши не пересекутся и Вы не станете искать встреч со мной, то проживете долго и, возможно, счастливо.
Желаю Вам душевного спокойствия, первейшего блага, без которого нельзя действовать и поступать разумно ни на каком поприще.
Остаюсь искренним поклонником Вашего таланта,
Ираклий Цобелиани».А злодей великодушен, Митя подкрутил усы вверх, на гусарский манер. Оскорбительно великодушен. Не сумел нас прикончить, но пыжится и хорохорится, делает вид, что так и замыслил с самого начала.
Сыщик поправил повязку на голове.
Судя по точности, с которой наносит удары господин Сабельянов или Цобелиани, если не коверкать его фамилию на русский манер, убийца он опытный, умелый и безжалостный. Может статься, и вправду пожалел нас с тобой «из уважения к былым заслугам»
Неужели тебя напугал этот крючконосый хлыщ? Не верю!
Не напугал, но заставил насторожиться. Он так много знает обо мне, о тебе, о пережитых трагедиях. А что нам известно об этом господине? Только три малозначительных факта: Ираклий из древнего грузинского рода, он собиратель исторических диковинок и хороший актер. Помнишь, как достоверно он разыгрывал робость и рассеянность? Еще покашливал так смущенно: «Кхе-х!» с горькой ухмылкой передразнил сыщик. А как он на ходу сочинял про покушения, чтобы убедить меня взяться за это расследование Дьявольский талант.
Нам еще кое-что о нем известно, возразил Митя. Мы видели убийцу и можем описать полиции его приметную внешность.
Внешность легко изменить. Наденет Ираклий парик, отпустит бороду и уже никто не признает по словесному описанию. Нет, пока зацепиться не за что.
Мармеладов аккуратно согнул записку пополам, затем еще раз и положил в карман сюртука.