Ты, знаешь, признавался Саня, хотел с медалью прийти домой. Пусть не с орденом, хотя бы с медалью. На войне был не при кухне, воевал честно. А вернусь без ноги. Обидно.
А у меня память после контузии клинит, песню не могу вспомнить.
Какую? встрепенулся Саня. Может, я знаю. Я много песен помню.
Свою песню забыл.
Ты песни пишешь? Саня приподнялся на кровати.
Есть несколько.
Про Афган?
Ну-да!
Ух ты! Саня восторженно посмотрел на Игоря. А я на гитаре немного играю. Спой, а.
Игорь без запинки спел первый куплет, начал второй, у него получилось:
Белый клин улетает в край российский, родной,
Там птенцам будет счастье, светлый мир и покой.
Чтоб птенцы их не знали, что такое война.
Нет! остановился Игорь. Не так было. Птенцы второй раз. Повторы не есть хорошо!
Да не придирайся ты! сказал Саня. Здóровская песня!
Нет, я должен правильно вспомнить
В школе Антонина Васильевна, учитель литературы, часто указывала на повторы слов в его сочинениях. Хвалила, хорошо раскрывал тему, а стиль грешил неряшливостью. «Со словом надо бережно обращаться, учила, не абы как».
Наконец, восстановил второй куплет. Так ли было в оригинале или нет, не мог сказать, но вроде бы складно.
Белый клин улетает в край российский, родной,
Там птенцам будет счастье, светлый мир и покой.
Чтоб их дети не знали, что такое война,
Как сердца наполняет страшной болью она.
Пред глазами встала картина пролёта журавлей над Хайратоном. Солдат, вытирающий слезу. Не у него одного повлажнели глаза в тот вечер
Может кто-то из нас с клином так полетит,
Навсегда свои души в белых птиц поселит,
Как нам хочется мира и дороги домой,
А пока мы седеем, обжигаясь войной.
Как нам хочется мира и дороги домой,
А пока мы седеем, обжигаясь войной.
Третий куплет написал почти сразу, и в госпитале вспомнил без напряжения. Спел Сане. И всё же второй куплет Игорю не совсем нравился, казалось, требует доработки. Саня успокаивал:
Брось ты маяться ерундой. Всё отлично! Как хорошо, что мы с тобой в одну палату попали.
Как бы снова не забыть.
Я железно не забуду, уверенно сказал Саня. Запоминаю с двух раз.
Ты это ты, а у меня память косячит после контузии.
Сейчас задокументируем! весело произнёс Саня.
Он попросил у медсестры листок бумаги и ручку, записал «Журавлей» и вручил Игорю:
Держи!
Десять дней они лежали в одной палате. Саня выучил весь афганский репертуар Игоря. Сам знал всего Владимира Высоцкого, много песен Александра Розенбаума, об Афганской войне все. У Сани был отличный слух, приятный баритон. Они завели правило петь перед сном. Старались негромко, но однажды наехала медсестра.
Мужики, вы чё сдурели пить в госпитале! прогремела с порога.
Да трезвые мы, как тузики! возмутился Игорь.
А чё горланите?
У нас, тётя, назидательно сказал Саня, хорошее настроение!
Какая я вам тётя? возмутилась медсестра. Ей было чуть за тридцать, но габаритами тётя.
А мы какие тебе мужики! сказал Саня. Мы гвардейцы!
Ладно, гвардейцы, сбавила тон медсестра, потише, у нас сегодня больно сердитый врач дежурит. Разорётся ещё.
В середине девяностых Омское общество воинов-афганцев организовало концерт афганской песни. Более двух часов исполняли свои песни воины-афганцы омичи, иногородние авторы. Концертный зал Омской филармонии вмещавший тогда, до реставрации, за тысячу зрителей, был забит до отказа. На девяносто процентов заполнен теми, кто прошёл Афган. Многие в военной форме. Десантники, танкисты, пограничники, лётчики. Для них концерт стал грандиозным мероприятием. После распада Советского Союза тему афганцев старались отодвинуть подальше, афганцы были неудобны новой власти, к их объединениям относились с опаской. Подобного масштаба концерт состоялся в первый и последний раз в городе. Зал зачастую подпевал, или даже пел вместе с исполнителями. В едином порыве встал, когда объявили минуту молчания в память погибших.
За полчаса до концерта Игоря за кулисами нашёл Саня Зайцев. Они ни разу не виделись после госпиталя в Гардезе.
Обнялись.
Молодец, что пришёл! сжал Санину руку Игорь.
Ты тогда меня здорово поддержал! Спасибо! «Журавли Афгана» будешь петь?
Собираюсь!
За полчаса до концерта Игоря за кулисами нашёл Саня Зайцев. Они ни разу не виделись после госпиталя в Гардезе.
Обнялись.
Молодец, что пришёл! сжал Санину руку Игорь.
Ты тогда меня здорово поддержал! Спасибо! «Журавли Афгана» будешь петь?
Собираюсь!
Спой, обязательно спой! Классная песня! Я её часто пою.
А давай вдвоём! неожиданно для себя предложил Игорь.
Они уединились в дальнем углу и устроили репетицию.
Отлично! сказал Игорь. Никуда не уходи, я сейчас организатору доложу. «Журавлей» дуэтом споём.
А вдруг не разрешит?
Как это «не разрешит»? сказал Игорь. Куда он денется!
Игорь был в форме капитана, он ещё служил, Саня в костюме-двойке. Примерно одного роста, крепкие парни они не без волнения шагнули из-за кулис на большую, ярко освещённую сцену и пошли к микрофону. Оба хромали. Правая нога Игоря постоянно давала о себе знать, большей частью было терпимо, но периодами, начинала ныть, болью отдаваясь при ходьбе.
Доковыляли, весело в микрофон сказал Игорь. Зал в ответ разразился аплодисментами.
«Журавли Афгана», объявил Игорь, и они запели:
Журавли в синем небе над горами летят,
В небо смотрят солдаты и, прощаясь, молчат
Асадабад
С Петей Бойко Игорь Чуклин столкнулся в Тюмени на вокзале. Игорь возвращался в Омск из Тобольска, гостил у родственников, а Петя ехал на вахту в Сургут. Игорь не узнал однополчанина, тот раза в полтора увеличился, хотя толстым не выглядел, живот не торчал, равномерно расширился во все стороны. Этакий шкаф.
Игорь сидел в вокзальном кресле, вдруг над головой рявкнуло:
Чук! Здорово!
Игорь поднял голову, Петя нависал над ним с протянутой для рукопожатия рукой.
Боёк! поднялся с кресла Игорь. Ну, ты размордел!
Пока толстый сохнет, тонкий сдохнет! захохотал Петя. А я смотрю: Чук или нет. Ты такой же тонкий, гонкий и жилистый как в Афгане!
Да уж не такой! Тоже килограммов десять прибавил. А зря нога донимает. Ранение даром не прошло.
Долбануло тебя тогда Честно говоря, думал всё, во всяком случае, останешься без ног шутка ли БТР проехал! А ты обратно вернулся!
Они стояли друг перед другом, оба наполовину седые, постаревшие тридцать лет миновало. Им доставляло удовольствие называть себя именами, которыми после Афгана никто их не называл. Они как бы возвращались в те времена, едва не самые лучшие в жизни.
Слушай, Чук, я тут откопал запись концерта афганцев, что у вас в Омске состоялся. Ты тоже там.
Было такое. Давно. У меня, кстати, нет той записи.
Давай свою электронку пришлю. Ты там «Асадабад» поёшь, добрая песня. «Уходим» тоже класс. Её после выхода написал?
Да, в Чирчике, ты-то за три месяца до этого сменился. «Асадабад» написал ещё позже.
Ты молоток, Чук! Жаль, «Асадабад» плохо записался. Про наш отряд ведь. Первый куплет и половина второго есть, а дальше слов не разобрать. Так жалко.
На концерте афганской песни, после того как они спели с Саней Зайцевым «Журавли Афгана», Саня пошёл со сцены в зал, Игорь представил его:
Александр Зайцев, Гардез, 56-я отдельная гвардейская ДШБ.
А потом представился сам:
Игорь Чуклин, Асадабад, 334-й особый отряд спецназа ГРУ.
И ударил по струнам:
Подступают к пятам горы серой стеной2,
И Кунар омывает здесь серой волной
Город Асадабад и пятак, где стоит
Легендарный наш бат и где солнце в зенит.
Игорь Чуклин в 1985 году окончил Омского высшее танковое командное ордена Красной Звезды училище и поехал служить в Забайкальский военный округ, а через полтора года был отправлен в Афганистан. Сначала в Кабул, откуда его направили в 334-й отдельный отряд спецназа ГРУ. Отряд сформировали на рубеже 19841985 годов в Белоруссии, в городке с поэтичным названием Марьина Горка. Вскоре его перебросили в Асадабад, административный центр провинции Кунар. Небольшой по величине город Асадабад был расположенный всего в пятнадцати километрах от Афгано-Пакистанской границы. По легенде прикрытия (спецназа, якобы, не было в Афгане) 334-й именовался как 5-й отдельный мотострелковый батальон. В то время в бандформированиях, действовавших в провинции Кунар, по данным советских советников, работавших в Асадабаде, насчитывалось порядка семи тысяч бойцов. Не только спецназ противостоял им, но спецназ, это показало время, дал самый существенный результат в борьбе с моджахедами.