На пятый год войны в Афганистане, в 1984-м, высшее советское командование пришло к выводу: надо менять тактику боевых действий, работать на опережение. Перекрывать пути поставки оружия и уничтожать караваны с ним, идущие из Пакистана, не где-то, а сразу в приграничных районах. В Пакистане в многочисленных лагерях подготовки обучались сотни и сотни новых душманов, пополняющих бандформирования. Их тоже следовало уничтожать как можно ближе к границе, чтобы не просачивались вглубь страны. За годы войны моджахеды создали немало баз, укрепрайонов, складов с оружием и боеприпасами в провинциях Кунар и Нангархар. В Джелалабаде, административном центром провинции Нангархар, разместился ещё один отряд спецназа ГРУ 154-й.
Перед спецназом стояла задача в короткое время перехватить инициативу у противника, сделать так, чтобы душманская жизнь мёдом не казалась. Для этих задач нужны были настоящие волкодавы, разведчики экстра класса рэксы. С приходом 334-го отряда в Асадабад, 154-го в Джелалабад, земля стала гореть под ногами бойцов полевого командира Ахмад Шаха Масуда, который орудовал в этих краях. Спецназовцы работали по всем направлениям. Само собой уничтожение караванов, живой силы, баз, укрепрайонов моджахедов, а ещё работа по захвату в плен главарей крупных банд. Специальная группа занималась этим. Частенько спецназ уходил на работу по темноте, совершая ночью дерзкие вылазки. Много чего героического натворил 334-й отряд. На один из юбилеев вывода войск Советской Армии из Афганистана Ахмад Шах Масуд прислал спецназовцам в подарок коробку шляп пуштунок. И посетовал, дескать, шурави настоящие воины, достойный противник, не то, что американцы. Да и советские командиры высказывались о 334-м отряде, как об одной из наиболее мобильных и боеспособных единиц Советской Армии в Афгане.
В таком отряде воевал Игорь.
Он прибыл в 334-й в 1987 году, в феврале, был тридцать вторым офицером отряда за время его существования. Кто-то выбывал по ранению, другие, отбыв своё, менялись, третьи погибали. На должности зам командира роты по вооружению Игорь заменил однокурсника по военному училищу Андрея Трутнева. С тяжёлым ранением тот был отправлен в Советский Союз.
Про ранение Андрея ходили анекдоты. Из серии: и смех, и грех. Спасая офицера во время боя, подчинённый едва не задушил командира. Группа попала в серьёзный переплёт неподалёку от местечка Суруби. В бою Трутнев получил осколочное ранение в висок. Кровь хлещет, бой в разгаре. Сержант-сапёр мгновенно оценил ситуацию надо срочно накладывать жгут офицеру, остановить обильное кровотечение. И остановил. Ему бы с обратной стороны от раны что-нибудь твёрдое под жгут положить, он напрямую набросил на шею и затянул. Подрастерялся: кровь из головы фонтаном, бросился унимать фонтан. Артерия, известное дело, параллельно горлу проходит, а жгут не избирательно работает. И артерию надёжно передавил, и горло. К тому же сапёр парень не из хлипких, ручищи, как лопаты, чуть поднапрягся и унял фонтан крови вместе с доступом воздуха
Игорь после Афгана встретил Андрея и давай расспрашивать. Из первых уст хотел услышать историю, ставшую весёлой легендой отряда. Андрею в госпитале пластину поставили на месте отверстия в височной кости.
А чё рассказывать? Ещё бы маленько и полный капец! засмеялся Андрей. Чувствую, улетаю! После взрыва обожгло, кровища пошла. Генка Петров первым подскочил, засуетился. Слышу: «Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант, потерпите, сейчас жгут наложим». А сам душить начал. Ну, натурально, перекрыл кислород. Я готов был грудь свою разорвать, до того глотнуть воздуха захотелось перед смертью! Силюсь, а никак. Сознание уходит, я в полуобморочном состоянии схватил обеими руками жгут, оттянул и так хорошо дышу Генка потом оправдывался: «Вы так напугали, боялся, вся кровь уйдёт, ну и затянул». Короче, умер бы не от потери крови, а от кислородного голодания!
Подобные ситуации, когда и смех, и грех, бывали не раз.
Душманы всячески старались насолить спецназовцам. Устраивали засады, заманивали в ловушки. Старались держать под неусыпным контролем все перемещения шурави. На какие только ухищрения не приходилось идти бойцам, чтобы незаметно покинуть свой лагерь, отправляясь на операцию. За каждым кустом мог сидеть соглядатай, который с большим удовольствием (информация оплачивалась) доложит духам о маневрах русских. Встретит группа, идущая на задание, сопливого мальчонку, мирного старика-пастуха с баранами, дехканина с мотыгой в поле, будь уверен на девяносто девять процентов, информация о твоём передвижении уйдёт по назначению. Поэтому на задания уходили ночью, чтобы ни одна душа из местных не видела группу. С рассветом залегали в горах, прятались, чтобы ночью продолжить маршрут до нужного района. Банд хватало в округе, но штурмовать гарнизон спецназа в Асадабаде духи не решались. Но и в покое не оставляли. Досаждали артобстрелами. Били от границы с Пакистаном, били с ближайших гор. Поднимали на ишаках реактивные установки двенадцатиствольные, шести- и трёхствольные. Посылали наводчиков с рацией, те корректировали стрельбу.
Один раз за сутки положили на лагерь, он располагался на берегу реки Кунар, едва не тысячу реактивных снарядов и тяжёлых мин. Миномёты у моджахедов были 88-миллиметровые и 120-миллиметровые. Никто, конечно, не загибал пальцы: один снаряд разорвался, второй тысячный. Говорили даже о полутора тысячах снарядов, упавших на городок. У статистики, как известно, глаза велики. Как бы там ни было: тысяча или полторы, а досталось отряду изрядно. Были и двухсотые, и трёхсотые. Раненных вывозили на танке под обстрелом. Подлетит Т-72 к бойцу, загрузят и скорее в мёртвую зону оказывать помощь.
Досталось казармам отряда. Строили их спецназовцы из саманного кирпича. Старшина третьей роты после обстрела упал от отчаяния на колени у развалин своей казармы и заплакал. Его казарму уничтожили в пыль. Если другие менее пострадали, его до основания. До слёз было жалко положенных трудов. Сами глину месили, кирпичи делали Старшина с головой ушёл в эту работу. За годы Афгана истосковался по мирному делу. Когда-то вот также всей деревней строили саманные дома. На глазах вырастали стены, поднималась крыша. Там, где утром была ровная площадка, вечером стоял дом. А как слаженно, радостно, весело работалось в такой артели! И в Асадабаде его бойцы на раз поставили казарму. Это тебе не палатка. И вот дуб, мочало начинай всё сначала.
Ну, сволочи! вытирал слёзы старшина. Мочить их надо и мочить!
Слава Богу, подобной интенсивности артобстрел, когда тысяча снарядов прилетело, единственный раз был, о нём даже «Красная звезда» написала. А сколько рядовых, которые не заинтересовали центральную прессу, случилось за три года пребывания отряда в Асадабаде. Собственно, и пару десятков умело выпущенных снарядов может дел натворить. Один обстрел Игорь навсегда запомнился комичной картиной. Накануне ночью Игорь и Петя Бойко ходили с группой на операцию охотиться за караваном. Караван был небольшой: шесть верблюдов с наркотой и товаром для местных торговцев. Возможно, его послали для проверки маршрута. Пройдёт беспрепятственно, следом отправят оружие. Те же ПЗРК «Зингер». Моджахеды, наученные горьким опытом разгромленных спецназом караванов, шли на всякие уловки. Большой караван с оружием, идущий из Пакистана, у границы разбивали на несколько маленьких даже если «забьют» какую-то часть из них, другие, глядишь, и проскочат.
Группа вернулись под утро в гарнизон. Игорь, проспав часа четыре, вышел из казармы и увидел замполита части: капитан Карпов стоял с развёрнутой газетой и что-то там читал, к нему сбоку пристроился старший лейтенант Петя Бойко, тоже с интересом заглядывал в газету. Петя был одет по-домашнему тельняшка, шлёпки на босу ногу. Глядя на читающую парочку, Игорь тоже заинтересовался, что там интересного свежая пресса опубликовала, может, про их отряд? Игорь с другой стороны от замполита наклонился к газете. Вдруг свист, взрыв. Реактивный снаряд упал в метрах ста от них. Дымовой духи пристреливались.
Саша, обратился Игорь к замполиту, похоже, обстрел.
Похоже, поднял голову от текста капитан, удивившись при этом: А Боёк где?
На месте, где только что Петя увлечённо читал газету, стояли одни шлёпки. Хозяин молнией сквозанул в убежище, что находилось метрах в пятидесяти от газеты за казармой.
А шо, говорил после обстрела в своё оправдание Петя, я свист услышал, жопу в горсть и скачками. Мне шо, по-вашему, газету читать? Дураков, как у нас на Украине говорят, нэма!
В тот раз духи выпустили три дымовых снаряда, затем начали бить боевыми. К тому времени Петя уже был в бомбоубежище.
С Петей был ещё один эпизод, который Игорь вспоминал, когда дело доходило до темы «и смех, и грех».
Стояла задача уничтожить склад в районе Маравар. Поступили агентурные данные о его расположении, после проверки информации было решено ударить днём. Моджахеды хранили в своих складах автоматы, крупнокалиберные пулеметы, гранатомёты, горные зенитки, могли быть горные безоткатные пушки, 88- и 120-мм минометы, ПЗРК, реактивные снаряды «земля-земля», мины. Чем быстрее всё это уничтожишь, тем меньше погибнет наших солдат.
Пошли уменьшенной ротой. Склад духи организовали в пещере. Замаскированный небольшой вход, единственное транспортное средство, которое проходило ишак. На нём доставлялись внутрь снаряды, мины и всё остальное. Или на руках заносили. Вход узенький, а пещера хоть спортзал делай и полна-полнёшенка. Таких складов было немало в провинции. Часть оружия, доставляемого караванами из Пакистана, предназначалась для местных банд, другая ждала в подобных перевалочных пунктах своего часа, чтобы уйти с другими караванами вглубь Афгана. Охранение склада было относительно небольшое, духов подвела самоуверенность, считали: шурави ни за что не найдут схрон. Спецназ ударил неожиданно, оперативно ликвидировал охрану, освободил проход. Склад был забит реактивными снарядами, 120-миллимитровыми минами американского производства, имелись в большом количестве итальянские противотанковые пластиковые мины, цинки с патронами. Шурави не заинтересовались этими трофеями. Для отчёта взяли образцы мин, снарядов, РС, прикинули их количество в складе, а дальше подняли его на воздух. Не совсем так, чтобы он вместе с горой взлетел. Но получилось громко. Заложили взрывчатку, задействовали. А так как внутри пещеры было чему поддержать фейерверк, хорошо погрохотало. Далеко было слышно.