Идеологию современного искусства можно вывести из принципов Лайолы. Он утверждал, что нужно всматриваться в образы ада для того, чтобы человек обрел благочестивость веры. Чем занимается сегодня современное искусство? Оно, как правило, предъявляет нам образы ада, для того чтобы галлюциноз, который так свойствен современному искусству, формировал в сознании общества стремление к новым технологиям. Лайола, находившийся на Монсерате с пораненной ногой трансформировал искусство не технологическим, а психологическим образом. Измененный галлюциноз имеет непосредственное отношение к медиа-арту, он является его стержнем и основой, с которой мы сталкиваемся на протяжении 17 20 веков. Сегодня этот «галлюцинаторный синдром» становится технически опосредованным процессом. Есть еще один важный момент, то, что искусство работает с метафорами. Приходя в музей, мы привыкли видеть, что там висят произведения искусства, а в углу бабушка-смотритель прибывает в полусне. Здесь мы сталкиваемся с очень странной вещью, нам надо подготовиться к тому, что творение будет обладать некоторым подобием «метаболика», а бабушка подобием ухаживающего за ним персонажем. Если представить некий близкий к живому объект, помещенный в зал музея, требующий присмотра и тщательного ухода, то имеющаяся сегодня система хранения художественных ценностей не сможет осуществить бережное их хранение. Информация всегда отделена от организма и работа с ней позволяет радикально ускорить эволюционную скорость артефакта. Онтология и показ вещей посвященных феномену технобиологического искусства можно назвать «эволюцией от-кутюр». Современное искусство и наука вошла в эпоху постбиологии. Эволюция всегда апеллирует понятием вида, большой совокупности организмов, а при вводе понятия «эволюция от-кутюр», происходит предельно индивидуализированное развитие общества. Приходя в галерею, мы видим некий знаковый слой, пейзаж. Все что на нем изображено знаки, за которыми скрывается несущая материальная инфраструктура. Настоящая гениальная подвижка встречается тогда, когда художник начинает рефлексировать по поводу этой структуры.
Произведение технологического искусства должно отражать условия и стратегии своего производства, иначе у него есть все шансы уйти в область дизайна или стать технологическим китчем. В искусстве очень много авторов, которые не рефлексируют на свою медийную основу. В какой мере мы способствуем зарождению в нас технологической реальности? Каким образом через творчество отстаиваем свое будущее, наделяя сознанием и деятельностью другое тело? Не являются ли наши способы познания реальности при помощи новых технологий конструированием окружающего пространства и моделированием самих себя? Пытаясь разобраться в этих вопросах, мы видим тенденцию выхода технологий за пределы нашего контроля. Технологии становятся автономными. Когда наука и технологии нацелены на организацию нового типа материального взаимодействия мы можем назвать его «интерактивностью техночеловека». В дальнейшем, необходимо сделать правильный выбор, конструируя общую систему ценностей. Создавая нечто чужое, в опыте живого общения с ним, можно продемонстрировать склонность к господству воли и власти, которая заложена в генетическом коде всего человечества. Связь познания этики станет недостающей внутренней оптикой, позволяющей критически смотреть на себя, в том числе при создании пространства техносистемы.
Возможности информационных технологий позволяют оперировать огромными массивами данных. Это дает области IT в медиа-арте, био-арте, робототехнике или тканевой инженерии, задействовать свой мощный вычислительный потенциал.
Второй тренд, это произошедшая революция в биологии, продолжающая методы биомедицинских технологий. Большой вклад в это развитие внес Джо Дэвис, художник, ученый, придумавший новый раздел современной науки, включенный в работу группы исследователей из Массачусетского института биологии как основатель био-арта.
Оперируя техническими посредниками и реальными носителями идей, наука сосредотачивается на построении работоспособных моделей. Она всегда сфокусирована на рациональность и логичность окружающего пространства, отвергая проекты идеалистического направления.
Задача искусства при пересечении с наукой заключается в том, чтобы гнать динамику новых форм бытия, словно там уже заложена жизнь.
Оперируя техническими посредниками и реальными носителями идей, наука сосредотачивается на построении работоспособных моделей. Она всегда сфокусирована на рациональность и логичность окружающего пространства, отвергая проекты идеалистического направления.
Задача искусства при пересечении с наукой заключается в том, чтобы гнать динамику новых форм бытия, словно там уже заложена жизнь.
Платонизм и философия о мироустройстве НОВОГО ВРЕМЕНИ
Есть промежуточное звено между духовными и материалистическими картинами, которые пока не признаны ни одной из сторон. Поэтому можно набраться смелости назвать их квазинаучными изображениями мира. Картины Вселенной, которые имеют естественно-научную основу, но затрагивают аспекты, связанные с параллельным духовным миром, до настоящего времени не признаны религиозным и атеистическим обществом. Целесообразно не останавливаться на бесконечном множестве различных образов, которые могут быть построены людьми и имеющие личные взгляды на окружающий мир. Например, художник может нарисовать свое видение заката, но это будет его личная интерпретация. Мы никогда не поймем художника, пока не найдем его место в философском процессе, так как это составляет самую большую сложность. Мы говорим о философии Нового времени, которую необходимо отделять от других образов мыслей. Для того чтобы рассуждать об этом, хотя бы немного надо сказать о месте философии Нового времени в целом. Философия Нового времени располагается между средневековым и досредневековым временем. Созревала она в диалоге с античной философией, поэтому понятие «Новое время» строилось на осмыслении проходящих границ между новым и предшествующим временем. Философия Нового времени строилась по контрасту с традициями старого времени. Между ними существовал важный промежуточный этап философия Возрождения.
Все философы, так или иначе, соотносятся с базовыми идеями, высказанными Платоном. Современные греки, читая рукописи Платона, понимают, о чем идет речь, хотя она была написана две с половиной тысячи лет назад. Если взять русский текст 11 века, какой-нибудь из летописи, то мы там ничего не поймем, потому что подход к той философской топике языка произошел только к 1819 веку. Современная греческая мысль и язык, по сути, воспроизводят топику Платона и Аристотеля так же, как она существовала 2500 лет назад, а другие народы и культуры, в частности русские или немцы, абсолютно не понимают, так как к философии Платоновского типа европейцы пришли очень поздно. Можно свести к платонизму то, что называется античной философией. Основная ее идея учение о двух мирах. Соответственно, эта базовая дуальность объединяет платонизм и различные его варианты. Платонизм переходит в суждения средневековой философии, которая оперлась на Платона и Аристотеля. Из них состоит основа средней схоластической мысли. Европа жила на христианизированном наследии Платона и его ученика Аристотеля. Между ними существует много различий, но на самом деле они предопределяют основную структуру философского дискурса. Принципы Платонического типа ускоряют переход от мироидей к единому Богу. Движение идет от суждений к теологии, где на место замысла ставится фигура Бога. Теология средних веков представляет собой развитие платонизма в учениях Фомы Аквинского. У других схоластов она приобретает характер аристотелевских взглядов. Возникает утверждение, что Бог и бытие созданы Всевышним, а законы мира определяются по логике Аристотеля. По мнению Платона идеи первичны и могут существовать до вещей. Аристотель же считал, что любое явление находится в объекте с формой и материей и неотделима от тела.
В средневековой схоластике основа представлений о трансцендентном Боге состоит из трех частей:
1. Платонизм, воплощенный в крайнем реализме и идеализме. Отстаивал его Иоанн Скот Эриугена, утверждая, что род и вид предметов существует до самих вещей, как ангельский замысел Бога. Учение Эриугена, который был платоником анафеманствуется, то есть не признается католической церковью.
2. Аристотилизм Фомы Аквинского утверждающий, что идеи существуют в вещах, как некое их идеальное измерение.
3. Номинализм точка зрения, которую отстаивали представители францисканского ордена, в частности, английский философ Уильям Оккам. Он говорил, что не надо двоить сущности, потому что есть только вещи. Эти предметы, в отличие от аристотелианства, не являются двойными, у них нет отдельной формы, а есть имена. Люди дают названия объектам. С точки зрения реалистов имена присутствуют внутри вещей и без них они не могут существовать. Платоники считают, что названия, создающие предметы могут быть именами Божьими. Для аристотелианцев вещи несут в себе божественный логос и материальное основание. Позиция номиналистов есть только предметы, а имена придумывают люди. Эти три суждения определяют спор всей средневековой философии. Была анафеманствована крайняя форма платонизма Скота Эриугене, учения Расцелина и Оккона. Победил в этой полемике умеренный реализм Фомы Аквинского. Мир без идей, где вещи организуются в порядок внешних сил, не может существовать с точки зрения всего средневекового мировоззрения. В древнем мире были формы философствования, не попадающие в какую-либо категорию, претендуя на самостоятельную парадигму.