Воды! сипло потребовал тот.
Из системы охлаждения пополам с керосином? спросил я шутя. Вот до чего человек дойти может, такую гадость пить! Животом же болеть потом, задница устанет! На-ка лучше ледку из термоса-холодильника пососи, рядом с лекарствами грязи быть не должно, предложил я, сбегав до самолёта и обратно.
Японец принялся моё подношение рассасывать, а я, радуясь свободным ушам, принялся рассуждать.
Воды у нас с тобой маловато будет, не протянем долго. Раз уж ты в плен попал, то, может, скажешь, в какую сторону путь направить, чтобы к людям выйти? Ведь засохнем насмерть!
Убей меня, отозвался тот абсолютно равнодушно. Сэкономишь воду.
Здрасти приехали! А с кем я тогда разговаривать буду? Помереть от жажды это понятно и непредосудительно. А вот со скуки Нет, Танака, будешь жить!
Эпизод 8.
Незаметно за делами, на степь опустился вечер и солнечный диск клонился на северо-западе к горизонту. Пожевав мелко наструганной бастурмы с хлебом, поделился с японцем, которого пришлось кормить с рук. Голова, между тем, была занята оценкой положения. Вот что бы я сам сделал, послав разведку к сбитому самолёту, где она и сгинула? Конечно, то, что сперва наведались ко мне только раненые, наводило на размышления. Может, в «главных силах», если они вообще есть, нет больше ходячих? Какой-нибудь госпиталь Нет, там, по крайней мере, врачи должны быть. С другой стороны полтора десятка рыл на экипаж АНТ-9, да с пулемётом, миномётом и снайперской винтовкой, должно было хватить за глаза. Нельзя исключать, что инвалидная команда ещё не вся сточилась. Понятно, что теперь, когда, как в анекдоте, у медведя пулемёт и снайперская винтовка, днём ко мне не попрут. Даже я, здоровый, на пару километров на брюхе не подписался бы, пузо сотрёшь. А вот ночью Ночью, когда нишиша не видно, по степи можно ходить в рост и незаметно сблизиться. Главное не шуметь. Приходится признать некую вероятность повторного визита непрошенных гостей. И ведь не уйдёшь. Бросить всё лишнее жаба душит. Не говоря уже о японце. По-русски он говорит неспроста. Наверняка какой-нибудь разведчик. Такого ценного языка крайне желательно сберечь.
Приняв решение остаться на месте, я, первым делом, уложил японца под стабилизатором АНТа, где земля не пропиталась вытекшим керосином, на накрытые простынёй упаковки с ватой, накрыл плоскость сверху холщовым полотнищем, в которое было завёрнуто бельё, пришпилив его к земле согнутыми из полосок дюраля скобами. Палатка получилась так себе, но всё же не под открытым небом ночевать. А по моим меркам вообще сервис и комфорт, отель пять звёзд. Связывать бедолагу я не стал, всё равно он ни руками, ни ногами ничего не может, но на всякий случай, чтобы не уполз, я приковал его за пояс к фюзеляжу тягой управления хвостовым оперением. Без отвёртки даже здоровый не освободится, а перетереть жёсткий многожильный стальной трос за ночь перетиралка устанет.
Покончив с этим делом, стал, пока светло, разбираться с гранатами. Задумав понатыкать вокруг растяжек, я хотел понять, сколько «эфок» я могу пустить на это дело. Если научусь пользоваться японскими, коих аж двадцать шесть штук, то можно все РГО использовать. А если нет то штук шесть-восемь придётся себе оставить. Осмотрев внимательно ребристый цилиндрический корпус с ввинченным в него запалом без предохранительного рычага, как на советских гранатах, и с верёвочной петлёй вместо кольца, я аккуратно вывинтил взрыватель. Экспериментировать на снаряжённой гранате я не собирался. Зажав последний пассатижами, отведя подальше руку от тела, я с силой дёрнул за верёвку. Предохранительная вилка отделилась от запала, но никаких эффектов вроде хлопка наколотого капсюля за этим не последовало. Положив опасный предмет, я отошёл и выждал пятнадцать секунд. Взрыва не последовало. Значит, надо сделать что-то ещё или я имею дело с инерционной машинкой мгновенного действия, срабатывающей от удара. Попытавшись вставить вилку на место, сделать этого я не смог, что-то внутри уже сместилось, поэтому я привязал к взрывателю длинный шнурок и, размахнувшись как кистенём, с силой приложил его об землю. Никакого эффекта. Чёрт, придётся разбирать Стащив сверху штампованный колпачок, удерживаемый зажимами, я увидел пробку с выемкой, которая просто выпала, когда я перевернул её вниз. Посмотрев внутрь, я увидел там на небольшой глубине пружинку и капсюль. Остальной объём запала, надо полагать, занимал замедлитель и детонатор. Поискав в траве пробку, я поднял её и увидел ввинченный ударник. Приблизительно понятно. Аккуратно собрав всё как было, уперев взрыватель донцем в землю, я тюкнул по колпачку обухом топора. Хлопок! Есть! Выбросив запал, стал считать. Взорвалось секунд через восемь. Многовато. Хотя Они же этим же и из миномёта пуляют, поэтому замедление такое большое.
Так, «японок» осталось двадцать пять. Корпус ещё одной я примотал испачканными бинтами к «эфке» для усиления эффекта и, наряду с другими, установил её по окружности лагеря, на расстоянии около ста метров или чуть больше, оставив свободный проход строго по продольной оси самолёта. Жидковато, сорок шесть растяжек на шестьсот с лишним метров, но если толпой попрут, кто-то обязательно вляпается. Хоть предупреждён буду, что гости припожаловали. А чтобы зверьё не полезло, так я трупы с внешней стороны периметра сложил. Незачем всяким падальщикам к самолёту соваться, от которого железом да керосином разит так, что у меня даже глаза щиплет. Сам же я, взяв пулемёт, «сайгу», снайперку и все пистолеты, закинув гранатомёт и винтовки в кабину АНТа, ушёл ночевать подальше, на полкилометра. Насторожённый «будильник» всяко оттуда услышу, можно и вздремнуть одним глазком.
Но, вопреки моим ожиданиям, ночь прошла спокойно и я, продрав глаза, осторожно вернулся в лагерь, не заметив издали ничего необычного и убедившись, что «маячки» нетронуты.
Доброе утро, Танака! Как спалось? отодвинул я штыком винтовки полог импровизированной палатки. Видишь, не хотят твои тебя спасать. Как жаль. Придётся самому к ним идти. Где они? Сколько? Вооружение?
Я не буду отвечать на вопросы! с вызовом прохрипел в ответ японец, злобно уставившись на меня исподлобья.
Это мы ещё посмотрим! сказал я многообещающе и скорчив свирепую рожу, схватив нож, бросился на японца. Тот заверещал, но отбиться от здорового мужика вероятному кандидату в гости к предкам, было немыслимо. Вспоров ему штаны вдоль шва и ширинки от пояса до пояса, я прижал его коленом к постели вниз лицом и принялся развинчивать зажим троса.
Всё, теперь можешь отойти оправиться. Знай полупортки раздвигай. Не всё же мне тебе ширинку держать, прокомментировал я свои действия, отдуваясь в перерывах между фразами. Хотя погоди, сортир тебе изображу.
Я установил возле стойки шасси торчком три ящика из под гранат так, чтобы на них можно было сесть.
Готово! Чуть позже ямку тебе вырою, если не лень будет. Мне ещё дружков твоих хоронить, а то валяются неприкаянные, того и гляди на жаре завоняют.
Дав самураю время, вновь посадил его на трос, отмерив его так, чтобы он сам мог свободно перемещаться между палаткой и туалетом, после чего принялся его кормить.
Скажи, Танака, как вы нас сбить умудрились? Я, видишь ли, всё самое важное как раз проспал. Только не надо зарекаться, что отвечать не будешь. Это же сущая ерунда. А вот если я расстроюсь, могу и бубенцы тебе отрезать. От этого ты не умрёшь, зато хрипеть перестанешь.
Вы летели очень низко, скупо отозвался японец. Сначала мимо, но потом повернули прямо на нас.
И что, вот из этого вот пулемёта? изобразил я недоверие. Да в самолёте дыр больше, чем у него боезапас. Не может быть.
Пленный замолчал.
Ну, как хочешь, можешь не отвечать. Не калечить же тебя в самом деле, миролюбиво удовлетворился я его «знаком согласия». Спроси ты у меня тогда что-нибудь. Не в молчанку же нам играть.
Почему вы меня так называете? стараясь обращаться ко мне уважительно, он намекал, что хотел бы того же по отношению к себе.
Танака? Ты, японец, говорящий по-русски, офицер, и не читал роман «Порт-Артур»? искренне удивился я.
Первый раз слышу, пробурчал самурай.
Ну ты даёшь! Да служи я в вашей армии, затёр бы до дыр и надулся бы как дирижабль от гордости!
Я много русских книг прочёл, но о такой слышу впервые! повысив голос, повторил пленный. Тут уж я прикусил губу, подумав, что Степанов мог свой роман на текущий момент и не написать.
Интересный?
Да, ответил я коротко.
Про осаду?
Да.
А Танака?
Был там один ваш разведчик, кивнув нехотя, спросил уже сам. Ведь ты тоже из этого племени?
Японец промолчал. Молчи-молчи, мне даже кивать не надо.
И в разведке, стало быть, здесь? решил я поднажать.
В ответ тишина.
Смотри, солёного мяса ты уже налопался, будешь артачиться воды не дам.
Да, в разведке, отозвался самурай, не понаслышке знакомый с муками жажды.
Ладно, воду заслужил. Смотри, я бутылку на шнурке подвешу, в любой момент сможешь наклонить и пару глотков сделать. Но учти, это тебе на целый день. И есть мы только вечером будем.
Убедившись, что пленный в состоянии сам о себе позаботиться, я не стал больше к нему приставать. Всё равно, если там, откуда он пришёл, есть пулемёт, то днём соваться нельзя. Светлое время я решил потратить с толком, занявшись доставшимся мне хозяйством. В первую очередь, я выполнил своё обещание и выкопал выгребную яму. Нагадить он много не успеет, пока отсюда не уйдём, а чтобы не воняло, землёй присыпать буду.