Это было недавно, это было давно! К 75-летию Великой Победы. О жизни и борьбе поколений былых и нынешних времен. Издание 2-е, дополненное - Анатолий Корчинский 6 стр.

Мать ходила на родительские собрания, на которых все учителя меня хвалили, кроме учителей украинского и русского языка. Да и откуда я мог грамотно писать, если изучил буквы только в третьем классе.

У меня был папин кожаный портфель, в котором были тетради, книги, чернильница и кукурузный хлеб. За шесть километров ходьбы мы часто дрались. Девочки называли меня зайчиком, за что получали портфелем по спине. Я был маленького роста, но со мной ходил товарищ  одноклассник-переросток, на две головы выше меня, и он меня охранял, так как я давал ему списывать задачи.

Мы не были неженками, никто не жаловался родителям, так как знали, что если пожалуешься, то тебя «отлучат» от коллектива. Осенью созревали виноградники по дороге в школу, и сторожа разрешали нам есть, но не хулиганить и не портить виноград. Но все равно мы брали виноград в карманы. В драках я, как правило, побеждал. Но, в общем, мы жили дружно, подрались  и тут же помирились. Если случалось, что ребята с других сел кого-то обидели, то мы не давали им спуску. Драки между собой только сплачивали нас, они были беззлобные и не жестокие.

После уборки пшеницы на полях оставались колоски, и мы ходили и собирали. За день насобираешь четверть ведра пшеницы.

Чтобы выжить, мама ходила за 15 километров на рынок, покупала овец, приводила домой, резала их, требуху и жир оставляла в семье, а мясо везла в Одессу на рынок. Я помогал маме нести мясо до станции (15 километров), маму оставлял на станции и бежал домой (я много бегал, меня не зря называли зайчиком). Однажды меня чуть не съели волки. Их после войны расплодилось много, но мне удалось убежать в деревню по пути.

После нескольких поездок в Одессу мать обвинили в спекуляции (даже жутко вспоминать такую дикость) и устроили показной суд в селе. Некоторые сволочи кляузничали на маму и мстили за отца, который их «обидел», возвращая колхозное добро. Мать спасала нас от голода, а ее хотели посадить, но некоторые женщины вступились, и маме дали условный срок.

Дома я помогал матери. Полол огород, носил воду и поливал растения. Мама, чтоб как-то выжить купила коз. Мама приходила с работы поздно, я заготавливал корм (траву) для коз, встречал их со стада и доил.

Козы  умные и чистоплотные животные. Коза всегда обходит грязь и лужи, если никто не видит, то обязательно заскочит в чужой огород, а при окрике выскакивает, как ни в чем не бывало. Особенно прелестны козлята, их ранней весной забирали в дом, и они заскакивали на кровать и мы спали вместе. Они очень игривы, любят залезать повыше, даже на крышу дома. Козлиное молоко очень вкусное, я доил коз, а мама делала с молока брынзу, которая была у нас основной едой. Это позволяло нам выживать и ходить в школу.

После румынских плеток я затаил обиду на религию и, чтобы бороться с «дурманом», я приписал себе год и вступил в комсомол (принимали с 14 лет, а мне было 13). Но мать была глубоко верующая и сказала, что я вступил в чертову шкуру. Ее можно было понять: отца и брата забрали НКВД в 1937 г., и неизвестно, где они погибли, муж погиб на фронте, а она терпит муки и издевательства от властей.

После румынских плеток я затаил обиду на религию и, чтобы бороться с «дурманом», я приписал себе год и вступил в комсомол (принимали с 14 лет, а мне было 13). Но мать была глубоко верующая и сказала, что я вступил в чертову шкуру. Ее можно было понять: отца и брата забрали НКВД в 1937 г., и неизвестно, где они погибли, муж погиб на фронте, а она терпит муки и издевательства от властей.

Так мы жили и закалялись в борьбе за выживание в голоде и холоде.

Школа, окончание

Я пошел в восьмой класс средней школы в другом селе, тоже в шести километрах от дома. Если в семилетку путь лежал по долине, то в среднюю школу приходилось сначала взбираться на гору. Но это не смущало, так как по дороге были виноградники и сады, которые мы, конечно, не обходили.

По дороге (через два километра) был бывший немецкий хутор, в котором к нам присоединялась еще ватага ребят. В восьмой класс я уже пошел в парусиновых туфлях. Один год в восьмом классе зимой я жил у родственницы. В воскресенье приносил продукты, и тетка меня кормила обедом, а на завтрак и ужин  кусок хлеба и стакан молока. В девятом и десятом классах я всю зиму ходил домой.

Сейчас много говорят о недостатках советской школы. Но, к сожалению, это искажение действительности. Да у нас не было таких «райских» условий для учебы, но уровень знаний полученных в советской школе был выше, чем в нынешней «автоматизированной» школе. Я делаю вывод по своим внукам, которым приходится порой помогать выполнить домашние задания. После окончания школы прошло более 60-и лет, и меня поражают запутанные надуманные методики решения задач. Когда я привожу решение своим «дедовским» методом, дети говорят, что так на много легче. Мне непонятно кому понадобилось менять веками устоявшиеся методики обучения.

Как в семилетней, так и в средней школе преподавателями были в основном мужчины, только русский и украинский языки и литературу преподавали женщины. Учителя не стеснялись дать подзатыльник хулигану. А если он пожалуется родителям, то еще и родители врежут еще больше.

В настоящее время в школах мужчины  редкость, и если учительница одернет ученика, то шума  вплоть до прокуратуры. Ребята всегда шалили и будут шалить, и порой к ним нужно применять неординарные меры.

Летом подростков заставляли работать в колхозе, и после каникул мы обязаны были принести в школу справку о заработанных трудоднях. Я возил на арбе солому, сено, лошадьми или волами. Работал также помощником на комбайне (выгрузка зерна, укладка соломы в накопителе и пр.).

При работе в колхозе запомнились несколько трагикомических эпизодов, которые невозможно забыть.