Не факт, что это он. Машук стряхнул пепел на салфетку. Мне, по крайней мере, так не кажется.
Я так мыслю, что деда сюда притащили, и тут прирезали Сушко задумчиво похрустел пальцами.
Ну-ка, обоснуй заинтересовался Машук.
Ты-то, может, и не обратил внимания, но там диван расстеленный. Значит, спал дедуля. Кто-то постучал, ему он открыл. Судя по всему, сам. Я смотрел, замки вроде целые.
Но зарезали-то его здесь, заметил Машук. Во-первых, крови ведро, а во-вторых он показал сигаретой на валявшийся скальпель.
Вот именно! оживился Сушко. Я тоже думаю, что скальпель жил здесь. Он заглянул в комнату.
Где Михеев хранил скальпель? спросил он, обежав глазами присутствующих.
Участковый пожал плечами, а Толик показал на каморку.
Там, в ящичке с инструментами.
Сушко повернулся к Машуку. Тот не спеша подошел к потрепанному столу, на котором стояла настольная лампа, были расставлены тюбики с клеем, лаком, лежала лупа с ручкой и рассыпано множество спичек. То, что Зайцев назвал ящичком с инструментами, оказалось проржавевшей банкой из-под чая «Green Dragon», в которой лежали кисти, линейка, карандаши и прочая мелочь.
Сушко прикрыл дверь.
Потом они проходят в эту комнату, и тот (ну или те) хватают деда и чик! он провел пальцем по горлу.
Мотив, коллега, мотив. Машук пошевелил пальцем разбросанные спички.
Может пускай прокуроры хоть раз подумают? Мы и так сами поехали, а отчет Кстати! Сушко снова выглянул.
Славик! водитель вопросительно обернулся к следователю. Вызывай труповозку! Водитель кивнул и вышел на улицу, но тут же вернулся.
Кто-то к нам в гости, он махнул рукой в сторону крыльца.
Колесниченко, а за ним и Симко, вышли на улицу. Помявшись немного, следом выбрался и Толик.
Вдалеке мужчины увидели нелепую фигуру в широких джинсах, растянутой вязаной в крупную клетку кофте и кепке-бейсболке. Фигура постепенно приближалась, что-то волоча за собой. Подойдя поближе и увидев незнакомый автомобиль, она неуверенно остановилась.
Так это ж Бурячиха! радостно завопил Толик. Мое алиби! И затрусил навстречу самогонщице. Та настороженно попятилась.
На крик Толика вышли Сушко и Машук. Машук присел на перила, и стал с интересом рассматривать открывшуюся картину.
Это Бурченко, та самая торговка, повернулся участковый к следователю.
Да я уже понял Сушко шагнул вперед. Давайте-ка ее сюда. Будем Зайцева с его алиби совмещать.
Машук хмыкнул.
Тем временем Бурячиха включила задний ход. Толик бежал к ней, но споткнулся обо что-то и упал.
Валентина! грозно крикнул Семен Витальевич. А ну иди сюда! Иди сюда, кому говорю!!
Бурячиха остановилась, постояла, и нехотя двинулась обратно.
Теперь понятно, где она брала товар пояснял запыхавшийся Симко шагающему рядом Колесниченко. Были сигналы, что Михалыч гонит, но я как-то не обращал Вон, значит, оно как!
Колесниченко с умным видом кивал.
Они подошли к сидящему на траве Толику, со страдальческой гримасой щупавшему колено.
Под ноги смотреть надо! назидательно сказал участковый, подняв палец.
И вообще, мы выстрелить могли внушительно добавил Колесниченко, похлопав себя по боку.
Толик промолчал.
Милиционеры остановились и стали ждать Бурячиху. Та шла нарочито медленным шагом, словно на эшафот, и волокла за собой тележку.
Когда она подошла, Симко молча показал ей пальцем в сторону сторожки.
Бурячиха покорно двинулась в нужном направлении.
Пропустив ее вперед, Симко и Колесниченко пошли сзади. Толик, прихрамывая тащился следом.
Пройдя вперед, Бурячиха воровато оглянулась, словно надеялась, что за ней никого нет.
Иди, иди! прикрикнул Симко я еще за ней бегать буду!
Бурячиха втянула голову в плечи и ускорила шаг.
Значит, вы подтверждаете, что гражданин Михеев вчера днем купил у вас восемь стаканов самогона? уточнил Сушко, поочередно поглядывая то на Толика, то на Бурячиху.
Подтвеуждаю.
Толик облегченно вздохнул.
А что за стаканы такие? влез Колесниченко. Какого размера?
Все с интересом посмотрели на самогонщицу. Та пожала плечами, и порывшись в тачке, достала крошечную пластиковую рюмочку.
Обычного вазмева. Евуопейский стандавт.
Тогда понятно, выдохнул Колесниченко и посмотрел на старших.
Машук ему одобрительно кивнул.
Так ты за самогоном до Михалыча пришла? как ни в чем не бывало, спросил тетку Симко. Та кивнула.
Аппарат сломался. Сегодня не будет, развел руками Сушко.
А когда ж? с надеждой спросила Бурячиха.
Сказано тебе, сломался, значит сломался! отрезал участковый Свободна!
Бурячиха с уважением посмотрела на него и взялась за тачку.
Э-э-э! Мы еще не закончили!
И Сушко продолжил допрос.
Когда Бурячиха исчезла с тележкой, Сушко вернулся в каморку. Машук сидел на табуретке и курил, задумчиво глядя на труп.
Что? спросил Сушко коллегу.
Да что-то не стыкуется. Выпил, отрубился, очнулся, пришел, увидел Недоговаривает твой Зайцев что-то.
Ты тоже заметил? Впрочем, сейчас увидим. И Сушко позвал Толика.
Когда Толик зашел в каморку, Сушко поманил его пальцем и сказал, показывая на валявшийся на полу скальпель:
Твои отпечатки мы он хотел сказать «Твои отпечатки мы найдем, это вопрос времени и докажем, что это ты убил деда».
Но Толик не дал ему договорить. Он вообразил, что менты уже нашли его отпечатки, забыв, что их еще даже не снимали. Он испугался и
Это тот мужик, тот мужик, который застрелился! Это не я! Я все видел! и Толика прорвало. Колесниченко не успевал записывать.
* * *
Спустя четыре часа на территории бывшего дома отдыха было очень людно. Перед центральным корпусом стояла машина из прокуратуры, еще одна из милиции, и труповозка.
Прокурор, младший советник юстиции Калашник стоял на краю обрыва, безразлично вертя в руках упакованный кусочек пластика обломок мобильника и устало слушал Сушко, вводившего его в курс дела. Милиция была везде. Из воды достали тело неизвестного, застрелившегося ночью, осмотрели территорию дома отдыха, нашли самогонный цех, зафиксировали следы автомобилей, прочесали прилегающие к территории участки леса, сняли отпечатки пальцев, в том числе и на дверях центрального входа.
В общем, проделали всю необходимую работу, которую нужно выполнять и которую так выполнять не хочется.
Совершенно обалдевший Толик, которого успели опросить еще два раза, сидел на скамеечке и перебирал в памяти все, что рассказал следователям. Больше всего его беспокоило, что где-то он прокололся и теперь милиция сможет узнать о деньгах и часах.
Когда осматривали территорию, он сидел как на иголках. Но к счастью, никому не пришло в голову оттащить в сторону сломанный детский грибок, под которым в углублении, завернутые в целлофановый пакет, лежали неожиданные трофеи. Он жалел лишь о том, что не догадался спрятать все где-нибудь в лесу, чтобы можно было в любое время взять без помех. Теперь же придется подождать. Ну ничего, когда все утихнет, он пойдет и купит себе новый пиджак. Непременно коричневый, и чтобы
Ты есть хочешь? прервал размышления Толика чей-то голос. Вздрогнув, тот обернулся.
Колесниченко протягивал ему яблоко и два пирожка с картошкой, взятые из дому.
Спасибо! благодарно улыбнулся Толик, осторожно беря тормозок.
Как ты думаешь, этот, что застрелился, кто он такой? Колесниченко присел рядом.
Кто его знает! с набитым ртом ответил Толик. Я его первый раз вижу. Ну, второй. Первый, это когда он там стоял! Толик указал на центральный вход.
А это случайно, не тот, который выставку вам подогнал? младший лейтенант испытывающе поглядел на собеседника.
Толик задумался. Честно говоря, того знакомого, который обещал выставку, Толик как раз-то и не видел. Он красил колонку, потом копал червей, а потом ходил в поселок Все прошло как-то мимо него. Это после Константин Михалыч поделился с ним новостью.
Да я вообще-то и не знаю. Занят был, доверительно сообщил он Колесниченко. Красил, работал, то, се. Как-то и не разглядел Кто его знает Может, и он А может и нет Не знаю. Я его не видел, он меня, и Толик захрустел яблоком.
Колесниченко задумался. Если целью убийства была именно ночная встреча без свидетелей, то тогда все складывается. И если убийца-самоубийца ничего не знал о Толике, значит, он и не опасался лишних глаз.
Колесниченко привстал и заглянул в окно сторожки. Ничего, если не считать посуды на подоконнике, не говорило о том, что там ночуют, или вернее, ночевали, два человека.
Слушай, а где ты спал? Ночевал, в смысле, спросил он у Толика, с любопытством разглядывающего незнакомого майора, из приезжих, который, присев на корточки, внимательно рассматривал подъезд к дому.