Подавал надежды.
Мои врачебные перспективы были весьма туманными. Я с трудом узнавал бедренную кость, не мог вспомнить название шейных позвонков и долго выговаривал латинские слова. Даже самые короткие. Но в институте мне нравилось. Я ездил на соревнования, когда у всех была сессия, пропускал занятия, потому что был на сборах и сидел в президиуме вместе с ректором на чествованиях институтских команд. Еще я пел на курсовых вечерах; получал повышенную стипендию и
Еще была Люда.
Мы столкнулись о ней в дверях аудитории. Я искал преподавателя, чтобы отдать освобождение ехал на очередные сборы.
Я преподаватель.
Вы?
А, что в этом удивительного?
Ничего. Просто, в моем представлении преподаватель должен был быть занудливо-худым, с длинным носом, в очках и мужского рода. Я не сказал ей об этом.
Когда вернетесь, найдете меня и ответите, сказала она.
За все?
Она улыбнулась. Волосы сзади собраны в пучок. От этого видны её широкие скулы и огромные глаза. Кажется, светлые. Нет, я не помню цвета ее глаз. Грустные, когда я уходил, счастливые, когда мы были вдвоем.
Я обязательно вас найду!
Был какой-то очередной концерт. Я защищал честь своего курса. Пел что-то патриотическое, в очень непатриотической обработке. Она стояла за кулисами, следила за тем, чтобы все было по программе.
Вы еще и поете?
Мой талант многогранен! Посадите в танк, я и танк поведу!
А как на счет мышц спины? Вы когда-нибудь выучите их название?
Когда-нибудь, если вы мне поможете
Люда всегда хотела, чтобы я еще и хорошо учился, но мне было некогда.
Мне стыдно за тебя! Ты совсем не знаешь мышц спины! Как будешь отвечать на экзамене?
Очень просто Резко подверну бедро, пройду в корпус В общем, что-нибудь придумаю. В крайнем случае, спою.
Она всегда ждала меня у дверей аудитории, и, когда я выходил, видел её фигуру, исчезающую в конце коридора.
Я приехал и нашел ее. Она сидела в преподавательской одна.
Готов ответить, сказал я, за всё
Ну и как ваши успехи? Наш институт может вами гордиться?
Может.
Вы очень самоуверенны для первокурсника.
Это от смущения, я плюхнулся в кресло.
Чувствовал себя уверенно. Звезда спорта и какой-то там ассистент кафедры.
Нет. Какая-то
Я вспомнил! У нее были черные глаза. Такие черные, что и белки казались темными. В институте о ней много говорили. Говорили, что она только и подыскивает такого дурачка, как я, чтобы захомутать его. Говорили, что ей все равно кто, лишь бы уж, наконец, выскочить замуж. Говорили, что таких сосунков как я у нее пруд пруди. И вообще, все первокурсники в нее влюбляются, потому что она кому угодно запудрит мозги.
Я кивал и никому не верил.
Может быть, она и хотела выйти замуж за студента, может быть и за меня, но не просто так. И «пудрить мозги» она мне не собиралась. Я знал это, чувствовал. Она любила меня и иногда вела себя, как школьница.
Я украла твою фотографию со стенда. Вырезала бритвой
Не люблю фотографироваться. У меня нет ни единой фотографии. Только в документах. Там, где написано: «вклеивается по достижению» Сейчас у меня два таких достижения.
Теперь у меня дома всегда будешь ты, сказала она и помахала карточкой у меня перед носом, Я буду видеть тебя, когда захочу
Недавно Люда вышла замуж. За студента.
Так прошло шесть лет. В борьбе. Тренировки, соревнования, сессия. Соревнования, тренировки, сессия. Госэкзамены. Мне было странно, что в дипломе у меня было написано «Врач». Шесть лет я лечил мозги преподавателям, рассказывая, как трудно мне далась очередная победа и теперь, став врачом, я не смог бы никого вылечить. Просто даже не стал бы никого лечить. Тем не менее, с распределением тоже проблем не было. Тогда я находился в прекрасной форме и в деканате лежал вызов одного очень солидного спортивного общества, нуждающегося в моих бросках через грудь. Нет, становиться профессионалом я не собирался уже тогда, но и мотать к черту на кулички молодым специалистом удалять гланды, лечить острые аппендициты в труднодоступных районах страны, совсем не хотелось. Тугой ветер романтики, не наполнял паруса моей шхуны. Я твердо решил стоять на суше. Боялся оторваться от асфальта. Боялся разбежаться и прыгнуть. Я решил шагать на месте. Три года. По распределению. По брони.
Ша-а-гоом Эрш!
Раз, два Раз, два Понедельник, среда, пятница. С шести до девяти тренировки в зале, вторник, четверг кроссы. Суббота бассейн. Раз, два
Глубокий вдох и посильнее оттолкнуться от стенки. Вода расслабляет. После кроссов парилка. Жар удаляет молочную кислоту из мышц, или что-то в этом роде. Я учил, я смутно это помню. Я это с трудом вспоминаю, сидя на верхней полке ведомственной парной. Изредка рядом со мной парят высокое начальство. Веники доисторическими птицами порхают во влажной духоте парной. Высокое начальство кряхтит и глушит пиво в предбаннике. Они любят меня, они восхищаются моей скоростью и гибкостью. Им нужны мои проходы в корпус, броски через бедро и надежный мост. Все это двигает показатели вверенных им учреждений наверх, туда, куда, при хорошем раскладе, когда-нибудь смогут попасть и они сами. Здесь они проще, чем в своих кабинетах. Там они могущественные, но добрые дяди. Здесь разморенные и беспомощные без своих телефонов и секретарш. Нагота уравнивает шансы. Но что-то неуловимое в их поведении все-таки наталкивает меня на мысль, что парятся они, не снимая серых фетровых шляп.
Пятого числа в бухгалтерию. Зарплата молодому специалисту. Выдает молодой кассир. Улыбается Весной турнир городов в Узбекистане, летом первенство центрального совета, осенью республика и область.
Успехи? Как всегда. В числе кандидатов в сборную.
Раз, два, три
Год, два, три
О медицине почти не вспоминал. Только в тех случаях, когда мне самому оказывали помощь. Слишком резко подвернул бедро и растянул мышцы спины, названия которых я так и не запомнил.
Пора подумать о будущем.
Это оказала мне Люда. Были какие-то соревнования в зале нашего института. Я лежал на матах. У меня не было сил. Я проигрывал до последней секунды. Потом положил его. Парня с короткими вьющимися волосами и оттопыренными ушами. Он наступал все девять минут. Он брал мои руки в железные захваты, он пытался пройти мне в корпус, он очень хотел победить. Сначала меня предупредили. За пассивное ведение борьбы. Это означало, что я не хотел бороться, я просто уходил от борьбы. Я слышал, как болельщики свистели. Нет, я не боялся его, я просто смертельно устал. Мне было скучно. Скучно от того, что этот парень так тупо и прямолинейно нападает, скучно от того, что мои руку намного слабее его, скучно от того, что болельщики тупо свистели. И тогда я решился. И все было кончено, за секунду. Парень прилип лопатками к войлочной покрышке ковра. Все произошло, как обычно, я резко подвернул бедро.
Может быть, поступишь к нам аспирантуру? К тебе хорошо относятся, я помогу
Прошло три года. Студент ждал ее у дверей. Она подошла ко мне. Волосы, как всегда, собраны в узел. Азиатские скулы, глаза грустные. Как будто я уходил. Я долго не мог отдышаться, она ждала. Я понимал, что выиграл в последний раз. Я дожимал его, напрягая все силы. Рефери в разноцветных нарукавниках свистнул, а я его не отпускал. Потом гонг, и он заплакал. Оставалась секунда. Рефери поднял руку в синем нарукавнике цвет моего трико. Я стал чемпионом области в последний раз, он бы стал впервые.
Ты подумаешь? Нельзя же всю жизнь бороться!
Подумаю.
Я вот я решился. Все! Конец! Финита! Пропустите оркестр! Да, это они. Да, пьяные, красные рожи. Да, они играют на похоронах, но и на свадьбах ведь тоже. Ноты раскройте! Знаете наизусть? Ну, поехали!
В си бемоль мажоре Друзья, подойдите поближе к прощающемуся. Плечи ближе! Плечи Сейчас я влезу и можно выносить. Да, да, сюда, направо Из большого спорта. Осторожно о косяк! Цветы и подарки сюда, к ногам, адреса матери и отцу, им будет приятно. Телеграммы зачитают потом Почему ноги оказались впереди? Голову, голову И о косяк! Я уже второй раз говорю. Люда?! Ты как здесь оказалась? Пропустите ее! Пропустите! Она хочет видеть этого человека! Пропустите, вам говорят! Да! Она родственница прощающегося, родственница! Я любил ее
Что ты решил?
Не обращай внимания. Я. приветствую широкие массы, пришедшие проводить меня из большого спорта Видишь эти, в шляпах? Начальство! Мы парились вместе.
Я спросила, что ты решил?
Подожди, сейчас пройдет оркестр, и мы поговорим, я ничего не слышу
Трубач старается, дует в трубу, что есть мочи. Он не совсем нормальный. У него пластинка в голове. После травмы. Ему в драке пробили голову, и врачи поставили пластинку. Из кости, как заплатка. В голове Странно.