Знакомя детей и взрослых с языком чувств, начинаем всегда с малого: с базовых эмоций. Ты радуешься? Ты сердишься? Тебе страшно? Тебе грустно? Тебе противно? А на сколько? На столько [..]? Или на столько [..]?
И с детьми, и с их родителями мы играем в «эмоциональный отчет»: «За время между нашими встречами, было ли такое, что
тебя порадовало (расскажи об этом)
разозлило, сильно или чуть-чуть (расскажи об этом)
опечалило, огорчило
обидело,
испугало или встревожило?
Чувствовал ли ты себя виноватым за что-то?
Удивился ли чему-нибудь?
Расскажи об этом».
И если я слышу про какое-то чувство «нет, ничего такого», я говорю:
«Ну нет, ни за что не поверю! Так не бывает, чтобы за целую неделю ни разу ничего не разозлило (встревожило, обидело, огорчило)! Такого просто не может быть».
Потому что такого просто не может быть.
Мы живем каждый день, и каждый день чувствуем, и за неделю нет такой эмоциональной краски, которая не была бы задействована. А вот такое, что дети и взрослые не «слышат» своих чувств, если те не орут во все горло такое бывает запросто.
(И, кстати, по тому, какая эмоция «пропадает» (не осознается) чаще всего, можно делать выводы о концепциях человека, его базовом конфликте, ценностях и о том, как он строит отношения с другими людьми и с самим собой.
Гнев заглушают одни люди, тревогу другие, печаль третьи, и все изо всех сил заглушают стыд).
Ясное дело, психолог должен быть примером точного, сочного, не механического эмоционального языка.
«Зла как черт», «душа в пятки ушла от испуга», «смутно на душе, тревожно», «приятное волнение», «тихая грусть», «пасмурный ты какой-то», «ошеломляюще стыдно» и тому подобное. Предполагается, что мы знаем не только пять основных «цветов», но и их оттенки и полутона.
Где все это брать? Я так в художественной литературе. Еще поэзия хороша.
Другая первичная реальность это Тело, наша хрупкая телесная сущность. В детско-родительской терапии тема телесности звучит в контексте здоровья точнее, в контексте симптомов (гиперактивность, запоры, недержания, нарушения сна и пищевого поведения, боли и тики etc).
(Строго говоря, эмоции и физическое бытие это про одно и то же, все это сфера Тела, потому что эмоции существуют не «в голове», не «в душе», а в нервах, мышцах, гормонах и медиаторах, в мозге и в кишечнике, в мясе и костях: эмоции это суровая физиологическая реальность, и об этом достаточно много написано).
Так вот, родители обычно говорят о здоровье или болезни как о крайних состояниях, а мы обращаем их к телесной непрерывной реальности. И здоровое, и захворавшее тело чувствует, двигается, дышит, ест, спит, напрягается и расслабляется, болит, испытывает удовольствие, моргает, пукает, потеет и покрывается мурашками. Иными словами оно реально.
(Я понимаю, что говорю очевидные вещи, но вы удивитесь К телу часто принято относиться как к механизму: исправно да и ладно, неисправно почините, «а еще я в него ем»)
А у него есть реальные нужды.
А также реальные желания и хотелки, удовольствия и отвращения.
И если нужды долго остаются в небрежении это сказывается на поведении. Ни ребенок, ни родитель не могут быть в душевном равновесии, если недоедают, недо-отдыхают, недосыпают
Кстати, о сне.
Суточные биологические ритмы, например, тоже телесная реальность, в отношении к которой я прошла стадии от «это полная фигня» до «это сермяжная правда жизни». Я вижу, что взрослые люди и подростки более-менее управляют своими «часами», способны их адаптировать под требования жизни. Но маленькие дети кажутся очень несговорчивыми по части своих суточных ритмов и это ставит под большое сомнение принципы режима (по крайней мере, режима общего для всех).
Я считаю себя довольно дисциплинированным человеком: я всю жизнь легко встаю по утрам и принимаюсь за дела, мне с детства не нужен будильник, я хочу есть утром, в обед и немного вечером, засыпаю до полуночи и просыпаюсь примерно с восходом солнца.
Вот и все бы так!
Режим залог здоровья.
Однако, из трех наших детей лишь один жил в детстве в таком же ритме. Двое других таращили глаза до (а также и после) полуночи и беспробудно спали почти до полудня: они были «совята». Если им приходилось вставать раньше 10 утра, у них не было ни аппетита, ни умственной бодрости. Поднять совенка в 7 утра без напряжения и ссор невероятно трудно. К десяти годам что-то в них дозревало, и мирное утреннее пробуждение становилось возможным. Но не желательным.
Мои выводы, оплаченные слезами, руганью (больше моей), истериками (обеих сторон) и обидами (больше детскими):
Если ребенок не хочет спать уложить его это адова задача: мои нервы заканчиваются раньше; а ребенок, который готов спать, в укладывании почти не нуждается так, побыть рядом.
Если ребенок поздно просыпается, то он может встать рано из послушания, но никакая сила не приведет его утром в хорошее настроение.
И не впихнет в желудок полезный завтрак.
Если ребенку позволить начать день в его ритме, сколько конфликтов даже не возникает!
Если мы решаем вопрос, кому надо подстроится в ритм, мне или ребенку, ответ однозначен: мне. Потому что взрослая нервная система устойчивее и гибче, чем детская.
Есть обстоятельства, которые можно подстроить под себя (например, договориться с детским садом, что мы будем приходить в 10, а не в 8:30), есть те, которые не победишь (школьное расписание): во втором случае задача родителя действовать максимально мягко и бережно. Не только ради здоровья и работоспособности ребенка (помним про недосып), но и ради мира в семье.
Ритмы тела приходится уважать. У маленького человека они ровно такие, с которыми он родился. Принять это мне помогает такая метафора: в племени всегда кто-нибудь не спит.
Представьте: первобытные люди, племя, круглые сутки надо хранить огонь, надо смотреть, чтобы не пробрались хищники Всегда должен быть кто-то, кто в данный момент бодрствует: и днем, и вечером, и в полуночную пору, и в предутренние часы Кто-то всегда сидит у огня: старуха, мужчина и женщина, пара детей Потом на них находит сон, но просыпаются другие. Так у племени всегда есть свои глаза и уши.
Человеческая популяция то же племя. Режим (регулярность, повторяемость, ритмичность) важен, но природа не предусмотрела одного режима для всех.
И много трудностей возникает, когда в семье живут люди разных биоритмов и разных темпов жизни. Особенно когда это родитель и ребенок, особенно когда мама и ребенок, особенно если детей несколько и матери физически невозможно под всех подстроиться, приходится выбирать и при этом можно забыть иногда выбирать себя. Нужна помощь, а от специалиста напоминание или объяснение, что разница в ритмах серьезный фактор стресса.
Ну а как же тогда мать должна справляться? Ведь «женщина природой предназначена» А в том-то и дело, что не должна и не предназначена никогда прежде в истории мать не оставалась с детьми изолированной в одно-двух-трехкомнатной коробочке. Детей выхаживали в много рук (уж там хорошо или плохо зависело от общих условий жизни). Одной мамы даже на одного ребенка просто, бывает, не хватает физически. Это нужно очень хорошо понимать и помогать матери не требовать от себя лишнего (а для этого иногда приходится серьезно пересмотреть свои взгляды на материнство и детство в части «что должна мать»).
Чтобы воспитать ребенка, нужна целая деревня.
(То есть нуклеарная семья, расширенная семья, друзья и ближайший дружелюбный к ребенку социум).
Нет деревни? Мать не может одна быть целой деревней, увы. Она и так человек-оркестр.
Поэтому мы много будем говорить о том, как беречь ее силы.
Очень много родительских сил порой уходит на противоборство детской физиологии. Кажется, что можно силой и убеждением воздействовать на
индивидуальный темп деятельности (есть шустрые дети, которых всегда осаживают, и медленные, которых вечно торопят);
пищевые привычки и пристрастия (в том числе предпочтительное время еды, количество приемов пищи в день, объем съедаемого, избегание или предпочтение каких-то продуктов или блюд);
мелкие навязчивые движения (грызение ногтей, кручение волос, сосание пальца, колупание болячек и пупков, в том числе и прикосновение и игры с собственными гениталиями);
потребность в том, чтобы укладывали спать, отказ засыпать самостоятельно;
просыпание по ночам и приползание в кровать родителей;
запоры и недержания;
возбудимость нервной системы (истерики, например);
слезы и нытье;
неусидчивость (как нормальную, возрастную, так и патологическую).
Кажется, что это поддается «воспитательным усилиям», но на самом деле нет: это вне сферы контроля ребенка и, значит, вне сферы послушания. Приложив значительные усилия, можно в чем-то победить физиологию, но ценой и собственных ресурсов, и ресурсов психики и здоровья детей. Поэтому тут лучше сесть и здраво поразмыслить, посовещаться: где-то можно сдаться; где-то найти компромисс; а где-то задуматься о причинах явления и постараться подействовать на эти причины.