Вурдалак осклабился, обнажив пару желтых клыков, и придавил ее коленом к земле.
Сгинь, ворог! Расшиб меня до смерти! верещала русалка, извиваясь на чахлой траве.
До какой еще смерти? тут уж настал его черед усмехаться. В тебе нет ни капли живой крови.
Изыди! Не смей прикасаться ко мне этой колдовской лихоманью!
Вот этой?
Вурдалак подобрал упавший лапоть и принялся тыкать им в рожу Шипуни.
А-ой! Перестань! в диком испуге завизжала она. Все, что хошь скажу, только уймись!
Это твой лапоть?
Дурак, что ли? Не видишь, как он меня жалит? Я его даже тронуть боюсь.
Тогда откуда он взялся?
Видать, от селян. В нем деревенская ворожба. Чай, какая-то ведьма превратила его в оберег против нечисти. Кто повесит такой на дворе к тому наши не сунутся.
А почему мне от него ни жарко, ни холодно?
Ты чужой, ты нездешний. Ни одной ведьме не придет на ум пересчитать всех тварей на белом свете. Меня, лешего, упыря любой знахарь упомнит. А тебя, видать, позабыли, когда наговоры читали.
Кто еще мог держать этот лапоть?
Может кто-то из деревенских. Да мало ли кто? Почем я знаю, что на уме у людишек?
Горихвост перестал прижимать ее к кочке и поднял колено. Русалка тут же вскочила и полезла на дерево. Он завернул лапоть в тряпицу и спрятал за пазуху.
Это что еще за допрос? раздался за спиной грозный окрик.
Аццкое пекло! Только этого не хватало. На лицо Горихвоста упала холодная тень упыря. Демон хлопнул перепончатыми крыльями и взмыл в воздух, готовясь напасть. Из его крючковатых пальцев вылезли острые когти и нацелились вурдалаку в глаза.
Вахлак, стой! Ты видишь, я даже не в волчьем обличье, выкрикнул Горихвост. Не собираюсь я с тобой драться. Мне только поговорить.
Шкуру с тебя сниму тогда и поговорю, пообещал упырь и ястребом ринулся вниз.
Горихвост едва успел ускользнуть. Люди не приспособлены к бою с нечистой силой. В человеческом облике только землю мотыжить да коз доить, а коли драться нужны волчьи зубы и звериная ловкость. Вурдалак едва успел развернуть свою длаку, как упырь налетел и вырвал ее из рук.
Посмотрим, каков ты, когда не стоишь на всех четырех! гоготал упырь, дырявя и без того видавшую виды шкуру кривым когтем.
Ах ты, тварь! заревел Горихвост. Без волчьей силы меня задумал оставить? Да я тебя в землю зарою!
Легко сказать! Упырь в два раза выше и в три тяжелее. Шкура жесткая не прокусить. Лапы длинные за три аршина достанет, ухватит за горло пальцами-змеями да придушит в два счета. Разве только умом не блещет, как и все местные лесовики: взял, да и отбросил длаку подальше, чтоб не мешала.
Горихвост метнулся к ней, как к спасению, да недоглядел. Упырь камнем свалился на плечи и прижал к чахлой траве. Ох, и тяжела же его туша! А длаку он бросил нарочно, для приманки. Какой я простак!
И тут чей-то тоненький голосок пропищал:
Серый, держись! Длака у меня. Тяни плечи накину!
Упырь удивленно разинул пасть, из которой дохнуло смрадом, и оглянулся. Позади него скакал смехотворно маленький злыдень Игоня, победоносно вздымая в игрушечных ручках скомканную волчью шкуру. Воспользовавшись замешательством противника, вурдалак извернулся и выскочил из-под тяжелой туши.
Лови! крикнул Игоня, кидая длаку ему.
Горихвост подхватил ее и без промедленья накинул. Миг и он уже стоит на всех четырех, щеря клыки и размахивая хвостом.
Я тебя и в таком виде порву! гаркнул упырь и взмыл в вышину.
Серый, сюда! уже звал Игоня с порога пещеры.
Его пестрая шапочка, прикрывающая гриву волос, едва виднелась из-за кряжистых корней дуба, за которыми зиял мраком вход в подземелье. Вурдалак молнией метнулся к нему. Упырь в воздухе начал закладывать лихой разворот, да перестарался и врезался пятаком в Древо.
Лезь в пещеру! подтолкнул Игоня.
Что ты? Там дверь в пекло. Я сроду туда не совался, боязливо заупирался Горихвост.
Эта дверь уже век не отворялась, тянул за рукав Игоня. Да и теперь отворить ее некому. Без заклинания из Черной книги Лиходей не появится. Спускайся, да будь осторожен тут ступеньки шатаются.
Горихвост сделал шаг под темный свод и задержался. Клок волчьей шерсти на его загривке встал торчком, уши прижались. Зубы непроизвольно ощерились, из-под потрескавшихся губ высунулись желтые клыки.
Тут никого! звал Игоня. Смелее!
Тут никого! звал Игоня. Смелее!
Горихвост шагнул вниз, но каменная ступень под его сапогом покачнулась, он потерял равновесие и покатился в темноту, оббивая бока.
Оппаньки! вредненько расхохотался Игоня. Сейчас я свет сделаю.
Злыдень хлопнул в ладоши, и на стенах вспыхнули факелы. Горихвост поднялся и отряхнулся. После яркого света дня в пещере было еще темновато, но глаза быстро привыкли.
Пещера под Миростволом казалась на удивленье просторной. Стены были завешаны коврами с вытканными сценами дикой охоты. По углам высились сундуки, из-под крышек которых сверкали золотые монеты и самоцветные камни.
Посмотри, сколько здесь разных богатств, заговорил злыдень, любовно поглаживая ладонью россыпи драгоценностей. У деревенских мужиков дух перехватит, едва они это завидят. Они затем и идут, чтобы эти богатства разграбить. Поверь: стоит им почуять наживу, и ничто их не остановит. Уж я-то знаю!
Горихвост двинулся вдоль сундуков, равнодушно скользя взглядом по сверкающим венцам и чашам. В дальнем конце пещеры виднелась каменная дверь, уводящая в глубокое подземелье. По обе стороны от двери высились мраморные статуи демонических воинов в тяжелых доспехах. Их разинутые пасти пугали рядами зубов, а свирепые морды горели такой яростью, что вурдалак непроизвольно оскалился и издал глухой рык.
Он заставил себя подойти и толкнул дверь ладонью. Она не поддалась. Сдвинуть ее нечего было и думать мокрый камень был неподвижен, как скала.
Не боись, никто тут не появится, бормотал Игоня, перебирая длинными пальцами золотые монетки из сундука. Разве что мужики.
Их-то я и боюсь, возразил Горихвост. У нас теперь одна надежда на Лиходея.
Лиходей глубоко, в самом пекле, шептал Игоня себе под нос. До нас ему дела нет. У него, поди, таких сокровищ пруд пруди. Станет он их защищать?
Думаешь, дело в сокровищах? спросил вурдалак и внимательно посмотрел на злыдня.
А в чем же еще? искренне удивился тот. Что здесь еще такого, за что стоило бы убиваться?
Горихвост задумчиво поворчал и потер шерсть на загривке ладонью.
Каменная ступенька перед входом в пещеру глухо дрогнула. Пара тяжелых лап с грязными копытами придавила ее к земляному полу. Гулко хлопнули перепончатые крылья, протискиваясь в узкий проход. Пупырчатая кожа забагровела в свете подземных факелов.
Батюшки, кто к нам пожаловал! развел руки Игоня. Его высочество Вахлак Первый, да прям в свое подземное владеньице!
Упырь не удостоил злыдня взглядом и с ненавистью уставился на Горихвоста.
Ты в ловушке! злорадно проговорил Вахлак. Из пещеры не вырваться.
Недоумок! выкрикнул Горихвост. Сейчас сюда припрутся мужики, и в этой ловушке окажемся все мы разом. Если только ты сам с ними не в сговоре.
Я?
А кто же еще? Ты один днем и ночью ошивался в пещере. Ты один сторожил ларец. Никому не давал до него дотронуться, а на Черную книгу и глянуть не позволял. Только ты мог ее выкрасть так, чтоб никто не заметил.
Верно! Верно! подпрыгивал от нетерпенья Игоня. Кто еще совал рыло в сундук, где она была спрятана?
Вот вы как? взревел упырь. Да я вас по стенкам размажу!
Он хлопнул крыльями, оторвал копыта от пола и взлетел в воздух. Горихвост мигом вытащил из сумы свою длаку и накинул на плечи. Не успел Вахлак развернуться над его головой, чтобы по-ястребиному спикировать сверху, а Горихвост уже стоял на четырех лапах и щерил волчьи зубы. Они сцепились в клубок и покатились по полу, кусая друг друга и раздирая когтями, но упырь был намного крупнее и тяжелее. Он придавливал волка к земле, а его жесткая кожа едва поддавалась даже самым яростным щелчкам клыков.
Куси его, Серый! Куси! ожесточенно вопил Игоня, прыгая вокруг них.
Злыдень выудил из горы драгоценностей царский посох, сияющий позолотой, и принялся дубасить упыря по спине. Однако посох оказался слишком тяжел для маленького домовика, и Вахлак не обращал внимания на слабосильные удары. Горихвост почувствовал, что задыхается под жесткой шкурой упыря, кое-как извернулся и выскочил на свободу. Враг ринулся за ним, протягивая кривые лапы с когтистыми пальцами.
Горихвост оказался в углу, загнанно оцарапал каменные стены, развернулся и обреченно оскалился. Деваться было некуда, и он приготовился к последнему бою. Упырь надвинулся на него черной громадой, растопырил пальцы с когтями, похожими на ножи, и осклабился в безжалостной ухмылке.