Я обязан был доложить, развел руками доктор.
Ладно, хорошо. Если будет еще что подобное сообщи.
Обязательно, встал со стула Давыдов. Разрешите идти?
Иди, Владимир Николаевич.
Оставшись один, командир подумал и решил пригласить к себе особиста. Оба знали друг друга давно, когда Удатный был еще старпом на другой лодке. Тогда они вместе ходили на Полюс, а потом испытывали новое оружие. Командир считал чекиста профессионалом, а еще уважал. На что имелись причины.
Выщелкнув из штатива трубку, он позвонил в центральный пост, приказав разыскать Свергуна. Вскоре капитан 3 ранга сидел напротив.
Когда Удатный рассказал ему все, что услышал от начальника медслужбы, тот хмыкнул: «Вот жук, знал, а мне не сказал. Поостерегся».
Ну и какие мысли у тебя на этот счет? поинтересовался командир. Как у «ока государева»?
Полагаю, все связано с треугольником, не сразу ответил Свергун, глядя на него прозрачными глазами.
?!
Ну да, Юра. Имею к тому некоторые основания.
Давай Гена, поподробней.
Я тоже рассказал доктору не все, значительно сказал особист. Когда видение исчезло, подошел к борту, там как электрощит, а на нем россыпь капель воды. Совсем свежая. Взял на палец и лизнул. Соленые.
В смысле оно явилось из вне? расширил глаза командир.
Получается так, ответил Свергун. Или что-то в этом роде.
Ну, дела, выдохнул Удатный. Чем глубже в лес, тем толще партизаны.
Теперь нужно срочно осмотреть провизионку в пятом, продолжил особист. Может и там какие следы. В реакторном уже поздно.
Давай, только по тихому, тут же согласился командир. Лишние разговоры на корабле ни к чему. Сам понимаешь.
Тогда я пошел, встал с дивана Свергун. Позже доложу. Шагнул к двери.
Оставшись один, командир чертыхнулся, щелкнул внутренней задвижкой и потянулся к вмонтированному в переборку небольшому холодильнику.
Извлек оттуда непочатую бутылку коньяка, откупорил, чуть плеснул во взятый с полки стакан, после чего залпом выпил.
В море капитан 2 ранга, обычно такого не позволял. За исключением пайкового вина в обед. Но тут был особый случай. Треугольник продолжал «фонить и квакать», что постоянно фиксировалось, а тут очередная заморочка. Врагу не пожелаешь.
За всю свою службу, подобного у Удатного не случалось. С момента выпуска из училища. Было разное, технического плана: провалы на глубину, аварийные сбросы реактора, поступление воды в отсек и даже один пожар. Тут же что-то непонятное.
Вспомнив, что его ждет механик, капитан 2 ранга вернул бутылку на место, отпер дверь и направился в центральный. Где просмотрел уже выполненные Ширяевым расчеты. Они касались дифферентовки корабля с учетом изменения плотности и солености воды после выхода крейсера из района боевого дежурства.
Сейчас он двигался малым ходом на рабочей глубине по подводному желобу Пуэрто-Рико в обратном направлении, все больше удаляясь от побережья Соединенных Штатов.
Добро, сказал командир механику, тот закрыл свой журнал, после чего в жужжании приборов центрального поста и мигании датчиков, негромко зазвонил телефон на пульте вахтенного офицера.
Центральный, снял он трубку, после чего развернулся вместе с привинченным к палубе креслом: «вас товарищ командир».
Да, сказал, подойдя Удатный, приложив ее к уху.
Юрий Иванович, это Свергун, послышалось оттуда. Я нашел то, о чем мы говорили. Желательно чтобы ты это увидел.
Понял. Сейчас буду, вернул трубку офицеру Удатный.
Чуть позже, оставив позади третий отсек, он миновал ракетные, задраил за собой люк пятого «бис» и спустился по трапу на его нижнюю палубу. Там, в одном из переходов по правому борту, находилась две провизионки. Для замороженных и «сухих» продуктов.
У металлической двери первой Удатного ждали Свергун с интендантом.
Прошу, Юрий Иванович, потянул ее на себя особист. А ты, Шахназаров побудь снаружи.
Внутри металлического, окрашенного в белый цвет пространства камеры было довольно прохладно (работала холодильная установка), а по ее сторонам тянулись металлические стеллажи. Наполовину заставленные картонными ящиками с коробками, мешками и жестяными банками.
Погляди туда, когда они прошли чуть вперед, указал пальцем на одну из пустых верхних ниш справа, капитан 3 ранга.
Удатный поднял глаза к опушенному белым инеем металлу и вздрогнул.
Удатный поднял глаза к опушенному белым инеем металлу и вздрогнул.
На нем, едва различимо просматривались контуры человеческого лица. Как на ватиканской плащанице* лик Христа.
Вот это да, не скрывая удивления, протянул командир, сделав шаг туда и вскинув брови.
Это гости из океана, задумчиво сказал вставший рядом Свергун. Я в этом почти уверен.
Вопрос в том, что им от нас надо? обернулся к нему Удатный. Непрошенный гость, как известно, хуже татарина.
Поживем, увидим, ответил контрразведчик. А это, я думаю, следует стереть (кивнул на оттиск).
Давай, согласился командир, после чего Свергун встав ногой на нижний стеллаж, мазнул пару раз ладонью по инею. Тот беззвучно осыпался.
На выходе Удатный приказал Шахназарову запереть дверь и помалкивать о том, что видел.
Слушаюсь, товарищ командир! вытянулся тот.
Да не ори ты так, скривился контрразведчик. Не в бане.
Через десять минут оба сидели в провентилированной курилке, куда при посещении командира никто не входил, дымя сигаретами.
Что думаешь предпринять? глубоко затянувшись, поинтересовался Свергун. Ты у нас как-никак «первый после Бога»*.
На ночном сеансе связи доложу в штаб, выдул Удатный из носа дым. А пока нужно убираться отсюда.
И чем быстрее, тем лучше, согласился особист. Не нравится мне все это.
При очередных радиообменах доклад ушел на материк, оттуда последовал приказ ускорить выход из района.
Не нарушая скрытности, крейсер увеличил ход, приближаясь к выходу из подводного желоба в Северную Атлантику.
Несмотря на принятые меры по скрытию факта прямого контакта с неизвестным явлением, команда о нем в той или иной мере знала. Так всегда бывает на военных кораблях и в замкнутых пространствах. Поползли разные слухи, в том числе о посещении его инопланетянами, которые командование пресекало, ибо это не способствовало боеготовности, нагнетая обстановку.
В один из таких вечеров, сменившись с вахты, в своей шестиместной каюте пятого «бис», отдыхали три мичмана. Другие отсутствовали, заступив в очередную смену.
Двое, из них: Виль с Диденко были радиометристами*, а третий, Журов, химик. Из стоящего на столике магнитофона звучала музыка еще советских «Песняров». Тихая и расслабляющая.
Скорее бы прийти в базу, закинув мускулисты руки за голову, мечтательно протянул с верхней койки Виль. А потом в санаторий в Сочи. Милое дело.
Это да, согласился Диденко. Правда, там еще зима. Но зато можно погонять на горных лыжах.
В базу еще надо дойти, хмыкнул скептик Журов, разбирая постель. Вы же в курсе, что на борту творится.
Травят больше, сладко зевнул Виль. От скуки и ради хохмы.
Потом Журов вырубил свет, и в каюте наступила ночь.
«..Александрына, цяпер прыйшла зима
Александрына, шукаю я няма,
Александрына, и з песняй ты цвила,
Александрына, якою ты была
мягко лились слова песни.
Но ее моряки уже не слышали. Им снилась весна, березы и Александрина.
В другом мире.
На следующее утро крейсер стал терять ход. Приборы это сразу зафиксировали. Турбины работали в обычном режиме, число оборотов не уменьшалось, однако движение корабля замедлилось. Механики предположили изменение вязкости воды вследствие изменения температурного режима за бортом, а штурмана возможность появления встречного подводного течения.
Нагрузку на турбины увеличили до полной, скорость на несколько часов нормализовалась, а затем снова упала.
Посовещавшись с Ширяевым, Удатный приказал повысить мощность реактора для чего механик связался с пультом ГЭУ.
Есть! ответил вахтенный инженер из своей рубки под центральным постом, но стрелка лага, дрогнув минутами позже, так и осталась на прежнем месте.
Ощущение, что корабль что-то тянет назад, покосился Ширяев на командира.
Похоже, согласился тот, сжав губы.
Еще через минуту боцман тревожно доложил, что стало трудно выдерживать глубину, а затем крейсер стал проваливаться в пучину.
Увеличить обороты турбин до полного! Рули на всплытие! вскочил со своего места командир, но ничего не изменилось.
Крейсер, теряя управление, с нарастающим дифферентом на корму погружался все ниже.
Глубина 500, 550, 600 метров! с размеренностью метронома докладывал боцман.
Срочное всплытие! Продуть главный балласт!! выдал очередную команду Удатный.