* Образ из песни А. Пугачёвой «Старинные часы», автор слов И. Резник.
(11.05.2013, 17:10, г. Волгоград)«Собирать в тетрадь пыльцу»
Собирать в тетрадь пыльцу,
Вдохновляться то и дело
Было в юности к лицу,
А сегодня надоело
Чувства, помыслы под суд.
В самом деле, мне не жаль их
Но кого они спасут?
В этом мире я чужая.
Есть ли смысл в моих стихах,
В этой цели есть ли польза?
Отзвучать и утихать.
Лето. Жарко, скучно, поздно.
Край бумаги голубой.
С кем бы ни была и где бы,
У меня над головой
Этот лист лежит, как небо.
Растревожит мой покой
И себя заставит слушать.
Струи строк как молоко,
Укрепляющее душу.
И тогда уже вопрос,
Что писать, неактуален.
Сладкий шум стихов и слёз
Нарастает в горней дали.
Отыскав свое перо,
Замираю на тетрадью,
Чтобы вздрогнуть и Порой
Дня не может быть отрадней:
Различить неясный зов,
Уловить пускай немного.
А судьба моих стихов
И на это воля Бога.
Честь и слава ль у двери
Иль безвестие, забвенье
Я пришла сюда творить,
Делать необыкновенней
Этот мир. Клубком к крыльцу
Ночь свернулась. Утром чистым
Побегу на луг росистый
Собирать в тетрадь пыльцу
«Хорошо бы вернуться в юность»
Хорошо бы вернуться в юность,
Стать свободной и полной сил.
Но усталой опять проснулась;
Серо-красен рассвет и стыл.
Не таким он случался в мае
Десять вёсен тому назад,
Где вставала легко сама я,
Выбегала в цветущий сад
И распахнутыми глазами,
Жадным сердцем впивалась в синь,
Славословя ещё не зная,
Что молитва дана просить.
Жизнь манила, влекла прохладной
Серебристой живой волной.
В тонких сетках моих тетрадок
Рыбок было всегда полно.
Строчки бились, переливались,
Были пищей моей души.
А безрыбье ждалось едва ли
Всё казалось: живи, пиши
Мир из света и счастья соткан;
Благо, ноша моя легка.
Но однажды разбила лодку,
Прихотливо взыграв, река.
В небе тучи на сердце сухо,
На страницах ни капли строк.
У лачуги сидит старуха,
И корыто её у ног.
Разбирайся в себе, ищи но
Сладкой грёзы остыл и след.
Редкой-редкой порой морщины
На минутку разгладит свет.
Обратится по вере время,
Усмирится поток реки.
Позабудутся те коренья,
Что на бедном столе, горьки.
Иго станет опять как благо.
В чёрством сердце, в немой тоске
Сок проснётся, да нет бумаги.
И, начертаны тростью, лягут
Пара строк на сыром песке
«Тоска найдёт какой-нибудь предлог»
Тоска найдёт какой-нибудь предлог
И явится непрошенною гостьей
В моей душе. Умолк источник строк,
Зато слышно её разноголосье.
А на столе французское вино,
Осколки дорогого шоколада,
Вазон натёртых воском фруктов но
Мне этого действительно не надо.
Она мне не подруга, не жена,
Хотя всерьёз нацелена на это.
Мне требуется только тишина
Условие свершённости поэта.
Я не хочу её холодных ласк
Умелых, предсказуемых, порочных.
Остывшее перо не передаст,
Как пусто мне совместной с нею ночью.
Раскрыть окно, вдохнуть цветущий сад,
Осыпанный блестящей звёздной пылью.
Мне хочется забыться, и писать,
И расправлять невидимые крылья.
И ни о чём не думать, не страдать
В отсутствие ненайденного смысла.
Была бы под рукой моя тетрадь
Не радуга увы, а коромысло,
Мучительная ноша на плечах
Хмельная собеседница; скорей бы
Рассвет. Увидеть, как огонь зачах,
Шуршащие обёртки догорели.
Взглянуть ей вслед разлука поутру,
Уход без ощущения полёта.
Моя рука потянется к перу
Спасения. Но тут удержит что-то.
Порыв ведь должен литься изнутри,
От щедрой полноты, от вдохновенья
Совсем не от того, что у двери
Ещё лежат колеблемые тени.
Я подожду, пока вернусь в себя,
Оправлюсь от сетей странноприимства.
Как хорошо дремать под шум дождя,
С которым мир соделается чистым.
Закатный свет прольётся, словно мёд,
Такой же розовато-жёлтый, сладкий.
Никто ко мне сегодня не придёт.
Я стану разбирать свои тетрадки,
Спокойно наполняясь синевой,
Живое равновесие упрочив.
Поэту не найдётся ничего
Желанней одиночества и ночи.
Мне вспомнится она но боль, молчи;
Не стоит беспокойства; всё в порядке:
Тоска своих возлюбленных мужчин
И их дома меняет, как перчатки
«Росы ложатся в траву»
«Росы ложатся в траву»
Росы ложатся в траву
Стало свежей и светлей.
Но для чего я живу,
Где моя цель на земле?
Белый квадратик листка
Как-то безжалостно пуст.
Неисцелима тоска
Из-за отсутствия чувств.
Может, на шею надеть
Шёлковый с маками шарф,
Символ забытых надежд;
Просто отправиться в парк
И прогуляться среди
Клёнов, берёз, тополей?
Всё у тебя впереди,
И ни о чём не жалей.
Мир из растрёпанных книг
Искренне дорог и свят.
Встречный мужчина на миг
Приостановит свой взгляд
И улыбнётся слегка
Вот ты уже и полна.
Не золотая река
Но голубая волна.
Ты возвратишься домой
С тайной колеблемых строк.
Быстрой и лёгкой прямой
Обогатится листок
Тот, что с утра удручал
Мёртвой своей белизной.
Это начало начал.
Сетью прожилок резной
Скоро покроется он,
Жадно почувствует пульс.
Кто этим будет спасён
Я предрекать не берусь.
Мне хорошо в этот миг.
Прежние сухость и резь
Стихли. Ведь я Проводник
И вместе с тем Со-Творец.
Боли уже не колоть
Дождик нахлынул и смыл.
Дух облекается в плоть.
Жизнь обретает свой смысл
«Есть мир, в котором я имею власть»
Есть мир, в котором я имею власть,
Цветущий, полнокрасочный, бескрайний,
Где каждое мгновенье длится всласть,
А всякое творенье ищет рая
Сердечным покаяньем во грехах,
Простой молитвой, выбранной дорогой.
Пусть жизнь необратима, как река,
Исток её и устье подле Бога.
Крепка несокрушимая стена,
Хранящая мой мир под синим небом.
Увы, за ней чужда лежит страна,
Народ которой беден и враждебен.
Дома черны от горя и стыда,
Пусты дворы, дни скорбны и долги в них.
Скудны поля, и голодны стада,
Рождённые единственно погибнуть,
Стать пищей в силу слабостей людских
Плоды и травы неугодны чреву.
Сухи ручьи, мертвы леса близки
К печальной и бессмысленной поре вы.
Я отдала бы свой прекрасный мир
Из жалости ли к детям, нищим речью,
Болезненным телами. Но людьми
Мой город остаётся незамечен.
Высок и светел, он непостижим
Безверием. Мне горько и тоскливо,
Что щедрый, зрелый, сочный плод лежит
Без пользы, закатившимся в крапиву.
Оглядываясь грустно и вотще,
Вы спросите: где этот мир, отраден
И изобилен? Он в моей душе.
И, может быть, чуть-чуть в моей тетради
(13.05.2013, 11:21, г. Волгоград)
«Чего бы в жизни я хотела?»
Чего бы в жизни я хотела?
Любить светло и легкокрыло.
Как зрелый плод питает тело
И укрепляет наши силы,
Живое небо поит душу,
Дарует ей священный трепет.
Так пусть способность делать лучше
Людей и мир стихами крепнет.
Пусть будет творчество во благо,
И всякий странник у колодца,
Найдя целительную влагу,
Преобразится и спасётся.
Пусть будет, как Всевышний хочет.
Немногим людям даровал Он
Минуты горестных пророчеств
И светлых благовествований.
Молись, художник, быть достойным
Обетованного таланта,
Поскольку жить на свете стоит,
Пока тетрадь, перо и лампа,
Пока заветная дорога,
Пока читатель в роли друга.
Судьба поэта слава Бога,
А не почётная заслуга.
В начале мира было Слово.
Всегда учись молчать и слушать.
Нет больше ничего такого,
Что напитает светом душу.
Потоки внешних впечатлений
Еда, увы, другого сорта.
Едва ты встанешь на колени,
Граница с Небом будет стёрта:
Насыщен щедрой благодатью,
Иди, дитя; живи, играя;
Взывай к собратьям, чтобы дать им
Плоды дарованного рая.
Господь устроит всё как лучше
Что до того тебе за дело?
Храни доверенную душу
И храм её земное тело
«Печать уныния и скуки»
Печать уныния и скуки
На светлом некогда челе.
Сухи чернила, сжалась в муке
Тетрадь на письменном столе.
Закрыт источник вдохновенья,
Потерян ключ. Но способ прост:
Упасть с молитвой на колени
И наложить посильный пост.
Отягощённая страстями,
Порабощённая грехом,
Больная плоть не перестанет
Мешать душе. Зачем скорóм,
Сгубивший лучшие порывы?
Живой еды не перечесть:
Из свёклы, яблок, чернослива
Возьми питательных веществ,
Потребных телу. Вечер долог
Но не о том ли ты просил?
Благословенный, лёгкий голод
Освободит немало сил.
Велик раскрывшийся источник.
Душа беспечное дитя
Уже смеётся, слыша строчки;
Ещё мгновение спустя
Они польются на страницы
Любуйся золотом струи.
Да просветлеют так же лица
Постигших таинства твои.
Когда исполнишь всё, что нужно,
Опустошишь сердечный дождь,
Ты доберёшься до подушки
И, обессиленный, уснёшь:
Благословен Господь! А утром,
Когда твоя взалкает плоть,
Не торопись опять немудро
Сорвать с ветвей запретный плод.
Живи по заповедям Бога
И душу светлую свою
Оберегай, чтоб сделать много
И успокоиться в раю.
Не поднимай на живность руки
Да будет скромен твой обед.
И не случится прежней скуки
С тобой, восставленный поэт!..