Пути Поэта. Стихи, 2013 - Маша Халикова 3 стр.

Печать уныния и скуки
На светлом некогда челе.
Сухи чернила, сжалась в муке
Тетрадь на письменном столе.

Закрыт источник вдохновенья,
Потерян ключ. Но способ прост:
Упасть с молитвой на колени
И наложить посильный пост.

Отягощённая страстями,
Порабощённая грехом,
Больная плоть не перестанет
Мешать душе. Зачем скорóм,

Сгубивший лучшие порывы?
Живой еды не перечесть:
Из свёклы, яблок, чернослива
Возьми питательных веществ,

Потребных телу. Вечер долог 
Но не о том ли ты просил?
Благословенный, лёгкий голод
Освободит немало сил.

Велик раскрывшийся источник.
Душа  беспечное дитя 
Уже смеётся, слыша строчки;
Ещё мгновение спустя

Они польются на страницы 
Любуйся золотом струи.
Да просветлеют так же лица
Постигших таинства твои.

Когда исполнишь всё, что нужно,
Опустошишь сердечный дождь,
Ты доберёшься до подушки
И, обессиленный, уснёшь:

Благословен Господь! А утром,
Когда твоя взалкает плоть,
Не торопись опять немудро
Сорвать с ветвей запретный плод.

Живи по заповедям Бога
И душу светлую свою
Оберегай, чтоб сделать много
И успокоиться в раю.

Не поднимай на живность руки 
Да будет скромен твой обед.
И не случится прежней скуки
С тобой, восставленный поэт!..

Зачем живёт на свете человек?
Для радостного, бодрого служенья.
Когда гляжу на небо, дождь, стрижей я,
Теснит в душе от быстрых строчек-вех.

Тетрадям их вверять не тороплюсь,
Не веря, что кому-то это надо.
Мне нравится бродить одной по саду,
Предчувствуя густой чернильный вкус.

Я что-нибудь, возможно, запишу 
Не зря же различила между молний,
На целое мгновенье стала полной.
Пора бы в дом: потоки по плащу.

Когда сижу, согревшись, у окна,
Мне жаль людей  бегущих, чёрных, мокрых.
Нашёлся кто-нибудь, кто им помог, бы 
Жизнь больше не была бы так странна,

Просвет бы ощущался впереди.
Они в цепях зависимости; боли
Легко усугубимы алкоголем,
Завалом синтетической еды,

«Присосками системы». Был полёт,
Но птица умирает в тесной клети.
Мы были бы беспечными, как дети,
Когда бы не вкусили сочный плод.

А впрочем, мы способны выбирать,
Упасть ли с покаяньем на колени
Или же продолжать грехопаденье,
Губить себя. И тех, и этих  рать.

Добро сцепилось намертво со злом,
Исход у этой битвы вряд ли скорый.
Гроза с востока движется на город,
На вехах образованный узлом.

Писать! И пусть  отдать себя на суд.
Я верю в свет и счастье человека.
Я «чаю жизни будущего века»*.
Я знаю, что стихи меня спасут

Ты и впрямь забываешь о сне и еде,
Обижаешь родных невниманьем,
Только б с жадностью в синее небо глядеть 
Ты так долго была как немая,

А теперь средь камней засочилась вода,
Различились случайные строки 
Встрепенулась душа и, опять молода,
Устремилась на голос далёкий.

Не в полёте ли сосредоточено всё:
Странный смысл, что так долго искала,
Наслаждение, саморазвитие? Сон 
Всё, что было; личина с оскалом.

Но сейчас  на глазах просветлело лицо,
В глубине проявляются Лики.
Осыпаясь цветочной и звёздной пыльцой,
Растворяться под небом великим,

Совершенно сливаться с Твореньем как дочь,
Как начальный церковный причастник,
Как свободная чистая птица точь-в-точь 
Разве может быть более счастье?

Но, конечно, порыв вдохновенья пройдёт,
Ты вернёшься в усталое тело
И потребуешь воду с лимоном и мёд,
Что недавно ещё не хотела.

Ты увидишь забытых тобою родных;
Ощущая себя виноватой,
Что-то доброе сделать решишься для них.
Побегут календарные даты.

Постепенно опять запылится стекло,
Потеряется смысл среди мелких
Всевозможных сует. Станет жить тяжело.
Но, покорные, крутятся белки 

Миру, кажется, нравится ими играть.
Сколько грустных людей между нами.
Пусть порою хоть эта простая тетрадь
Тронет золотом воспоминаний

Что б ни послал Господь, я всё приму
За счастье поэтического дара.
Под миром  древом сломанным и старым 
Как распознать беззвучную струну?

Как различить тончайший аромат
Цветка среди элитного парфюма,
Который разливает склонный думать,
Что золотом и властью он богат?

Я вне сует и вне случайных снов.
Казалось бы, живи себе  любуйся.
Но как собрать рассыпанные бусы,
Разбросанные бисеринки слов,

Расположить и прочно увязать
Своей строкой, уверенной и ловкой?
Кто не идёт вперёд, за остановкой
Невольно возвращается назад 

Покоя нет. Усталая душа
Умом и телом связана с дорогой,
А сильным духом  прямо с вечным Богом.
И нужно жить, надеясь и дыша.

От испытаний, верно, не уйти 
Давай стремиться в самое горнило,
Чтоб не пересыхало, не горчило
На сердце от потребности пути.

Всё будет так, как дóлжно быть тому.
Мы прежде были с данным во вражде, но,
В служении увидев наслажденье,
Я всё с благословением приму

Весна. В руках  Иван Шмелёв.
Снега желты, как талый сахар,
А в горле сухо из-за страха
Перед комком горчащих слов

Из не написанных ещё
Стихов, теснящихся на выход.
В вечернем доме тихо-тихо,
И время мерное течёт.

Когда прорвётся, наконец?
Но вдруг  в сухарнице, нечаен,
Румян и смазан крепким чаем,
Сидит нахохленный птенец.

Смешной, усыпанный мукой,
Сердечной радостью обласкан.
Блестят изюминные глазки 
Он угнездился на покой.

И в духовом шкафу уже
Пригрелись жаворонки стайкой.
Бродить с невысказанной тайной 
Невыносимо. Но свежей,

Сильней весна. Тиха пока,
Она назавтра брызнет солнцем,
Ударит в лёд, и разольётся
Освобожденная река.

Развеет ветер едкий дым.
Тетрадь наполнится  как площадь
Народом в праздник. Заполощут
Крыла под небом голубым.

Заслышу трели вольных птиц,
И станет жаль  совсем немножко 
Глядеть на высохшие крошки,
Клубки в корзинке, пару спиц.

Когда строку последних слов
Перо смахнёт в моей тетрадке,
Раскрою окна  воздух сладкий,
Трезвон и блеск колоколов.

Кипит весёлый самовар.
Смеюсь и щурюсь из-за света.
Но такова судьба поэта 
Платить страданием за дар

В стихах едва ли воспою нас,
Но в мае вспомнится порой
Хмельная, ветреная юность:
Надежд весёлый пёстрый рой;

Глаза  как синь, без блеска стали;
Душе ещё неведом страх.
Мы мало ели, мало спали 
Зато кутили в пух и прах,

Зато к цветам под снегом талым
Тянулись сердцем  лес в них жив,
Зато тетради не хватало,
Чтоб уместить один порыв,

Зато влюблялись от избытка
Бурлящих чувств и свежих сил,
Зато хотелось просто быть и
Никто о большем не просил.

Счастливой жизни утром ранним
Стремились в путь, бросая нить,
Смотав клубок которой, память
Сумеет что-то сохранить.

У всех бывает это время:
Кто стал собой и кто не смог
И неосознанно стареет
Не стоит, право, тратить строк,

Кривить морщин или оскала.
А смысл и цель (я вдруг пойму),
Которых юность не искала, 
Известны Богу одному

В гулкой памяти  дальнее лето:
Мы в уютном кафе у реки,
Я обласкана и обогрета
Почитателем беглой строки.

Плавно переливается время.
Ты, конечно, умён и богат.
Нежный вкус шоколадного крема
И кофейный густой аромат.

В дымке грёз: стать мне ей дорогим бы, 
Смотришь томно, неспешно дыша.
Сладострастие  наша погибель.
Да не им укрепится душа.

Чем грубей и природнее пища,
Тем свободней от страсти тела,
Тем доступней возможность расслышать,
Как полощут под синью крыла,

Как колеблются светлые строки 
Драгоценного Солнца лучи.
Но поэты всегда одиноки,
И в толпе их легко отличить.

От успеха и власти зависим,
В слабой мере не чуждый греха,
Ты всё время страдаешь по выси,
А душа постоянно суха.

Эта странная летняя встреча
Непонятных друг другу людей 
Дай-то Бог  нас обоих излечит:
От тоски нестерпимой твоей,

От моей отчуждённости миру.
Прочь из стен! Пусть, чиста и легка,
Увлечёт серебристым пунктиром
На заветную волю река