Спустя час автобус остановился и нам предложили выгружаться. И только здесь я понял, если не всё, то многое. Выбеленные известью одноэтажные домики, больше похожие на бараки, длиннющий забор и колючая проволока, обвивающая фарфоровые изоляторы на толстых столбах. Мордастые бугаи с овчарками на коротких поводках ничем не напоминали пионервожатых. Я никогда не был в концлагере даже на экскурсии но видел картинки. На инсценировку для толстосумов, жаждущих острых ощущений, это не походило: мы больше смахивали на голодранцев. А ведь какой-то «благодетель» потратился. Значит, предстоял «расчёт за сыр»
2012Бесплатный сыр из мышеловки: полная версия
В начале девяносто седьмого в какой-то газетёнке, в самом её «подвале» на последней странице, мне попадается на глаза скромное объявление об оказании помощи русскоязычному населению республики в переезде на «ПМЖ» в Канаду. Чем зацепило меня это объявление, чёрт его знает. Скорее всего, момент оказался подходящий: классическое «безрыбье».
Но даже «при всём, при этом» настораживало оно больше, чем радовало. Скоро я осознал причину: бескорыстность. Неизвестные благодетели из этого «братства самаритян» брали на себя все расходы по переезду не только заявителя, но и членов его семьи, и всего его имущества. По причине масштабов, от подобного бескорыстия могло пахнуть только дурно. Так от него и пахло бесплатным сыром, который, как известно, бывает только в мышеловке.
Нет, письмо на указанный адрес я написал, и обстоятельное, с краткой автобиографией и небольшим преувеличением личных качеств и заслуг. Расхваливал я себя не по личной инициативе, а во исполнение приказа (текста объявления). Но всё это и писал, и хвастался я делал просто так: «от балды». Больше тешил себя надеждой, чем рассчитывал на что-то серьёзное. Как говорится: «на всякий пожарный случай».
Да и иллюзорной надеждой я тешил себя потому, что других не было. Время на дворе стояло тогда смутное: я только что принял решение окончательно расстаться с очередным негодяем-работодателем, который систематически унижал моё человеческое достоинство систематическими же задержками в выплате гонорара. Других негодяев взамен этого на примете у меня тогда не имелось, и я готов был купиться на любую дешёвку, хотя бы до наступления «момента истины». Классика: пока ждёшь всё, вроде, «надежды юношу питали». Самый подходящий момент для иллюзий.
Я написал письмо, отправил его и забыл о нём. И тому были причины. Главная: ну, вот, не поверил я в эту затею. Очень, уж, она походила на очередную дурилку. Пусть и не стопроцентная аналогия, но нечто подобное в моей биографии уже имелось. Поэтому я почти не сомневался в том, что в лучшем случае мне попросту не ответят. В худшем попросят выслать деньги «на конверты и почтовые марки». И всё это в такой сумме, которой хватит на приглашения всем русскоязычным за пределами России.
Другая, «не менее главная», причина заключалась в том, что я помирился с негодяем-работодателем. Тот де-факто, пусть и не де-юре, извинился за своё хамство, и уплатил мне все долги. Все до последнего цента. Мы опять стали подельниками «не разлей-вода», и какого хрена мне ещё нужно было в такой ситуации?!
Но мысли о «дембеле», тем не менее, не ушли, а всего лишь притаились на окраинах черепушки. Они дремали, но не тихо-мирно, а тревожной дрёмой. Очередному всплеску миграции русского населения республики ничего не стоило реанимировать их. А тут, как раз, подоспело чудо в виде ответа из Канады. Правда, канадцы почему-то отвечали мне с территории России. Как бывший следователь и просто здравомыслящий человек, я не мог не заинтересоваться: «почему?». Это было тем более странно, что письмо я отправлял на канадский адрес, и оно никак не могло «свернуть по дороге» в Россию. И «Канада» на конверте никак не могла оказаться ни «замаскированной» Россией, ни «паролем для российской явки». То есть, «Канада на конверте» оказалась действительно Канадой, и в этом у меня не было никаких сомнений.
Ответ товарища, который звонил мне, не внёс успокоения. Оказалось, что «канадец», говоривший по-русски не хуже меня, звонил из приграничного Кургана лишь потому, что в нашу республику его с товарищами не пустили. Не пустили уже по причине одного лишь названия: «Общество защиты прав русскоязычного населения». «Туземно-демократический» режим счёл это название оскорбительным и провокационным, поскольку, по его мнению, русскоязычное население республики ни в чём не ущемлялось, а сотнями тысяч в год эмигрировало исключительно из желания «вернуться на историческую Родину». «Колено под зад» всего лишь способствовало быстрейшей реализации желания.
Вот и пришлось «канадским русским» устроить свою штаб-квартиру в непосредственной близости от границ республики. Сюда мне и было предложено явиться в недельный срок для предоставления дополнительных сведений и согласования деталей переезда. Кроме временного обиталища «канадцев», ничто больше в этой истории меня не настораживало до того самого момента, когда звонивший попросил, и как-то так: между прочим «передать по цепочке». Иначе говоря, я должен был продублировать «заветное» приглашение ещё четырём жителям нашего городка, так же, как и я, вожделевшим Канаду.
«А вот это уже не просто несерьёзно, а кое-что совсем другое!» подумалось тогда мне. И то: если «Общество» солидная организация, то почему она играет в «испорченный телефон»: «мы не можем дозвониться до них!»! До меня-то дозвонились! А «передавать по инстанции» это как-то С деньгами проблема, что ли?
Но куда больше меня «убил» перечень реквизитов этих лиц. Среди подлежащих защите русских оказались два тюрка: узбек и татарин! И тут я не удержался и выразил сомнение, как в принадлежности этих лиц к русской нации, так и в необходимости брать их под защиту в республике, где «все равны», но тюрки «равнее». К моему очередному удивлению, «канадский русский» внезапно смутился даже по телефону я «увидел» румянец на его щеках и моментально согласился с моими доводами. Да ещё в какой оригинальной форме: «Верно, ну их к чёрту!».
Скоропостижная покладистость меня не только не успокоила, но ещё больше насторожила. Выходило, что приглашающей стороне всё равно, кого приглашать, хоть русского, хоть узбека, хоть чёрта лысого. А отсюда уже с неизбежностью следовал другой вывод: что-то здесь нечисто. А, может, даже не что-то, а всё. Жизненный опыт подсказывал мне, что благородное название всего лишь вывеска. Больше того: ширма, за которой скрывается совсем другое учреждение, преследующее цели, весьма далёкие от кровной солидарности и альтруизма.
Я уже не столько печёнкой, сколько мозгами чувствовал: «Общество» никакой не защитник угнетённый, а, напротив, обыкновенный вербовщик. Вербовщик и посредник. Мужички стараются явно не для себя. Они выполняют заказ, и не простого работодателя, нуждающегося в притоке рабочей силы, а какой-нибудь тоталитарной секты, типа кришнаитов или «Свидетелей Йеговы» (признана таковой и запрещена в России). Иначе говоря, людей заманивают «пряником эмиграции» в элементарное рабство. Я не «накручивал»: у меня были основания думать именно так. В своё время целых два года меня охмуряли баптисты, и кое-какой опыт в распознавании «данайских даров» и «волков в овечьей шкуре» я имел.
А тут ещё эта благотворительность: дармовая транспортировка за океан. И, ладно бы одних тел, а то ведь и фамильного скарба! В реальной жизни так не бывает. Всё это «бескорыстие» очень, уж, смахивает на «бесплатный сыр», который, как известно, подают только в мышеловке. В реальной жизни за всё надо платить. И, ещё не положив трубку, я почему-то уже не сомневался в том, что и с меня, если я отважусь на эту авантюру, тоже взыщут, и ещё, как! Точно так же поступали с русскими девицами, которых заманивали на Восток «бесплатным пряником кабаре», а потом «по-хорошему просили» «оплатить проезд» натурой. В местных борделях. О подобных «эксцессах бескорыстия» я знал уже не только из телевизора: одной из «жертв альтруизма» оказалась знакомая моих знакомых.
Разумеется, ничего этого в трубку я не сказал. Более того, запросил у товарища подробные реквизиты: адрес штаб-квартиры, Ф.И.О. лица, к которому мне надлежит обратиться, перечень документов, с которыми я должен прибыть на встречу с работоргов виноват: работодателем. Я даже позвонил одному из намеченных к жертвоприношению. В отличие от меня, тот воспринял приглашение с непонятным энтузиазмом, даже не задавая вопросов. Но это уже не могло повлиять на мою решимость никуда не ехать: ни в Курган, ни, тем более, в Канаду.
А тут, как раз, подоспела командировка по одному из бесчисленных скандальных дел моего клиента, не самого пунктуального в части выплат, зато самого щедрого. В скандальности дела не было ничего удивительного: других у заказчика и не водилось. Я сел в самолёт, и мне уже было не до «Канады»: гонорары-то надо отрабатывать даже по безнадёжным делам. «Бодался» я за тысячи километров от родного дома, хоть и в одиночку, но героически «до последнего патрона», каковым и «добил» истца по делу. По возвращению домой я заслужил очередную порцию хвалебных отзывов и даже незначительную прибавку к «денежному содержанию». Всё это вкупе никак не способствовало движению мыслей в направлении Канады. И со временем тема перешла в разряд глубокого прошлого которого, быть может, и вовсе не было