Вот и успел, ептыть! Два часа это на машине да по шоссе, а паровозы здесь медленно ползут считай, втрое дольше, да еще у каждого семафора кукуют. Теперь останешься без приема пищи. На довольствие только завтра поставят.
Ничего страшного, потерплю.
Во, дает! Чего терпеть-то? Мы свой фуршет зафуганим! Все равно кормят паршиво. Народ в буфет бегает, в столовку поселковую вот и сообразим что-нибудь Санька разухабисто махнул рукой. А бабешкам из агентства не верь. Сам должен понимать, у них задача такая обувать нашего брата и зелень косить. Я тоже сначала повелся: они ж мне трендели, что пива тут море, что молодых пруд пруди и, типа, каждый вечер танцы-шманцы с шашлыками.
А на самом деле?
На самом деле полный фарш. В смысле финиш. Погулять-то, конечно, можешь от нового санатория к старому и обратно, но на кормежку особо не рассчитывай. Умереть с голода не дадут, но и брюхом приличным не обзаведешься.
Мы вышли из здания, и Санька тут же браво сиганул через ров, перегородивший тротуар. Я последовал его примеру и едва не поскользнулся. Под ногами злорадно чавкнуло.
Ты поосторожнее, предупредил Санька. Тут кругом канавы. Местные пациенты даже не гуляют.
А что делают?
Старики в окна смотрят, кто помоложе в телевизоры. Ну, а самые бравые выбираются через черный ход. Там канав нет, и до леса рукой подать. Вот туда в основном и шастают. За грибами да за травками.
А зачем им грибы?
Как зачем? Запас на зиму. Это ж пенсионеры! Старая гвардия. Кто солит, кто сушит и все, прикинь, прямо в номерах! Санька вновь хохотнул, и я немедленно припомнил недавнюю передачу про бегемотов. При желании Санька мог бы их запросто передразнивать. Я глянул на него с уважением. Об этом своем таланте он наверняка не догадывался.
Я поначалу команду пытался собрать для бильярда, продолжал соседушка, так не поверишь, после каждого удара за корвалол с валокордином хватались.
Корвалол это грустно А зачем роют-то? Я про канавы с ямами? Сокровища ищут?
У нас вся страна сокровища ищет Говорят, зал с дискотекой собираются пристраивать. Это, значит, еще одно крыло. Молодых, видать, мечтают заманить. Я ведь сказал уже: тут все население полторы сотни старух да два десятка дедов. Мы с тобой, считай, самые юные.
Да уж, весело.
Теперь-то ты понял, куда попал?
Кажется, понял
Если поискать, можно, конечно, найти фигурку поприличнее, но и то из медперсонала, а они там капризные да корыстные. Капитализм, ептыть Санька наморщил лоб и сотворил сосательное движение губами. По крайней мере, с мимикой у него тоже наблюдался полный порядок.
Зато свобода решил я его подразнить.
Чего? изумился Санька. Какая свобода, Димон! О чем ты? Я про эту грусть давно уж все знаю!
Неужели?
А то! У нас обормот один гриппом в Израиле заболел. У него, видишь ли, температура под сорок скакнула, вот он и завибрировал. «Скорую», дурак, вызвал. Они, конечно, приехали, увезли, но как узнали, что он не свой, да еще без страховки, тут же и сбросили в коридоре. Прикинь, сутки мужик пролежал на полу! И ни одна собака близко не подошла! У нас бы уборщица аспирину дала или врачуган какой поинтересовался, а там хренушки! Санька яростно потряс перед моим лицом пальцем. Сам, короче, оклемался и уполз. А потом еще, прикинь, счет прибежал по почте. За скорую и место на полу. Вот такая, ептыть, у них свобода. И у нас такая скоро будет Санькины брови вагончиками сердито столкнулись на переносице, снова раскатились в стороны. Только я, Димон, к этим вещам проще отношусь. Что бизнес, что политика все по большому счету говно. По мне так тот строй лучше, где старикам хорошо и яблок дешевых полно. Про это еще Задорнов толковал и правильно, между прочим! Где деткам дают возможность на великах гонять, и где женщины добрые да отзывчивые. Думаешь, чушь несу?
Почему же? Совсем даже не чушь.
Вот видишь! А нынешних шмарочек добрыми сложно назвать. Все как одна жилплощадью интересуются. А уж деньги так научились считать, что любое желание пропадает. Подари им букетик, они шубу норковую попросят! Или колье какое голос Саньки горестно дрогнул. Дети-то наши, конечно, привыкнут, а мы уже все ржавь и лом. Только в переплавку годимся.
Брось, постарался я утешить соседа. Все, что ни делается, все к лучшему.
Брось, постарался я утешить соседа. Все, что ни делается, все к лучшему.
Но мир-то ведь катится!
Это, смотря, чей и куда.
Да у всех, Димон, катится! У всех и в одно и то же отхожее место. Потому как с бабами нынче полный абзац. Причем как внутренне, так и внешне.
То есть?
Ты сам приглядись, что ни грудь, то слезы. Либо, значит, напрочь отсутствует, либо силикон. Ляжек нет, одно желе. А женщина без хороших ляжек что машина без колес! Санька по-змеиному зашипел, вдыхая и выдыхая воздух. С мозгами еще хуже. Раньше-то, помнишь, наверное, при тоталитарном режиме на трамваях ездили, книжки читали, на физмат рвались. Да что физмат, с последней вешалкой можно было про Луну потрендеть, про Шукшина с Гагариным или человека снежного. Сейчас иной коленкор: куда ни плюнь, кругом экономисты с юристами, а кто не юрист, так ножки перед начальством раздвигает. В головенках циферки, в мечтах яхты с машинами. И прикинь, все норовят сразу на иномарку скакнуть. Это они, типа, перед мужиками так выдрючиваются: мол, у них права и власть, а у нас шиш с пеплом Санька грустновато примолк. То ли вспомнил о чем-то своем, то ли устал от непростой философии.
Пользуясь нечаянным затишьем, я более внимательно оглядел окрестности. Судя по тому, что канавы со рвами закончились, территорию нового санатория мы успели покинуть. Теперь дорога тянулась по уютной деревенской улочке, и шеренга неработающих фонарей провожала нас безмолвным караулом. Лениво кашляли собаки, и в небесных сгущающихся чернилах все чаще мелькали тени летучих мышей. Некоторые из них умудрялись скользить прямо над нашими головами то ли играли, то ли приглядывались к незваным гостям. Хотел бы я знать, кем мы были для них страшноватыми монстрами или еще одним медлительным явлением природы. По крайней мере, в скорости мы им безнадежно проигрывали. Я успел подсчитать, что пока мы двигались от одного фонарного столба к другому, эти летуны успевали заложить над нами с дюжину виражей. Оставалось только радоваться тому, что поселок принадлежал к разряду карманных, и даже при таком улиточном продвижении путь наш долго не затянулся. Очень скоро мы оказались возле живописных развалин.
Сталинские соколы
Вот оно старое здание санатория, не без торжественности объявил Санька. Тоже, между прочим, «Самоцветом» называлось. Мы-то сейчас в новом прохлаждаемся, а тут прежний корпус аж с сорок девятого года. Хочешь верь, а хочешь нет, но построен по именному указанию Иосифа Виссарионовича.
Не может быть, вяло усомнился я.
Может, Димон! Еще как может! Он ведь только и знал, что ездить в Кунцево да на озеро Рица. Видать, надоело. А тут ему про Урал нашептали, объяснили про целебную грязь. Кроме грязи здесь, конечно, больше ничего не наблюдалось, но вождь клюнул. А может, чуял уже, что недолго ему вековать осталось
Мы остановились возле развалин. Разглядывая широчнный фриз здания колонны, пилястры и уцелевшую лепнину с гербом Советского Союза, я поневоле впал в задумчивость. Собственно, всей информации у меня и было: сюда, в «Самоцвет», собиралась Настя. Кто-то расхвалил ей курорт и тоже не забыл помянуть про намерение вождя отдохнуть среди сосен Урала. Однако не вышло. Сначала удерживали «безродные космополиты» да необходимость восстанавливать разрушенное войной хозяйство, потом происки Шостаковича с Прокофьевым, а после пошла завариваться каша в расчлененной Корее. Жизнь не притормаживала ни на секунду, выпекая одно событие за другим. То и дело норовили взбрыкнуть Китай с Албанией, не оправдал надежд новоиспеченный Израиль. А после грянул пасмурный пятьдесят третий с его неловким переворотом и подозрительной гибелью великого инквизитора. Вот и получилось, что со строительством «Матросской Тишины» вождь успел, а с грязевой лечебницей припоздал.
Впрочем, время было суровое, и санаторий все равно построили причем в рекордные сроки, выбрав место на скалистых берегах реки Реж, эшелонами нагнав сюда строителей-арестантов. Чуть позже те же эшелоны, но с другими вагонами, повезли сюда на лечение сталинских питомцев. Соколы и соколята, так их тогда называли. Они и не ведали, что порхать им оставалось очень недолго. Уйдя в иной мир, вождь повлек за собой и большую часть своей плечистой гвардии. Кукурузный секретарь с сокольим племенем особо не церемонился, и в качестве курорта уральские земли более не рассматривались.