Переезжая вместе с конно-артиллерийской ротой из одной местности в другую, Рылеев постоянно находил возможность заглядывать в книжные лавки и почти всегда отыскивал в них что-то для себя интересное. Известный критик, профессор Петер-бургского университета А. В. Никитенко, обязанный Рылееву своим выкупом из крепостной зависимости, вспоминал, что его первая встреча с поэтом произошла осенью 1818 года на ярмарке в небольшом городке Воронежской губернии Острогожске. В лавке местного книготорговца Рылеев покупал книгу известно-го французского просветителя, социолога и историка Шарля Луи Монтескьё «Дух законов».
О пристрастии Рылеева к книгам вспоминал и один из его сослуживцев, артиллерийский офицер А. И. Косовский. Он отме-чает, что Рылеев «старался приобрести все лучшие сочинения русских авторов, часть коих получал из Петербурга от матери и дяди своего».
В декабре 1818 года Кондратию Фёдоровичу Рылееву удаётся, наконец, освободиться от тяготившей его военной службы. Он выходит в отставку в чине подпоручика и вскоре женится на дочери небогатого воронежского помещика Наталье Михайловне Тевяшовой. Этот брак был браком по любви, он оказался счастливым. Наталья Михайловна стала верной спутницей поэта, вместе с ним делила радости и невзгоды жизни.
Переезд в Петербург, служба в уголовной палате и Российско-Американской компании, снискавшая Рылееву искреннее уважение современников, активная литературная, издательская деятельность побуждают Рылеева к новым обширным книжным приобретениям. Домашняя библиотека поэта разрастается. На её полки ложатся сочинения по истории, политической экономии, правоведению, философские трактаты, книги о путешествиях и географических открытиях. Рылеев внимательно следит за новинками художественной литературы. Известные писатели, поэты, учёные, с которыми он устанавливает тесную дружбу, дарят издателю «Полярной звезды» свои труды.
Осенью 1823 года Рылеев вступает в Северное тайное общество, а вскоре становится одним из его руководителей. В жизни поэта начинается новый, самый важный и ответственный этап. Его интерес к вопросам политики, философии, морали день ото дня возрастает и обостряется. Книги давали ответ на многие волновавшие Рылеева вопросы, вселяли уверенность в правоте дела, на службу которому он поступил.
Петербургское наводнение 7 ноября 1824 года, так ярко описанное Пушкиным в «Медном всаднике», приносит Рылееву немало огорчений. В отсутствие самого поэта и его жены их квартира на берегу Мойки у Синего моста оказалась затопленной водой. Лишь благодаря отчаянным стараниям А. А. Бестужева-Марлинского удаётся спасти от гибели наиболее ценные вещи и около половины книг рылеевской библиотеки. Вернувшись в Петербург, Рылеев пытается восполнить потерю, приобретая взамен испорченных водой новые экземпляры нужных ему сочинений. Большую помощь в этом ему оказывает книготор-говец А. Ф. Смирдин, ставший к тому времени владельцем одной из лучших книжных лавок Петербурга.
Зная напористость, целеустремлённость Рылеева, широту его умственных интересов, всепоглощающую любовь к книге, можно легко предположить, что со временем библиотека поэта могла бы стать одним из интереснейших в России частных книжных собраний. Однако случиться этому было не суждено. Книги, любовно собранные поэтом-революционером, разделили его трагическую участь.
Рылеев сознавал и заранее предчувствовал возможность поражения восстания. В «Исповеди Наливайки» (1824), как бы предвещая свою судьбу, поэт писал:
Известно мне: погибель ждёт
Того, кто первым восстает
На притеснителей народа;
Судьба меня уж обрекла.
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?
Горькие предчувствия не помешали Рылееву совершить свой гражданский подвиг, твёрдо и решительно отстаивать свои идеалы, выйти 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь.
Ещё накануне восстания и последовавшего затем ареста Рылеев раздаёт друзьям и знакомым часть своего домашнего архива и некоторые книги библиотеки. Надо полагать, что вскоре после известия о провале выступления и аресте его участников многое из того, что было роздано поэтом, оказалось уничтожен-ным. Арестов и обысков в те тревожные для России декабрьские дни опасались не только прямые участники заговора и их близкие, но и многие из сочувствовавших декабристам людей. Хранить у себя в доме бумаги и книги одного из вождей вос-стания было небезопасно.
И вот мрачный каземат Петропаловской крепости, унизи-тельные допросы в следственной комиссии, редкие письма на волю. Но и в этих неимоверно тяжёлых условиях Рылеев не забывает о книгах. 21 января 1826 года он просит в письме жену прислать ему все одиннадцать томов «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, оговариваясь при этом, что ему нужны «не те, которые испорчены наводнением, а лучшие», то есть купленные взамен. В другом письме он просит жену возвра-тить в книжную лавку А. Ф. Смирдина книги, счета за которые к моменту ареста оказались неоплаченными. В ответ на вопрос Натальи Михайловны, как быть с книгами, Рылеев советует ей часть книг распродать, а часть, самые лучшие, оставить, посколь-ку со временем они могут пригодиться дочери Настеньке, которой в ту пору шёл седьмой год.
13 июля 1826 года Рылеев был казнён. Через несколько месяцев после гибели поэта его вдова и дочь были вынуждены покинуть Петербург и переехать в воронежское имение Тевяшо-вых Подгорное. Сюда же Наталья Михайловна перевозит уцелев-шую часть архива и библиотеки мужа.
Впервые судьбой библиотеки поэта-декабриста заинтересо-вался талантливый литературовед, большой знаток жизни и твор-чества К. Ф. Рылеева А. Г. Цейтлин. В 1954 году в 59-м томе «Литературного наследства» он опубликовал интересную статью «О библиотеке Рылеева», в которой рассказал об известных ему экземплярах книг из собрания поэта. «Книг с автографами (надписью Из книг К. Рылеева), пишет Цейтлин, до нас дошло не более полутора десятка; конечно, это лишь весьма малая часть того, что находилось в его доме». Книги с владель-ческими надписями Рылеева, о которых упоминал литературо-вед, хранились тогда в различных музеях и собраниях Москвы, Ленинграда, частных коллекциях.
О книгах из рылеевской библиотеки, хранящихся в Туле, стало известно позднее, в начале 60-х годов, когда началось системати-ческое изучение библиотечного фонда. Тульская коллекция наиболее значительная. Она насчитывает 13 книг с автографами поэта. Тульская находка позволяет существенно дополнить име-ющиеся в распоряжении исследователей сведения о литератур-ных интересах Рылеева, характере и происхождении его книжно-го собрания.
На одной из книг автору этих строк удалось обнаружить пометы, сделанные рукою Рылеева. Это выпущенная в 1804 году в московской типографии Христофора Клаудия книга француз-ского писателя Анри Блаза-де Бюри «Краткая история о филосо-фах и славных жёнах», переведённая на русский язык Михайлой Падериным. Рылеев, как известно, с большим интересом изучал исторические сочинения разных авторов. Наряду с углублённым изучением истории России, еще в период учебы в кадетском корпусе его серьёзно занимала история Древней Греции и Древ-него Рима. В сентябре 1815 года в письме воображаемому другу из Парижа Рылеев писал: «Помнишь ли, как мы читали Исторические описания славных деяний Рима и Древней Греции! Это Басни! восклицал ты часто. Сообрази теперешние случаи с тогдашними, и ты увидишь, что происшествия наших времён более достойны удивления, более невероятны, нежели всё до оных в мире случившееся».
В Российском государственном историческом архиве хранятся выписки, сделанные Рылеевым из сочинений античных и запа-дноевропейских авторов. Среди них отрывок из сочинений рим-ского историка Плиния, посвящённый императору Траяну. Рылеев сочувственно воспроизводит высказывание историка о Траяне как об императоре-гражданине, отце отечества, почи-тавшем себя равным со своими подданными.
Эта выписка перекликается с пометой Рылеева (знаком NB) на книге Бюри. На 310-й странице этого сочинения поэт отмечает цитируемые историком слова Траяна о том, что достоинство императора быть таким правителем, «какого он сам желал иметь, будучи простым гражданином». В другом месте книги, на 352-й странице, внимание Рылеева привлёк аскетический образ жизни римского императора Юлиана.
С «Краткой историей о философах и славных жёнах» Рылеев, по всей вероятности, познакомился до 1823 года, времени, когда он перешёл на республиканские позиции. Знакомство с книгой Бюри совпало по времени с увлечением Рылеева литературой, в которой идеализировались просвещённые монархи, способные облагодетельствовать своих подданных вниманием к ним, живущие едиными с простым народом законами. Характерно, что эти мотивы нашли своё выражение и в некоторых поэти-ческих сочинениях Рылеева, например, в думе «Ольга при могиле Игоря» (1822) и оде «Видение» (1823).