Не будет у пана, чем промочить горло? прервал воспоминания Анджея голос возного. А то с утра
Вот, пожалуйте. Если пан возный не побрезгует
Ох!.. Да ведь это ж гарэлка! Моцна18, зараза!
Друзья пошутили на прощание подменили воду во фляге самогоном. Давайте уж и мне, всю дорогу крепился
Вскоре всадники, за которыми следовала телега с утопленницей, свернули в лес и скрылись за деревьями.
2
Юраш парил под самым потолком селянской хаты. Поначалу было темно, потом смутно проявились цвета: красный и фиолетовый. Прямо перед ним висел пучок сушеной травы. «Пахнет приятно», решил Юраш. Запахов он не чувствовал, но как-то по-особому понимал и там, где плохо пахло, не мог долго находиться. Так вели себя все «чистые» духи.
Внизу, в углу хаты, горела лучина. В ее тусклом свете старая женщина что-то толкла в деревянной ступке. В другом углу, на теплой печи, похрапывал старик. Рядом, на полатях у стены, спали в обнимку мужчина средних лет и молодая женщина с большим животом. В ногах у них на разные лады сопели трое ребятишек. Брюхатая молодица снова беспокойно застонала во сне и отодвинулась от мужа. На лбу у женщины выступили мелкие капельки пота.
Именно этот жалобный стон притянул к себе Юраша. Он остро чувствовал чужую боль и страдание. «Чистый» дух спустился ниже и замер возле самых губ беременной. Юраш был сейчас почти невидим. Со стороны могло показаться, что в хате плавает маленькое облачко болотного тумана. Но смотреть было некому. Старуха, щурясь на лучину подслеповатыми глазами, толкла в ступке зерно, остальные спали. Лишь самый младший трехлетний карапуз на мгновенье приоткрыл глаза и прошептал: Пушок! Перевернувшись на другой бок, он снова сладко засопел.
Юраш погладил призрачной рукой женщину по щеке. Та, видимо, сразу испытала облегчение. Ее лицо разгладилось, и на нем появилась слабая улыбка.
«Молятся, молятся Единому, возникли у духа давно уже ставшие привычными мысли. Нет бы, попросить помощи у нас, природных духов. У Единого поди на всех времени не хватает, а вот мы подсобить завсегда можем. Только попроси Так нет же! Вот и болеть стали чаще. А древние святилища в лесу совсем опустели»
Юраш взлетел к потолку хаты и растворился в воздухе.
3
Анджей Ярейко и Свиридович быстрым шагом шли по узким, мощеным округлым булыжником улочкам Гродно. Они торопились на осмотр тела утонувшей девушки. За время отлучки из города у возного накопилась «купа справ», а молодого лекаря подгоняло жгучее желание провести первое в жизни самостоятельное медицинское обследование. Юноша чувствовал, как в животе у него сжимается и разжимается тугая пружина от испытываемого волнения. А, может быть, это его желудок так бунтовал против допущенного давеча чревоугодия?
Вчера в родительском имении в Ореховичах, когда управляющий сообщил, что отец Анджея находится в Гродно, паныч решил тут же ехать в город. Там у семьи имелся собственный особняк. Вновь запрыгнув на коня, юноша продолжил путь вместе с весьма обрадовавшимся такому повороту событий Свиридовичем. По приезду в город Анджей и возный предстали пред светлы очи пана хорунжего. После теплой встречи и сытного ужина с обильными возлияниями (вот от чего сегодня могло крутить живот!) Свиридович обратился к боевому товарищу с просьбой по поводу его отпрыска. К превеликому удивлению Анджея, отец охотно согласился на участие юноши в расследовании гибели дочери аптекаря. Быть может, ясновельможный пан хорунжий пока не решил, куда пристроить сына лекаря или, действительно, сказалась старая дружба с возным. Кто знает? Главное, что путь к научным исследованиям и великим открытиям Анджею был открыт!
Попадавшиеся навстречу спешащей парочке городские жители вежливо раскланивались с представителем судебной власти повета. Заодно их приветствия удостаивался и его спутник. Горожане вели себя вполне дружелюбно. Однако Анджей заметил, как несколько прохожих, издалека узнав следователя, торопливо перешли на другую сторону улицы. Они явно не хотели встречаться с ним лицом к лицу. «Не все здесь любят пана Свиридовича», отметил про себя молодой лекарь.
Спутники вышли на Ратушную площадь. С ее западной стороны, на невысоком холме, стоял величественный костел Пресвятой Девы Марии19. Чуть дальше виднелась цель их утренней прогулки здание городской ратуши. Внушительное строение, увенчанное башенкой с часами, гордо возвышалось над крышами соседних домов. Первый этаж ратуши занимали магазины, медница20, ратушная бочка21 и кладовая для хранения сукна. В просторном зале на втором этаже проходили заседания магистрата города. Возный и паныч, вместо того чтобы войти в ратушу, свернули в сторону и, обойдя здание сбоку, подошли к арочному проему в стене. Окинув строгим взглядом вытянувшегося по струнке дородного стражника, Свиридович спросил у того: Все ли в сборе? Получив утвердительный ответ, он толкнул тяжелую, окованную железом дверь и нырнул в темноту. Анджей торопливо последовал вслед за возным. Вниз тесного коридора, освещенного скупым светом факелов, вела лестница. Мужчины стали один за другим спускаться по ее высоким ступеням. Лестница закончилась на небольшой площадке с двумя железными дверями. Толкнув левую из них, следователь, а следом за ним его спутник, вошли внутрь.
Попадавшиеся навстречу спешащей парочке городские жители вежливо раскланивались с представителем судебной власти повета. Заодно их приветствия удостаивался и его спутник. Горожане вели себя вполне дружелюбно. Однако Анджей заметил, как несколько прохожих, издалека узнав следователя, торопливо перешли на другую сторону улицы. Они явно не хотели встречаться с ним лицом к лицу. «Не все здесь любят пана Свиридовича», отметил про себя молодой лекарь.
Спутники вышли на Ратушную площадь. С ее западной стороны, на невысоком холме, стоял величественный костел Пресвятой Девы Марии19. Чуть дальше виднелась цель их утренней прогулки здание городской ратуши. Внушительное строение, увенчанное башенкой с часами, гордо возвышалось над крышами соседних домов. Первый этаж ратуши занимали магазины, медница20, ратушная бочка21 и кладовая для хранения сукна. В просторном зале на втором этаже проходили заседания магистрата города. Возный и паныч, вместо того чтобы войти в ратушу, свернули в сторону и, обойдя здание сбоку, подошли к арочному проему в стене. Окинув строгим взглядом вытянувшегося по струнке дородного стражника, Свиридович спросил у того: Все ли в сборе? Получив утвердительный ответ, он толкнул тяжелую, окованную железом дверь и нырнул в темноту. Анджей торопливо последовал вслед за возным. Вниз тесного коридора, освещенного скупым светом факелов, вела лестница. Мужчины стали один за другим спускаться по ее высоким ступеням. Лестница закончилась на небольшой площадке с двумя железными дверями. Толкнув левую из них, следователь, а следом за ним его спутник, вошли внутрь.
Шляхтичи очутились в мрачном, сыром помещении с каменными сводами. Здесь было намного прохладнее по сравнению с улицей, но это, существенное в жаркое время года, преимущество мгновенно утрачивало свою ценность после первого же вдоха: дыхание перехватывало от спертых запахов тухлого мяса, гнилой соломы и нечистот. У Анджея возникло скверное предчувствие, и ему захотелось поскорее вернуться на свежий воздух. Но юноша быстро подавил в себе постыдный приступ малодушия. «Негоже будущему великому врачевателю отступать перед первой же трудностью, подумал он. Подумаешь, дурно пахнет»
Паныч с любопытством огляделся по сторонам. Беспокойное пламя нещадно коптивших факелов порождало на стенах и потолке судебного подвала причудливые тени. В правой части помещения пылала небольшая жаровня, наполненная раскаленными углями. Рядом с ней стоял могучего сложения мужчина в красной полумаске и кожаном фартуке. Почти подпирая головой низкий потолок, он с хмурым видом приветствовал возного и Анджея коротким кивком. На голых мускулистых руках, которыми здоровяк легко удерживал на весу огромный топор, плясали багровые отблески пламени. Возле ката22, а это, судя по всему, был именно он, на сочившейся влагой стене были развешаны орудия пыток самого устрашающего вида. Палач повернулся к посетителям спиной и принялся затачивать на точильном станке лезвие топора. Анджей с трудом удержался от невольной улыбки, вызванной открывшейся его взору картиной: мощное туловище мужчины природа, словно в насмешку, посадила на короткие кривые ноги. «Его вполне можно узнать в любом наряде, и никакая маска тут не поможет», рассудил юноша.
Из левой части подвала донесся слабый шорох. Там располагался канцелярский стол, за которым сидел худощавый мужчина неопределенного возраста в круглых очках. Он что-то старательно выводил на листе бумаги, скрипя пером и высунув от усердия язык. «Судебный писарь23», догадался Анджей. Мужчина был так увлечен своим занятием, что, казалось, даже не заметил появления посетителей.
Центральное место подвала занимал массивный деревянный стол, носивший следы воздействия острых предметов. На нем лежало тело утопленницы панны Зоси, укрытое по горло грубой дерюгой.
Анджей ощутил на лице легкое дуновение ветерка, а затем будто кто-то холодной рукой провел у него по затылку. Волосы на голове у паныча сами собой зашевелились, и юноша торопливо сдернул шапку. «Это все от волнения», решил молодой лекарь.
Свиридович негромко, но внушительно кашлянул, привлекая общее внимание. Кат и писарь прервали свои занятия и посмотрели на вошедших.
Прошу любить и жаловать пан Анджей Ярейко, представил своего спутника возный. Дипломированный лекарь и новый «сторона» на время хворобы пана Загоруйко.