Маринка, прости меня не сумел тебя закрыть, не просчитал, не подумал но косяк я исправлю, не успокоюсь, пока не накажу этого барана.
Ответа не было, Марина только судорожно вздохнула, и Хохол нежно поцеловал ее куда-то за ухо, поправил рукой сбившуюся косынку.
Дома все хорошо, продолжил он шепотом так, словно до этого у них шла оживленная беседа. Егорка только плачет по ночам, спит со мной в спальне. Потерпи немного, котенок, я все устрою, и мы уедем. Ты поправишься, вот увидишь все будет хорошо, Егор вырастет, в школу пойдет И ты опять будешь самой красивой женщиной на свете, Маринка
Хохол шептал ей это на ухо и чувствовал, как ее сердце бьется чаще. Значит, слышит.
Господи, Коваль если бы ты только знала, как мне страшно Как я боюсь потерять тебя, как боюсь, что никогда уже ты не будешь такой, как была Хотя это не главное лишь бы ты была, просто была и все, мне больше ничего не надо. Он гладил пальцами ее лицо и едва не плакал от захлестывающих эмоций.
Если бы было можно, он, не задумываясь, отдал бы свою жизнь за нее, только чтобы она не лежала вот так безмолвно и безучастно, чтобы снова улыбалась и орала на всех, наводя ужас на охрану. Он воскрешал в памяти каждый миг, когда был с ней, каждый взгляд, вздох, каждое слово. Если бы вернуть назад тот злополучный день, ту секунду, что разорвала все надвое
«А горцев я все равно в распыл пущу, продолжил Хохол свой монолог уже про себя. Это несложно надо только выследить Реваза. И тогда мне даже Вилли не будет нужен».
Он уехал из больницы сразу после обхода за ночь ему «стало лучше», и Кулик «счел возможным» отпустить его домой. Аскер привез конверт с деньгами, который Хохол опустил в карман халата Валерки. Тот понимающе кивнул.
Сев в машину, Хохол велел ехать к Бесу. Сидящий за рулем Степан удивился:
Чего мы у него забыли?
А я не успел тебе отчитаться? рявкнул Хохол. Совсем распустились! Думаете, если хозяйки нет, так все можно?! Теперь я вам хозяин!
Ладно, не ори, Жека, миролюбиво вмешался Аскер. К Бесу так к Бесу.
До поселка ехали молча, Хохол постоянно курил, пытаясь представить разговор с Веткой. Как сделать так, чтобы она поверила и не протрепалась никому, даже собственному мужу? По опыту Хохол знал, что из Ветки что угодно можно вытрясти с помощью всего двух ударов кулаком. Правда, по-настоящему влюбленный в Ведьму Бес вряд ли пойдет на такие крайние меры, однако
К счастью, Беса дома не оказалось, Ветка была одна, сидела на балконе второго этажа и читала что-то. В руке дымилась неизменная коричневая сигарка. Хохол не понимал эту ее манеру курить сигары, было в этом что-то странное, вызывавшее в нем чувство неприязни. Курящие женщины его не раздражали, Коваль вообще в последнее время не выпускала из пальцев сигарету, но Веткины сигары бесили.
Заметив въехавшие во двор машины, Ведьма вскочила из кресла и скрылась в доме, а буквально через несколько минут возникла на крыльце.
Женя!
На ее кукольном лице читалась непонятная Хохлу радость. Можно подумать, она искренне хотела его видеть и была в восторге! Если бы не Марина, ноги его не было бы в этом доме.
Где же ты пропал, Женька? стрекотала меж тем Ветка, схватив его под руку и увлекая за собой в гостиную. Не звонишь, не заезжаешь Как Егорка?
Плачет, буркнул Хохол, садясь в кресло в прохладной комнате. Попить налей жарко.
Ветка метнулась к двери, крикнула домработнице, чтобы принесла минералку, потом развернулась и вперила в лицо Хохла прозрачные голубые глазищи:
Церемония приветствия закончена. Говори, зачем приехал.
К тебе.
Ну, догадалась, что не к мужу моему, фыркнула она, не трогаясь с места и продолжая вглядываться в наливающиеся кровью глаза Женьки. Что ты хочешь?
Помощи. Мне больше не к кому обратиться, и к тебе не пошел бы, но выбора нет, вздохнул он и замолчал на пороге показалась молоденькая девушка с подносом, на котором возвышались запотевшая бутылка минералки и стакан.
Домработница опустила поднос на столик возле кресла, в котором сидел Хохол, откупорила бутылку и налила пузырящуюся жидкость в стакан.
Я нужна еще, Виола Викторовна?
Нет, Настя. Григорий Андреевич приедет поздно, ужинать мы будем сами. Когда закончишь все свои дела, можешь ехать в город, если хочешь.
Девушка ушла, а Хохол залпом влил в себя минералку и, отставив стакан, попросил:
Девушка ушла, а Хохол залпом влил в себя минералку и, отставив стакан, попросил:
Сядь, не отсвечивай. И глаза не пяль бесполезно. Если не захочу, чтобы ты знала, так и не заставишь.
Виола коротко хохотнула, но буравить Хохла глазами перестала, села в кресло напротив и закинула ногу на ногу.
Так я слушаю.
Словом Ветка, мне нужна твоя помощь, иначе иначе Коваль умрет по-настоящему, выдохнул Женька.
Виола подалась к нему и прошипела:
Спятил, болезный?! А кого мы похоронили две недели назад, не Коваль твою разве?!
Т-с-с! Тихо! Он метнулся вперед и закрыл ее рот ладонью. Никто этого не знает, только я, доктор и человек, помогавший мне гримировать труп. Ты четвертая, но если появится кто-то еще будешь первой, кого я грохну, усекла?!
Зная, что Хохол может шутить чем угодно, кроме обещания убить, Ветка замолчала и кивнула.
В общем, так. Маринка в коме, под чужим именем, лежит в хирургии у Валерки. Похоронил я проститутку, выпавшую из окна, загримировали ее с Вилли, одели и порядок. Теперь мне нужно вывезти Коваль из страны, совсем увезти, понимаешь? Хохол посмотрел на Ветку, и та кивнула. Но пока я тут все дела переделаю, она у меня умрет в этой больнице, ей уход нужен, а я не могу никому это поручить, и сам не могу туда приезжать спалю ее и сам спалюсь. Я сегодня там ночевал, так для этого пришлось приступ аппендицита изобразить чего ты ржешь, дура? А как еще я мог туда попасть?
Ветка хохотала, скорчившись в кресле, и Хохол тоже не выдержал, фыркнул.
Ох, аферист ты, Женя! выдохнула наконец Виола, перестав смеяться. Но как ты одурачил всех, а? Ведь Колька, племянник-то, на похоронах был и Мышка Да и я ничего не заподозрила, хотя было у меня ощущение, что Маринка не умерла, вот прямо до сегодняшнего дня я чувствовала, что она жива.
Ну, ты у нас на то и Ведьма, поддел Хохол.
Ой, да ладно! скривилась Ветка. Значит, сумел все-таки убедить всех, что ее убили Молодец а дальше что?
Хохол тяжело вздохнул. У него был план, но на его осуществление нужно было время, а с этим, как всегда, проблемы. Вывезти Марину в Англию, как он планировал, большого труда не составило бы, но потом ему пришлось бы возвращаться сюда, чтобы закончить все дела, связанные с продажей домов, корпорации, фирмы. А это означало оставить Коваль и ребенка одних в чужой стране, с чужими людьми. Поэтому уезжать нужно только всем вместе.
Ладно, не хочешь говорить, тянуть не стану, сказала Ветка, беря сигару и щелкая обрезалкой. Только не пойму, чем я могу тебе помочь?
Я прошу тебя побыть с ней в больнице. Я не могу доверить ее чужим людям, Ветка, пойми. Никому, кроме тебя, я не могу позволить прикасаться к ней.
Хорошо, без колебаний согласилась она. Сведешь меня с доктором, я ему все объясню, договорюсь, что и как, узнаю, что нужно.
Спасибо, Ветка, прочувствованно сказал Хохол, взяв ее за руку.
За что спасибо? За то, что единственную подругу не брошу? усмехнулась она. Расскажи-ка лучше, как сам-то? Как живешь?
Да не живу я, Ветка, вздохнул Хохол, пряча глаза. Как я могу жить, когда она такая? И пацаненок извелся ревет ночи напролет «мама, мама» прижмется ко мне и плачет, а у меня внутри все переворачивается Быстрее бы все прекратилось, я увез бы их, начали бы жить по-другому. Без этих ее вечных разборок, стрелок, всего остального Захочет работать купим ресторан, пусть занимается. А не захочет еще лучше, будет Егора воспитывать, денег полно еще внукам хватит.
И я больше никогда вас не увижу? тихо спросила Ветка, сжимая его руку тонкими пальчиками. Женя неужели никогда?
Почему? Приедешь к нам. Да погоди ты реветь, еще никто ничего не решил, Маринка в больнице ну, чего ты, дурочка? Он прижал плачущую Ветку к себе, погладил по плечам. Все, успокойся.
Да-да, пробормотала она, вытирая слезы широким рукавом шелкового халата. Тогда я прямо сегодня к вечеру в больницу поеду, сейчас только по дому распоряжусь. И к вам приеду на днях, проведаю.
Да, приезжай.
Машины выехали из ворот и направились в сторону особняка Наковальни, расположенного через четыре улицы. Поселок выглядел пустынным, днем здесь вообще было мало народа, все уезжали в город, только изредка перед каким-то домом во дворе можно было увидеть гуляющих с нянями ребятишек. Вот и своего сына Женька обнаружил в песочнице у дома, сосредоточенно ковыряющего лопаткой песок. Рядом сидели няня Наталья Марковна и охранник Данила.