И опять Бергвид! При мысли о нем Торвард ощутил такое возмущение, что в ярости взял свой тупой меч за оба конца, согнул в кольцо и бросил оземь. Разграбив «Бергбур», Бергвид ограбил самого Торварда, поскольку и люди, и выкуп, который они везли, принадлежали ему!
Чтоб его тролли драли! с чувством пожелал Торвард. Все погибли? переспросил он у Болли, сложив руки на груди и стараясь успокоиться. Бергвид не взял пленных?
Спрашивай вот его, конунг! Болли вытолкнул вперед Аудуна, но тот только хлопал ртом, совсем растерявшись при виде ярости конунга, устрашенный потоком эриннских ругательств, которые хотя и предназначались не ему, но звучали очень уж непонятно и грозно.
Говорит, что только девушку, а остальных всех в море, и голову долой! вместо племянника ответил сам Болли. Он же всегда так делает. И я подумал: я утоплюсь, если Торвард конунг узнает об этом не от меня!
А что Ормкель? воскликнул Эйнар, непривычно бледный и взволнованный.
А девушка жива? одновременно с ним переспросил Торвард.
Ормкель последний был, я его признал! Аудун наконец справился с растерянностью и заговорил. Он бился на корме, а йомфру была у него за спиной. А потом он упал, и голова хрясь Ну, того! Парень никак не мог подобрать слова, подходящие для разговора с конунгом, хотя по напряженному лицу Торварда было видно, что и «хрясь» он понимает как нельзя лучше. А йомфру осталась, и Бергвид стал с ней говорить. Потом ее взяли на «Быка», а дальше я не видел, потому что
Почему все и так поняли.
А был таким живучим! вздохнул Халльмунд, имея в виду Ормкеля, участь которого взволновала фьяллей гораздо больше, чем судьба незнакомой им «йомфру в зеленом платье». Ормкель, однажды оправившийся от такой раны, которая любого другого свела бы под землю, побывавший в рабстве, сражавшийся в великом множестве битв, все-таки исчерпал свою удачу. Приятным нравом он не отличался, и никто в Аскефьорде особенно его не любил, но с ним было связано слишком много, и все вокруг жалели о нем.
А Эгвальд ярл, уронив по обе стороны от себя меч и щит, стоял на коленях и раскачивался, сжимая ладонями голову, словно не мог выбрать, о какой бы камень ее разбить. Мысль о сестре, попавшей в руки Бергвида, была так ужасна, что он не мог на ней задерживаться: он ей не верил, но все его существо переполнял неодолимый, мертвящий ужас. Вальборг, красота и честь дома, такая прекрасная и гордая во власти этого чудовища! Лучше бы его убили, чтобы ей не пришлось везти этот проклятый выкуп! Она не перенесет, она умрет!
Эй, опомнись! Торвард шагнул к нему, крепко взял за плечо и с силой тряхнул. Пока мы с тобой тут забавлялись, нам нашелся настоящий противник! Да живая она, ты слышал?
Эгвальд поднял голову: на его белом, как морская пена, искаженном лице глаза блестели безумием берсерка.
Это ты виноват! лихорадочно выкрикнул он, как будто не мог дышать, пока не сбросит бремя вины на чужие плечи. Это ты потребовал ее сюда! Как ты мог требовать, чтобы к тебе ехала девушка!
Я мог потребовать, чтобы ко мне приехал хоть столб с Хеймировой лежанки! с холодным бешенством отозвался Торвард, которому совсем не понравилось, что Эгвальд сразу стал искать виноватых. И если бы кто-то не пожелал, то хуже было бы тебе, а не мне! И не я виноват, если Хеймир конунг не нашел достойных провожатых для своей единственной дочери! Я не ставил условий, что она должна плыть на моем корабле. Твой отец должен был позаботиться дать ей в провожатые надежных людей! Уж я бы не отпустил ее через Средний пролив, мимо Острого мыса, на одном корабле с четырьмя десятками хирдманов!
Где же были твои хирдманы? Ты хотел столько сокровищ и послал за ними сорок человек! Тебя самого тут получше охраняют!
Хватит! оборвал его Торвард. Мы с тобой не маленькие, чтобы ругаться, как будто птичье гнездо не поделили! Кто виноват, выясним, когда разберемся с Бергвидом. Там мое золото, и я его верну!
Сколько времени ты будешь собирать войско? Сколько людей ты сможешь собрать? Говорят, у Бергвида три тысячи человек! У тебя столько есть?
Люди вокруг шумели, обсуждая неприятную новость; народу собиралось все больше, и в задних рядах толпы, на опушках рощи, уже гуляли слухи, что Бергвид Черная Шкура с трехтысячным войском идет на Аскефьорд и вот-вот будет здесь. Вспоминались прежние годы, когда он приходил сюда, люди горячо спорили, сколько народу можно собрать, и за сколько времени, и не пора ли увозить женщин, скот и пожитки в Черные горы.
Только Торвард конунг молчал. Рассерженный и раздраженный Эгвальд мог бы подумать, что он испугался Бергвида, но со страхом его чувство не имело ничего общего. В нем крепла уверенность, что собирать большое войско бесполезно. Войском он уже ходил на Бергвида: можно разбить его дружину, захватить корабли, но он сам ускользнет, словно тролль под землю, и через какое-то время снова появится.
Сэла подошла и подала ему рубаху, а Регне держал наготове пояс. Сосредоточенно глядя куда-то в пространство, Торвард оделся, потом повернулся и пошел к Аскегорду, так никому ничего и не сказав. Халльмунд догнал его и сунул ему в руку кремневый молоточек на ремешке; Торвард надел его на шею, но даже не оглянулся на лучшего друга, а продолжал широко шагать по привычной тропе, напряженно о чем-то думая.
За то время, которое ему понадобилось, чтобы от Драконьей рощи быстрым шагом дойти до дома, Торвард успел принять решение и обдумать ближайшие действия. Точнее, одно, самое первое и самое важное, от успеха которого зависело все остальное. Из-за Бергвида он ввязался в ту дурацкую битву на Остром мысу, из-за битвы дева-скальд из Эльвенэса всю зиму портила ему кровь позорящими стихами, из-за стихов она прислала сюда Эгвальда ярла с войском, из-за войска королева Хёрдис сплела свои «боевые оковы», из-за «боевых оков» он взял столько пленных и потребовал выкуп. А тут опять явился Бергвид, выскочил, как из мешка, вернее, как мертвец из-под земли, чтобы замкнуть злосчастную цепь, им же начатую. Торварда переполняла клокочущая ярость именно на Бергвида, и притом он пылал твердой решимостью покончить с проклятьем, зримым воплощением которого Бергвид служил в его глазах. Так больше не может продолжаться! Даже дочь убитого Скельвира, девушка, нашла способ бороться со своим врагом! А он, лучший боец Морского Пути, в разгар лета, в самое походное время, сидит дома и проливает слезы над своей злой судьбой, тролли б ее взяли!
К победе над Бергвидом ведет только один путь: через курган Торбранда конунга. И только королева Хёрдис владеет средством, чтобы туда дойти. Всю его жизнь она прилагала множество усилий, чтобы держать сына подальше от Квиттинга. Но в последние пять лет эти усилия были бессмысленны: он уже знал то, что она пыталась от него скрыть. И теперь ей пришла пора узнать, что он это знает, и помочь ему в остальном. Но вот захочет ли она? Если захочет, то он достанет Дракон Битвы и с его помощью наконец одолеет свою злую судьбу.
Торвард еще не понял, что сегодня, выйдя с обнаженной грудью против острого меча, он уже ее одолел.
Королеву Хёрдис он нашел в гриднице, в окружении служанок, которые делали вид, будто шьют, а сами сгорали от любопытства, чем же кончится странный поединок конунга с пленником. Когда Торвард стремительным шагом вошел в двери и коротко приказал: «Все вон!», у всех разом мелькнула дикая мысль, что поединок с обессиленным пленником их конунг проиграл. После зимы и ее неудач это было, в общем-то, не так уж невероятно Торвард остановился перед королевой и в нетерпении ждал, пока женщины, толкаясь в дверях и в изумлении оглядываясь на него, выйдут в кухню. У него было такое чувство, словно ему предстоит прыгать через пропасть: или слава на всю жизнь, или мгновенная смерть. Даже сама Хёрдис в изумлении смотрела в жесткое лицо своего сына, не понимая, что с ним.
Дверь закрылась за последней из женщин, Торвард сел рядом с матерью и крепко сжал ее руку.
Я прервал наш поединок, сказал он в ответ на ее немой вопрос. Даже Поминальный Дракон смеялся, глядя, как я стараюсь не прихлопнуть слэтта тупым мечом, а он едва не падает под тяжестью своего. Но нам помешали. Приплыл Болли Рыжий.
Я знаю. Болли прибегал сюда, такой важный, будто его выбрали законоговорителем, и потребовал, чтобы его немедленно проводили к тебе. Что случилось?
Мой выкуп за Эгвальда попал к Бергвиду. И сама йомфру Вальборг, которая его везла, тоже.
Королева подняла на него изумленный и даже растерянный взгляд: такого исхода своей хитроумной ворожбы она никак не ожидала!
А как же Оддбранд? пробормотала она наконец.
Болли говорит, что мужчин всех убили. И Ормкеля, и Оддбранда, значит, тоже, раз уж он там был. И сорок человек. И ни одного из них я этому черному гаду не прощу. Больше не могу этого терпеть. Я должен его уничтожить. И ты поможешь мне, госпожа моя.
Я? Королева то ли обрадовалась, то ли встревожилась: никогда раньше сын не просил у нее помощи в своих военных делах. Но ты же сам возмущался, что я помогла тебе заклинаниями и лишила славы! А теперь ты хочешь