Я поняла, Сара, сказала миссис Трелони. В конце жизни каждая женщина оказывается перед выбором: или умирай, или становись старухой. А если мы с тобой умирать не собираемся, значит, будем радоваться старости.
И миссис Легг ей согласно улыбнулась.
Вечером этого злополучного дня капитан Линч с Сильвией и доктор Легг с Сарой пришли в дом Трелони. Платон сопровождал капитана на правах то ли вестового, то ли друга, и теперь все сидели в гостиной и разговаривали.
Мистер Трелони сказал жене:
Труда, мне в связи со всем этим ужасно не нравится твой секретарь, мистер Фокс Он мне подозрителен
Этот секретарь у меня уже лет двадцать работает, ответила миссис Трелони, вытирая слёзы. Мне его рекомендовал
Она задумалась, потом проговорила недоумённо:
Боже мой!.. Кажется, мне его рекомендовал банкир Саввинлоу! Точно, банкир Александр Саввинлоу!
Вот поэтому этот секретарь мне и не нравится, возмутился мистер Трелони. Надо ему дать расчёт!
Но мистер Фокс себя хорошо зарекомендовал, заметила миссис Трелони. Нельзя же уволить человека только на основании того, что он тебе подозрителен?
Тут в разговор вступил доктор Легг.
А почему нет? выпалил он, горячась по своему обыкновению. Так и сказать секретарю: «Увольняем в связи с утратой доверия»!
Но так никто не делает, изумилась миссис Трелони и всплеснула руками.
Это сейчас никто не делает, а потом будут Вот увидите! воскликнул доктор. Эта формулировка при увольнении будет ничем не хуже остальных!
Мистер Трелони и капитан невольно заулыбались.
Джеймс, вы как всегда фантазируете, обречённо сказал капитан, глядя на доктора ласковыми глазами.
Ну и что? вспылил тот и спросил в упор: Пусть лучше письма пропадают?
Все замолчали, в который раз обдумывая последние события
За истекшие десять лет наши герои, конечно же, изменились внешне.
Капитану Дэниэлу Линчу исполнилось сорок пять лет. Двигался он теперь медленно, с особой хищной грацией, и это обращало на него внимание везде, где бы тот ни появился. Лицо его, резко изборождённое морщинами, стало суше и словно окаменело, в нём появилась суровая властность. Губы тоже стали суше и тоньше, но на подбородке проступила ямочка, что очень красило его лицо, так же, как и улыбка улыбка по-прежнему была необыкновенная, чарующая, и тогда голубые глаза капитана сияли, как и раньше. Вот только улыбался он теперь крайне редко.
Доктору Джеймсу Леггу исполнилось пятьдесят пять, и был он такой же стройный, длинноногий и рыжий, но морщин у него прибавилось, появились мешки под глазами, да и бакенбарды были уже не такие пушистые. Зелёные глаза его, как и прежде, светились кошачьей хитрецой, и, как и прежде, он очень быстро краснел, когда смущался или горячился. Служил доктор в бристольском госпитале Сент-Питер, там он и проводил почти всё своё время, появляясь дома только к ночи.
Мистер Трелони в свои пятьдесят восемь лет стал плохо слышать. Ещё он пополнел от спокойной жизни, хотя застарелая малярия в домашней обстановке отпустила его, как будто.
Оглаживая свой появившийся живот, сквайр говорил друзьям:
Ничего не поделаешь, джентльмены! Человек всю жизнь растёт В юности в высоту, под старость в ширину. Хотя я никак не могу привыкнуть к своему теперешнему облику. Смотрю на себя в зеркало, а на меня оттуда глядит совершенно чужой человек. Посторонний И, что особенно неприятно человек в возрасте!
Платон был всё таким же высоким и мощным. Чёрное лицо его не поддавалось времени, а, может быть, на его лице морщины просто не читались отчётливо даже тогда, когда Платон, по-прежнему, улыбался весело, как озорной уличный мальчишка.
За истекшие десять лет наши герои, конечно же, изменились внешне, но почти не изменились внутренне. Внутри, в душе, они были всё те же, своим авантюризмом больше похожие на себя молодых. Поэтому, когда мистер Трелони объявил, что намеревается отправиться на поиски Амаранты Трелони и её сына, капитан, доктор Легг, и, разумеется, Платон, его тут же поддержали. Женщинам ничего не оставалось делать, как смириться.
Скоро джентльмены ушли в кабинет сквайра, чтобы обсудить детали.
Пойдём вдоль побережья Африки, сказал капитан. Там, конечно, тоже неспокойно, но не так, как в североамериканских водах.
На море надо всегда быть оптимистом, согласился доктор Легг и добавил: И всегда готовиться к худшему.
Скоро джентльмены ушли в кабинет сквайра, чтобы обсудить детали.
Пойдём вдоль побережья Африки, сказал капитан. Там, конечно, тоже неспокойно, но не так, как в североамериканских водах.
На море надо всегда быть оптимистом, согласился доктор Легг и добавил: И всегда готовиться к худшему.
Но мы обязательно должны найти мою бывшую невестку, сказал мистер Трелони. Моему племяннику Джону сейчас, должно быть, лет двадцать или двадцать два.
Он нагнулся к горящему камину, несмотря на солнце, день был по-весеннему прохладный, и некоторое время возился с углями.
Доктор ему ответил в спину:
Если бы мы только знали её теперешнее имя Она могла несколько раз выйти замуж.
Сквайр, вооружённый каминными щипцами, выпрямился, повернулся и какое-то время пристально вглядывался в доктора. Потом он снова отвернулся к камину и молча положил щипцы, но капитан готов был поклясться, что тот опять не расслышал, что ему сейчас ответил доктор, и просто постеснялся переспросить его.
У капитана сжалось сердце, и он поспешил, специально для сквайра громко, сказать первое, что пришло ему в голову:
Как вы знаете, джентльмены, модель, по которой установилось теперешнее судоходство между Африкой, Карибским морем и Европой, можно назвать «Треугольной торговлей». Торговые корабли из Европы приплывают к африканскому берегу и обменивают свои товары А это, как правило, промышленные товары и оружие На чернокожих рабов, которых им предоставляет местная чернокожая знать.
Капитан покосился на сквайра тот заметно повеселел и удовлетворённо уселся в кресло.
Капитан продолжил:
Затем торговцы идут в Карибское море или в Северную Америку, чтобы там продать рабов местным плантаторам и вернуться в Европу с такими товарами, как сахар, табак, кофе, какао, ром, солёная треска и пшеница В Европе это всё продаётся, то есть, фактически обменивается опять на промышленные товары и оружие.
И на каждом этапе негоцианты зарабатывают деньги! воскликнул доктор Легг, поднял указательный палец и потряс им.
Ну, так для этого наше королевство и воевало с начала века, саркастически заметил мистер Трелони. А потом по мирному договору Великобритания получила от Испании асьенто2, по которому она обязывалась снабжать рабами испанские колонии.
А это, в свою очередь, предоставляло британским торговцам и контрабандистам большой доступ к ранее закрытым испанским рынкам в Америке, сказал капитан.
Тут опять заговорил Платон:
Так вот это-то асьенто и способствовало распространению пиратства в западной Атлантике После заключения мира с военных кораблей освободилось очень много моряков, и хоть колониальное мореходство быстро росло, но хозяева кораблей экономили, да и теперь экономят, на всём, даже на своей команде. Условия жизни моряков были такие, что хоть в пираты иди. Вот они и шли.
Платон посмотрел на сквайра и добавил:
Говоря о судовладельцах, я не имею в виду вас, мистер Трелони. Разумеется!
Можешь не извиняться, Платон, я это понимаю, ответил ему тот и улыбнулся. К тому же я не занимаюсь работорговлей.
Капитан, который тоже улыбался, потому что Платон был сегодня удивительно разговорчив, сказал:
Ну, а сейчас, когда пиратов в Карибском море теснят национальные военные флоты, которые готовы предоставить национальной торговле всё большую степень защиты, пираты из Карибского региона ушли к берегам Западной Африки Там они подстерегают плохо защищённые рабовладельческие суда.
Или плохо защищённые торговые шхуны, сказал доктор Легг с явным намёком.
Все замолчали и посмотрели на капитана.
Ну, конечно, в тех водах неспокойно, ответил тот. А когда и в каких водах негоцианты чувствовали себя в безопасности?
Ему никто не ответил, но спустя минуту мистер Трелони сказал всем весело:
Ну, если в Карибском регионе сейчас почти нет пиратов, то ничего нам не помешает опять наведаться на Тортугу и снова поискать наши две горы с водопадом.
****
Итак, дорогой читатель, со времени экспедиции наших героев в Новую Гранаду прошло более десяти лет, и в их жизни, да и во всём мире тоже, произошло много значительных событий.
В 1748 году закончилась, наконец-то, война за Австрийское наследство, которая раздирала всю Европу, начиная с 1740 года. В этом же 1748 году испанский военный инженер Роке Хоакин де Алькубьерре с дюжиной рабочих по повелению неаполитанского короля Карла VII приступил к раскопкам Помпеев, древнеримского города у побережья Неаполитанского залива. Город, как известно, в 79 году н. э. стал жертвой извержения Везувия. Испанскому инженеру фантастически повезло: первый удар заступом он нанёс на 8-метровой высоте как раз над центром Помпеев, рядом с главным в городе храмом Октавиана Августа.