Кузька, ты бы уж хоть маме не грубил, а то она жалуется, что ты стал на неё покрикивать да перечить, что это за манеры такие? разве мы тебя так воспитывали? как-то вечерком высказался он, и тут же получил ответ.
Ну нет, это никуда не годится, хватит делать мне замечания, я уже совсем взрослый кузнечик, а ты меня всё воспитываешь и воспитываешь, поучаешь и поучаешь, пилишь и пилишь, словно я какой-то сверчок недоделанный! Да и мама тоже без умолку меня поучает, и то ей не нравится, и это не подходит, постоянно требует, чтоб я на скрипке играл, а она мне уже надоела, ну не получается у меня с ней! Да и вообще мне всё надоело, не могу я больше с вами жить! замучили вы меня своими поучениями! хватит, кончено! вновь грубо вскричал Кузька, и, не раздумывая, выскочил прочь из дома, сиганул в траву, и нет его. Разумеется, папа и мама, сразу стали кричать ему вслед.
Сыночек! милый! вернись! прости нас! мы погорячились! чуть ли не в голос взмолились они, и уже было хотели броситься за ним вдогонку, как из кустов показался их сосед, вполне себе степенный кузнечик-старичок с большим жизненным опытом.
Вот что я вам скажу соседи, я давно наблюдаю за вашим сыночком-найдёнышем, с тех самых пор как вы его привели, и он мне ещё тогда показался подозрительным, голова слишком большая, лапки длинные, кривые, а сам приземистый! По-моему это помесь стрекозы и богомола, только пока не летает, потому что ещё крылья не сформировались, ну а как полетит, так проявит себя в полной мере! Так что вы за ним лучше не бегите, пусть себе идёт куда хочет, прогуляется, остынет, может сам вернётся, а коли нет, то и так не пропадёт, вы его вырастили, дали навыки, уже и этому радуйтесь! И, кстати, он прав, скрипач-то из него никудышный, ему бы больше пошло солдатом быть сделал он веское замечание, чем ввёл родителей Кузьки в ступор. Они действительно задумались: а кого же они вырастили? что за кузнечик у них получился? кто он вообще такой?
4
А тем временем сам Кузька безостановочно скакал и прыгал по поляне. Он, наверное, первый раз в жизни почувствовал себя таким свободным. Куда хотел туда и скакал, никто его не останавливал, не поучал. А, как известно, поляна это огромный мегаполис с различными обитателями, их нравами, и, конечно же, множествами всяких соблазнов и неприятностей. И вот, вдоволь напрыгавшись, Кузька вдруг почувствовал приятную истому и сильный голод, а куда же без него-то, прыжки прыжками, свобода свободой, а кушать хочется всегда.
И тут Кузьке на глаза, благо они у него были большие и зоркие, попался земляной запасник шмеля. Хотя вернее будет сказать не запасник, а этакий придорожный кабачок в траве, где каждый желающий или прохожий мог бы испить кружечку сладкого нектара и закусить приятной пыльцой. По человеческим меркам, то была скромная закусочная. И, несомненно, так оно и было, ведь все мы знаем, что шмели большие труженики, они постоянно собирают с цветков пыльцу, нектар и запасают их в своих погребах. Ну а в этом случае шмель выставлял излишки ещё и на продажу. Притом надо помнить, что это был не простой, а сказочный шмель. И конечно Кузька кинулся к нему подкрепиться. Он был настолько голоден, что сходу без спросу набросился на один из бочонков с нектаром, который стоял недалеко от входа в углу кабачка. Отчего шмель пришёл в искреннее недоумение.
Эй, юноша! что это ты тут устроил!? Ворвался ко мне без стука, без повода и на мои запасы покушаешься! На каком это основании ты пьёшь мой нектар!? уже более возмущённо вскричал он, на что Кузька с набитым ртом парировал.
Ха-ха, а основание у меня одно, просто я голоден и хочу пить! Дома я всегда так делаю, когда мне приспичит поесть, мама и папа кормят меня без лишних вопросов, не то что ты, жадный шмель! резко ответил Кузька, и было продолжил утолять голод, но шмель не дал ему это сделать.
А ну прекрати немедленно! Здесь тебе не дом, и ты правильно заметил, я тебе не папа с мамой, и вовсе я не жадный, а просто справедливый, ведь у меня здесь закусочная, и каждый, кто пользуется моими услугами, должен заплатить, уж так устроен мир! Мне ведь тоже всё задаром не достаётся, мне приходится много трудиться, прежде чем наполнить бочонки нектаром, а ларцы и сусеки пыльцой! Попробуй-ка, пойди, полетай по поляне, да пособирай нектар с цветков, тогда поймёшь, что любой труд достоин оплаты! А ты накинулся на мои запасы, даже не спросив разрешения, так что не обессудь, придётся мне тебя проучить за наглость! слегка обозлившись, отозвался шмель и, обнажив своё жало словно шпагу, с размаху шлёпнул Кузьку по спине, но не сильно, а лишь для острастки, да ещё и добавил.
Вот, получил, шельмец! сейчас я тебе ещё врежу! Уж высеку тебя, так высеку! будешь помнить мою науку! прикрикнул он, и уже было собрался вновь хлестнуть Кузьку, как тот воспрял и оказал отпор. Подставил свою большую лапку с острыми шипами под удар шмеля, дабы отразить атаку. Отчего, вполне естественно, завязалась схватка, разгорелся конфликт. Они с таким усердием замахали своим оружием, что чуть не перевернули всё верх дном. Однако вскоре сила, опыт и возраст, взяли верх над юной самонадеянностью, и Кузька был повержен. Могучий шмель зажал его в углу и приставил острие своего жала прямо к кузькиному горлу.
Ещё одно движение и я просто проткну тебя! И это засчитается, как самооборона! Не хочешь, чтоб я высек тебя, как наглого вора, так отработай, что потратил! Возмести ущерб, ведь вылакал-то ты немало резко потребовал шмель поверженному и пристыженному Кузьке.
Ну, хорошо, шмель, сразу видно ты бывалый воин, вон как ты ловко меня смял, теперь придётся отработать! Говори, что делать, можешь дать самую тяжёлую работу, я всё выполню запыхавшись, отозвался Кузька, и приготовился к любому наказанию, даже самому страшному. Но старый шмель был мудр и не стал наказывать его слишком сурово, а лишь попросил помочь ему прибраться в закусочной, ведь они устроили в ней настоящий погром, пока выясняли кто прав.
Впрочем, Кузьке и уборки хватило, дабы понять, что за всё надо отвечать и просто так полакомиться больше не получится. Шмель был прав, здесь на свободе, вне домашнего очага, где нет ни папы, ни мамы, за все свои прихоти придётся платить. Ну а после того, как они прибрались, шмель подобрел, и попросил Кузьку, ещё и помочь принести из подвала бочонки с нектаром. А Кузька и не отказался, за что шмель угостил его вкусной пыльцой. Так они, в общем-то, и помирились. Затем Кузька, сытно перекусив, попрощался со шмелём, и отправился дальше, ему не терпелось изучить окружающий его мир.
5
Дальнейший путь Кузьки лежал в новую, непознанную часть поляны. Оказалось там и трава погуще растёт, да и обитателей побольше живёт. То тут, то там Кузьке навстречу попадались всё новые и незнакомые ему странники. Все они куда-то спешили, все что-то несли, катили. У Кузьки складывалось такое впечатление, что он попал на большую дорогу, которой пользовались абсолютно все представители сообщества поляны.
Кого здесь только не было: и жучки-бегунцы на длинных лапках, и муравьишки с поклажей в клешнях, и какие-то паучки с выводком-мелюзгой на спине, и даже гусеницы всевозможных размеров и цветов выхаживали здесь, словно на прогулке. А что уж говорить о сороконожках, те семенили по дороге с такой скоростью, что пыль поднималась столбом. Движение шумело, будто в час пик на главной улице большого города. Впрочем, так и было на самом деле, ведь поляна это огромный мегаполис, а эта дорога являлась одной из его наикрупнейших артерий. Однако ближе к окраине темп несколько снизился, и Кузька смог спокойно вздохнуть.
Ну, надо же, вот я попал в переплёт, столько всякого народа повидал, и что интересно нет никакой возможности остановиться, иначе просто затопчут. А так хочется показать им всем, какой я сильный и храбрый, ведь я не побоялся схватиться с матёрым шмелём! Но им всё равно, они несутся по своим делам и не замечают меня, хотя я тоже хорош, так же несусь непонятно куда, ладно ещё поток чуть утих, а то бы совсем запыхался. Нет, хватит этой гонки, надо бы где-нибудь остановиться и перевести дух на ходу подумал он, поглядывая по сторонам, ища место для отдыха.
И тут вдруг ему навстречу прямо из-за очередного поворота вываливает громадная гусеница вся в каких-то острых колючках. Утыкана иголками, словно ёжик. Притом колючки у неё ничуть не меньше, чем шипы и шпоры у самого Кузьки. Отчего он даже оторопел, встал как вкопанный, а гусеница на него так и прёт, никакого внимания на него не обращает. Ну, тут Кузьку опять ретивое взяло: как это так, его замечать не хотят, будто он блоха безродная. А он-то хоть и юный, но кузнечик, притом с грозными шпорами и шипами. И теперь он уже с дороги уходить не собирается. Занял стойку и озлобился, а гусеница к нему подползает и с высоты своего роста говорит.
Эй ты, кузнечик мелкотня, не видишь что ли, кто перед тобой!? А ну-ка прочь, уступи дорогу, не то смету вместе с потрохами! этак нагло заявляет, но и Кузька тоже дерзить умеет.
Как это я не вижу, кто передо мной? конечно, вижу, шерстяной носок ползёт! Да только я его пропустить не хочу, всю спесь с него спущу, а то уж больно он раздулся! Так что это ты смотри, на кого ползёшь, не видишь что ли, у меня тоже шипы есть! берегись, разорву! не менее вызывающе откликнулся он, на что гусеница аж присела на своих коротких ножках, хотя и не хотела этого.