И четверти часа не прошло, как они да пасеки добрались. А пока шли, познакомились, представились друг другу. Оказалось девицу зовут Миланьей, вроде как от слова «миловаться» происходит, этакое имечко с хитрецой, непростое. Впрочем, как и сама девица, не только хохотушка, но и с умом. Привела Фимку в дом и сходу велела ему воды с реки натаскать, да не маленько, а целую бадью, чтоб хватило в бане помыться. Ну, Фимка и пошёл, а куда ж ему деваться, натаскал воды. Сама же Миланья тем временем ту самую баньку-то и затопила. Нагрела, прокалила, пару напустила, да Фимку туда и загнала. Хотя он и не сопротивлялся, сам с удовольствием намылся, напарился, и стал чистый аж до скрипу.
Тут-то Миланья его в постельку и поселила; уложила, укутала, да ещё и чаем напоила. И опять-таки чаем не простым, а с травами, притом сонными. Оттого-то Фимка недолго периной наслаждался, а тут же засопел, запыхтел и уснул богатырским сном. Попался, голубчик, в руки хитрой девице. Хотя с другой стороны она его пока ни в чём не обманула; да, она живёт на пасеке, которая ей от старых родителей досталась, готовит медовые напитки и торгует ими на ярмарке. Всё так и есть, всё правда, нет обмана.
И даже про брата Миланья не солгала, он тоже есть, и верно, в лесу живёт, вот только вовсе он не егерь-лесничий, а разбойник. Да-да, брат у Миланьи был самым что ни наесть настоящим бандитом, но не с большой дороги, а специализировался он по доходным домам, богатым имениям да банкам. Впрочем, логово его точно находилось в лесу, на заимке. И ходу туда никто не знал, кроме конечно его сестры Миланьи. А она, кстати, тоже не просто так на ярмарку ходила, не только для торговли и веселья, она там ещё всякие слухи да молву собирала. Иначе говоря, добывала нужные для брата сведения.
Примечала, кто, о чём судачит, какие интересные вести обсуждают; может, кто о каких неожиданных капиталах говорил, а может, какой новый человек в город приехал или пришёл. В общем, обо всём, о чём народ разговор вёл, она потом это всё брату передавала, доносила ему, а уж тот выводы делал. Вот и теперь она Фимку с его неотразимой улыбкой тоже приметила да поскорей приветила, сонным чаем опоила да спать уложила. Ей мысль в голову пришла, что Фимка может пригодиться её брату в его разбойничьем деле. Хотя у того уже имелось двое подельников-помощников, два громилы-облома, неотёсанные детины. Вместе банки да имения грабили.
Правда, грабили всё больше силой, с оружием; с кистенями да пистолетами. А тут у Фимки такая обезоруживающая улыбка, что и бить-то никого не придётся, попросит, сами всё отдадут. И вот о ней-то, об этой необыкновенной улыбке, Миланья и собралась срочно рассказать своему брату разбойнику. Быстренько оделась, да в лес подалась, пока Фимка спокойно почивал. Ещё до полуночи она уже у брата была в его лесной избушке, и прямо с порога разговор завела.
Ох, кого я сегодня на ярмарке встретила, ни за что не догадаетесь! даже не пытайтесь! О, это необыкновенный человек, с виду парень, как парень, немного смазливый, даже симпатичный, и он только одной своей улыбкой заставляет людей раскошеливаться! Стоит ему у них чего-нибудь попросить, как они тут же и с удовольствием дарят ему всё, да ещё и спасибо говорят, что взял! Вот такой парень! восторженно доложила она, после чего её брат и его подельники-обломы, отдыхающие рядом на полатях, вмиг повскакивали.
Ну, ничего себе красавчик! Это ты его удачно заприметила, если такого взять с собой на ограбление, допустим, банка или богатого имения, то нам даже револьверы доставать не надо! Хозяева нам сами все денежки отдадут! Стоит лишь тому красавчику улыбнуться, и дело сделано! ха-ха! тоже с восторгом, заключил брат.
Да-да! точно! Вот и я об этом же подумала, едва его заметила! Ну а дальше в ход уже пошло моё обаяние, я заманила его к себе на пасеку, опоила сонным зельем, и теперь он спит как убитый! Давайте-ка мы его, пока он не очнулся, перетащим сюда, а уже здесь вы его хорошенько обработаете, думаю, вам его даже бить не придётся, просто запугайте хорошенько, и он сразу согласится на любые условия мигом предложила Миланья, и братец опять её поддержал.
О да, ты у меня настоящая умница, так мы и поступим! Тут как раз в соседней губернии наметилось одно дельце, есть там богатое именьице, слишком уж там зажиточный барин живёт, жирный гусь, пощипать его требуется, ха-ха! Вот и будет для твоего красавчика первое крещение, если он без выстрелов и мордобоя вытрясет из барина всё что нам нужно, то мы его оставим себе, а уж коли не справится, так пустим в расход, на дно реки, рыбок кормить! А сейчас давайте-ка, его скорей сюда перенесём, да устроим ему весёлое пробужденьице! ха-ха! криво посмеиваясь, заключил братец, и твёрдой походкой направился на выход. Подельники и Миланья тут же двинулись за ним.
О да, ты у меня настоящая умница, так мы и поступим! Тут как раз в соседней губернии наметилось одно дельце, есть там богатое именьице, слишком уж там зажиточный барин живёт, жирный гусь, пощипать его требуется, ха-ха! Вот и будет для твоего красавчика первое крещение, если он без выстрелов и мордобоя вытрясет из барина всё что нам нужно, то мы его оставим себе, а уж коли не справится, так пустим в расход, на дно реки, рыбок кормить! А сейчас давайте-ка, его скорей сюда перенесём, да устроим ему весёлое пробужденьице! ха-ха! криво посмеиваясь, заключил братец, и твёрдой походкой направился на выход. Подельники и Миланья тут же двинулись за ним.
7
Перенос Ефимки с пасеки в лес, в логово разбойников, занял у них всего-то пару часов. И всё это время Фимка спал, словно суслик в норке, и даже иногда посвистывал, как они это и делают. Миланья осталась у себя на пасеке, она своё дело сделала, и ей завтра опять на ярмарку идти, мёдом торговать. А вот её брат Понкрат, а его звали именно так, вместе с подельниками свою миссию только начинали. Принесли Фимку в избушку, уложили его на широкую лавку и стали будить. Облили холодной водой, и давай за грудки тормошить.
Понкрат даже дал ему затрещину, но не по лицу, бить физиономию не решился, ведь понимал, это весьма важный инструмент в плутовском ремесле, а что если от битья синяки появятся, или ещё хуже из Фимкиной улыбки зуб вылетит, как тогда деньги с богачей требовать, ведь не дадут. Так что хоть брат Понкрат и разбойник, но сообразительный, фасад портить не стал. Кстати, он помимо всех своих способностей успел ещё и в армии послужить. Отсюда у него и воинская выправка, и дисциплина, и умение обращаться с оружием, а не только кистенём махать.
Правда долго послужить ему не пришлось, хоть и дослужился до денщика штабного офицера. Заодно и всяких знаний набрался, да умных книжек начитался. А как случилась с родителями беда, он в отставку подал, их бедняг местный богатей на карете сбил, когда они на ярмарку мёд с пасеки несли. Так они болезные вместе и померли. А тому богачу ничего не было, с него как с гуся вода, откупился и дальше на карете с шиком разъезжать продолжил, честных горожан пугать. Вот Понкрат с армейской службой-то и расстался, озлобился от несправедливости, вернулся домой правосудие творить.
А как он в городке-то объявился, так после этого, того лихого богача больше никто и не видывал, пропал он, вместе со своей роскошной каретой. Так Понкрат в разбойниках-то и оказался. С той поры и началась его грабительская деятельность. Он и сестричку к этому делу приобщил. Затем и подельники появились, нашёл пару здоровяков обломов. В общем, создал банду, и пошли они по всем соседским губерниям да волостям грабежи и бесчинства творить, богатеев трясти да морить. И что интересно, лошадей с собой не брали, шибко хлопотно с ними, всё делали только пешком. К тому же у себя в округе Понкрат никого не трогал, придерживался неписаного правила «где живёшь, там не шкодь», вёл себе очень хитро, руководствовался воинской тактикой и даже стратегией.
А тут как раз сестрица такого ценного паренька присмотрела. Ну как же таким шансом не воспользоваться, ведь если тот парень будет просто выпрашивать деньги, без угроз и стрельбы, то это уже вроде и не ограбление вовсе, а скорей попрошайничество, а за него и уголовного наказания нет, ну может и есть какое, но совсем пустяшное. Вот и получается, что человек лишь чуток попросил об одолжении каких-нибудь горожан, а уж они сами всё добровольно ему отдали. Вот и всё, и взятки гладки, и нет никакого преступления. Одним словом затея хорошая.
Так что Понкрат с подельниками, будили Ефимку относительно деликатно. И надо же такому быть почти под утро он наконец-то проснулся, очнулся-таки от сон-травы. Продрал глаза, зевнул во весь рот, пофыркал, покрутил носом, и видит, что находится не на постели с красавицей Миланьей, а в окружении трёх мужиков, да ещё и в тесной избе.
Ой, а где это я? как здесь оказался? иль снится мне всё? кто вы такие, братцы? залебезил он и сразу попытался улыбнуться. Отчего Понкрат тут же нож достал и прям к его губам подставил.
А ну-ка брось мне тут улыбаться! только попробуй, враз рот располосую! Наслышан я о твоих способностях своей улыбкой людей с ума сводить да всё тебе дарить! Со мной такой фокус не пройдёт, даже не пытайся! Зато у меня к тебе дело есть, вместе с нами разбойничать пойдёшь, но только без кистеня и револьверов, вместо них ты улыбаться будешь, своей улыбчивой физиономией нам ларцы, да сейфы с золотом, открывать станешь! Ну а коли откажешься, так ты нам тогда без надобности, тут недалече болото есть, в нём мы тебя и утопим! Ну, так как? согласен ты нам помогать? водя острием ножа по Фимкиной щеке, ухмыляясь, спросил Понкрат.