Но прежде прочего стоило подумать о людях. Главным образом потому, что багаж у большинства прибывших с поездами оказался собран не как в поход, а как в последний путь. То есть с минимальным количеством съестного. Гуманитарной катастрофы на отдельно взятом острове удалось избежать лишь потому, что полсотни старожилов во главе с Эриком пустили в расход свои запасы, привезённые на катерах с материка. Это позволило выиграть немного времени, но никак не решить проблему.
И тогда Морской собор предложил свою помощь.
Из всех зданий я сохранился меньше всего, в голосе собора сейчас не было ни надрывной печали, ни упрёка мирозданию, но сейчас это можно обратить в дело. Верхнюю площадку предлагаю использовать под перевозку грузов а уж баржей в порту я ещё в состоянии прикинуться.
Йоахим поперхнулся собственным удивлением и молча уставился в стрельчатые окна колокольни будь собор человеком, он поймал бы растерянный взгляд архитектора, который обнаружил, что знает о своём подопечном далеко не всё.
Составляйте список покупок, друзья, Эрик разрядил обстановку, умудрившись пошутить и отдать приказ одновременно. Настало время использовать золотой запас, обнаруженный в тайниках часовни святого Микеля. Одна крупная вылазка на материк всяко лучше, чем много мелких.
Сам Хранитель планировал посвятить себя долгому и обстоятельному разговору с локомотивами. Прежде всего о том, кто успел вложить в них душу, если Зодчие не появлялись в мире очень и очень давно.
***
Аномально тёплая осень пришла в Инзельштадт как благословение, позволив жителям города вести работы на открытом воздухе до последних чисел октября. Было сделано много, фантастически много, и Эрик назвал бы этот трудовой подвиг чудом, если бы не знал его механики.
В основе её пребывала ненавязчивая помощь самих зданий, чей язык трёхмерных образов оказался понятен даже тем, кто в строительстве не разбирался. Вектор был задан грамотной координацией со стороны Йоахима, который умел перевести эти образы в чертежи, а чертежи в чёткий алгоритм действий по их воплощению. Но ключевым элементом, огнём и топливом любого движения вперёд стало удивительное и ценное, словно редкий металл, чувство нужности здесь и сейчас. Это чувство с одинаковой силой захватывало и здания, и людей, временами требуя от них работы на пределе возможностей, но взамен отдавая больше, безмерно больше.
Водонапорная башня ко дню своего юбилея обрела новый мощный насос. Пекарня «Три пончика» с подачи Катарины вызвалась по весне разбить у себя на крыше огород; многие дома, сознавая нехватку свободной земли и постоянную трансформацию той, что имелась, захотели последовать заразительному примеру пекарни. Трубы отопления, выполненные из новомодного термопластика, были успешно проложены от паровозов до ближайших зданий, в числе которых оказался и госпиталь, привычный к размещению большого количества людей. К радости почтенного заведения, на этот раз никому из них не было плохо и больно.
Я обещал поделиться с тобой секретом невидимости острова, Йоахим, кажется, Эрик обладал безграничной памятью, особенно на данные им самим обещания. Впрочем, твой собор в некотором смысле опередил меня. Направленные голографические искажения так этот способ маскировки называют сами здания. Всё это время они поддерживали для проплывающих мимо кораблей и пролетающих самолётов иллюзию необитаемого клочка земли. То же самое они делали на протяжении подготовки к собственному побегу, так что местные жители порой успевали привыкнуть к тому, что какой-то дом, который они толком и не помнили в лицо, стоит на долгой реставрации, а потом оказывается вроде как пущенным под снос. К тому же порой и выдумывать особо не приходилось ты сам слышал, какая судьба ждала многих. Но непрерывная поддержка голограмм выматывает здания, по капле отбирая тот ресурс, за счёт которого они стареют так медленно и до сих пор не разрушились если речь, конечно, не о пострадавших во время войны. У них, как ты сам успел заметить, энергетические контуры сильно повреждены, и ночами их мучит фантомная боль от утерянных частей конструкции, но здесь они хотя бы знают, что рано или поздно будут восстановлены. Меж тем, остров занят практически полностью, жителей также прибыло, поэтому я всё чаще думаю, что пора прекратить это бегство от самих себя и от мира.
Заинтригованный, Йоахим вскинул бровь. До этого момента он считал Хранителя этаким ходячим оберегом хрупкого прошлого от яростных ветров настоящего возможно, виной тому было название должности Эрика.
Я хочу запросить для Инзельштадта статус независимого города, признался Эрик. Но до того, конечно, многое понадобится привести в соответствие требованиям впрочем, так я сейчас обозначаю цели, а не препятствия. Строительство придётся отложить до весны, но на скуку времени не останется всё равно потому что мы будем учиться. У зданий и друг у друга.
В день первого снега город-остров сделал новый шаг вперёд и вверх, становясь городом мастеров во имя идеи, в которую беззаветно верил его Хранитель: сотворенное ради чего-то не может уйти в никуда3. Сотворённое однажды с любовью, вдохновением и максимальной отдачей, обретает собственную жизнь от искры жизни творца. И нет ничего хуже, чем дать этой искре погаснуть в забвении и ненужности.
Дело не только в том, чтобы мы могли быть на подхвате друг у друга, говорил Эрик, и от его слов казалось, что остров подобен кораблю, дрейфующему в открытом море с пёстрой командой на борту. Сейчас время триумфа конвейеров. Пусть. Мы здесь тоже пользуемся технологическими достижениями, и я их всячески приветствую до тех пор, пока они не разрушают облик зданий и не ранят тем самым их душу. Но рано или поздно, думается мне, люди устанут от типовой мебели и безлицых многоэтажек, куда ежедневно возвращаются после работы, чтобы забыться тяжёлым сном. Захотят создать что-то созвучное себе. Быть может, даже собственными руками. И пусть они найдут здесь такую возможность ибо что ещё мы можем предложить миру за право быть теми, кем хотим?
Вероятно, идея Эрика Альтмана была наивной и утопической. Скорее всего таковой она и была, если смотреть на неё со стороны того мира, от которого город-остров пока ещё оставался скрыт ширмой оптических иллюзий. Но для обитателей Инзельштадта эта идея стала воздухом, смыслом, спасением.
Никто и никому не говорил здесь: «Зачем тебе это знать?» и «Ты этого не сможешь». Говорили: «Хочешь, помогу?» и «Хочешь, научу всему, что умею?» Жители города-острова были очень и очень разными так у двух соседних домов нельзя было найти одинаковых фасадов, но общим знаменателем для них стала не одна лишь задача выживания, которая так или иначе стояла перед каждым и раньше. Странный, не поддающийся изучению дар слышать голоса зданий и отвечать им вот что позволяло чувствовать себя среди своих.
Это не магия, всего лишь частотная синхронизация электрических волн мозга и назовём это «центром сознания», так кирха Путеводной звезды обозначила тяжёлые многогранники из неизвестного металла, заложенные в недра каждого здания туда, куда без авторизации было не войти, разве что разнеся в клочья входной механизм. От многогранников, ныряя в глубину несущих стен каждого здания, невидимо расходились нервные волокна проводов, а взгляду оператора был доступен лишь прямоугольник экрана идеально плоского, яркого до рези в глазах и чувствительного к касаниям пальцев. Широкий функционал многогранников проявлялся ежедневно, но внутреннее устройство обречено было остаться для мастеров непознанным, потому что ещё не существовало в этом мире инструментов, способных вскрыть монолитную оболочку вычислительного центра.
Мы не очень любим без спроса лезть в чужие мысли, признался дом смотрителя реки, словно извиняясь за мольбы о помощи, до которых вынуждены были дойти его собратья ещё там, на материке, но здесь вам достаточно позвать нас, чтобы мы откликнулись. Тем более что ваши ключи авторизации служат усилителем сигнала.
Ключи, надо сказать, больше походили на украшения, чем на привычные средства отпирания замков: тонкие, изящные подвески с витражной росписью на лицевой стороне и сложной микросхемой на обороте. Именно с их помощью жителям острова рано или поздно удавалось установить диалог и с другими зданиями.
Можем ли мы однажды потерять с вами связь?
Этот вопрос был задан вслух юным настройщиком роялей, но мысленно его себе задали, вероятно, многие. Кирха немного помолчала, прикидывая вероятности.
Если вы окажетесь за линией горизонта, а меж нами не найдётся здания-ретранслятора да, но эта потеря будет временной. А если вы сами захотите забыть всё, что было здесь, и вернуться к прежней жизни связь будет потеряна навсегда.