Да, уж! Норрова-Апаручи звонила, говорит в Устье Яика опять что-то не спокойно, капища оживают, старое поднимается опять.
Понятно, Важдяй задумчиво глядел на запад, зря Нишки-Пас тогда поверил Батыю.
Розовый клевер, пушистый и ароматный, настоящее лакомство для шмелей и пчёл, кружащихся над цветущим лугом, благоухал. Колокольчики, лютики, жёлтый донник, сурепка, пастушья сумка со своими бледными лепестками, свёрнутыми в котомку, дополняла красочную картину. Очередной, и уже двадцать пятый, день месяца аштемкова (июнь) клонился к закату.
Верья- Патяй сидела на высоком берегу реки Рав, которая извилистой дорогой уходила на восток к булгарам. В белом платье с красным поясом и венком из полевых фиалок в волосах она была прекрасна. Нишки-Пас, её возлюбленный, стоял чуть в стороне. Всматриваясь в далёкий южный горизонт, над которым собирались угрюмые клочковатые тучи.
Завтра я уеду. Нас ждёт великое будущее, все эрзя будут объединены, мы станем сильнейшем государством от предгорий Яика до вепсов и саамов! Нишки-Пас с восторженной дрожью в голосе развернулся к Верья-Патяй.
Она посмотрела на него вдумчиво.
Ты едешь, со всеми братьями? Это не опасно?
Конечно, опасно! Но он обещал не трогать нас, и дать нам все привилегии. Мы беспрепятственно пройдём до границ улуса Джучи, встретимся с ним.
Нишки улыбнулся, видя ее встревоженность:
Не переживай, я получил от него грамоту, он обещает нам великие блага, а ты знаешь, что нет большей радости для меня, чем объединить весь наш род! Осталось сделать всего несколько шагов. Отец не дождался всего три века до этого памятного дня.
Нишки, чует моё сердце, что спешишь ты, но делай как знаешь, ты мудрый правитель, а что говорит сестра?
Ним? Ее дело заниматься детьми, и не лезть в государственные вопросы.
Как знаешь.
Пойми, потомок великого Темучина, предводителя монголов, слова на ветер не бросает, все будет хорошо.
С этими словами Нишки обнял жену, не обращая внимания на слёзы, катящиеся по ее щекам. Солнце пряталось за горизонт, лишая разрозненные земли эрзя тепла. Нишки горящим взором провожал светило на покой.
С наступлением сундерькова (ноября) Нишки так и не вернулся, вероятно, остался вместе с братьями ждать весны.
Верья-Патяй каждый день выходила на берег реки и по долгу смотрела на южный горизонт, словно силясь разглядеть там радостное, волевое лицо Нишки, гордо скачущего на лихом рысаке с верительной грамотой и поддержкой его нового друга.
Шли дни. Зима так и не хотела наступать в этом году. Дожди сменялись оттепелями. Погода всё никак не могла решить, каким же путём ей следует пойти.
Приехал Важдяй, инязор северных земель эрзя.
Верья, здравствуй! Я слышал, что Нишки уехал в улус, зря он не взял нас с собой, это опасная дорога, и никто не знает, что может задумать наследник Джучи.
Важдяй, я думаю он знает, что делает, но чует моё сердце, что-то надвигается, сказала Верья-Патяй часто моргая.
Весь мир сейчас на распутье: в пр,0едгорьях Яика много отшельников, зима тёплая, по Ратору ладьи ходят до сих пор, многие бывали в Хвалыни, не спокойно там.
Ты думаешь, Бату может обмануть?
Верья, я не знаю ничего, но мне немного не по себе, что-то гонит людей с юго-востока на север. Люди двигаются туда, где холоднее, вовсе не от радости.
Сердце Верья-Патяй вопреки тёплой зиме всё больше и больше замерзало, что-то подсказывало ей, что вряд ли она еще когда-либо услышит голос Нишки. И не только его одного.
В тёплый и не характерный даволков (февраль), почти бесснежный с дождями вместо метелей, пошли слухи, что год выдастся неурожайным. Мало снега, мало зерна, а если лето будет сухим, тогда жди беды. Но беда пришла раньше. От соседних буртасов, что жили южнее булгар, пришли вести: идёт большая беда, огромное войско хана движется на эрзянский край.
Пали кипчаки, у славян с их бесконечными междоусобицами поддержки было не снискать. Важдяй предпринял попытки встретиться с Назаром-Пасом, предводителем мокшан, чтобы объединить войска и дать решительный отпор надвигающемуся войску Батыя. Однако, мокша ответили отказом, сославшись на отдельное соглашение с Батыем о мирном проходе его войска.
Время убегало. И никто не мог сказать, чем всё закончиться, но, когда пали первые отряды на территориях эрзя стало понятно, что Батый прокатится на безжалостном и голодном скакуне через все земли эрзя. Особенно стало страшно, когда дошли слухи о его беспощадном юртчи, который с особой жестокостью расправлялся с не покорявшимися племенами.
Панжиков (май). Сладкий запах расцветающих деревьев и молодой травы и побегов пьянил. Огромное войско Батыя встало ночлег на левом берегу Рав. Верья-Патяй пришла последний раз взглянуть на великую реку, чтобы с рассветом отбыть в сторону Руси, потому что противостоять хану было невозможно.
Раздался стук копыт. Верья вздрогнула. Кто-то ехал по высокому берегу к ней.
Сфероконический шлем, лисий хвост на плечах. Явный отличительный признак высокого происхождения, почти как у кипчаков.
Ты здесь? Я так и знал! прозвучал голос Нишки-Паса.
Верья вздрогнула. Таким родным и одновременно чужим показался ей голос того, кого она так ждала последний год.
Нишки, ты вернулся? дрожащим голосом произнесла она, выбегая ему на встречу.
Он спешился, сделал несколько крупных шагов и обнял её за талию. Притянул к себе. Прижался губами к губам.
Верья поцеловала его. От него пахло потом, лошадьми, бараньим салом. Он был заросшим и суровым.
Как я и обещал, Бату не подвёл! Теперь нам покорятся все эрзя, от Яика до саамов.
Нишки, но ты напал сам на свой народ? Разве этого хотел ты, когда мечтал о славе правителя? спросила Верья.
Вышло даже лучше, я могу теперь распоряжаться судьбами десятков тысяч людей, могу карать, могу повелевать. Скоро падут мокшане, удмурты, русь, нам не будет равных! рассмеялся он.
В глазах отразилась последняя нотка зари, красной каплей скатившись в глубину души.
Нишки, мне страшно, стоит ли это таких жертв?
Жертв? Конечно, это как дар Богам, как жертва для нашего светлого будущего? Ты со мной? Спросил он, снова сжимая её в объятиях.
Я Мне нужно подумать, попыталась отстраниться Верья.
Думать?? Я уже всё придумал, пошли. сказал он, беря ее за руку и разворачиваясь с лошади. Мы едем в стан, завтра здесь будет жарко.
Верья, ты здесь? раздался голос Важдяя.
Важдяй, беги! закричала Верья увидев друга, что спускался к ним.
Нишки оттолкнул Верья и выхватил изогнутый палаш, не собираясь разговаривать с незнакомцем.
Заговорил Важдяй:
Здравствуй, Нишки, лютый юртчи Батыя, много ты погубил наших братьев ради своего безумного плана и жажды власти.
И тебя погублю, безродный, закричал Нишки и замахнулся палашом стремительно сокращая дистанцию.
Важдяй выхватил свой клинок и раздался звон. Лезвие в лезвие. Диагональный взмах в диагональ. Беспощадно круша противника Нишки, смеялся. Как смеялся сотни раз, разрушая всё на своём победном возвращении домой.
Ударил колко и стремительно вперёд, Нишки пропоров Важдяю кафтан на груди. Важдяй отклонился назад, почти распластавшись в воздухе и пнул ногой в эфес палаша Нишки. Тот не удержал клинок в руке и оружие, взвившись, смертельного дугой в воздухе полетело на землю, на молодую зелёную траву. Нишки прыгнул вперёд, норовя сбить Важдяя с ног, но тот ударил наотмашь. Острое лезвие эрзянского клинка пробило корпус Нишки-Паса насквозь.
Не родившийся крик повис в воздухе, подхваченный ветрами над великой рекой Рав.
Аштемков выдался на редкость жарким. А знойное лето тысяча двести тридцать шестого года от рождества некоего мальчика, сына Иосифа из Назарета ознаменовалось пожарами и нашествием хана Батыя на всю территорию юга Евразии.
НЕ ГОТСКАЯ ИСТОРИЯ
Да, чтоб тебя!!! заорал я, выкручивая руль резко вправо. Машина круто вильнула и уверенно протаранила пожарный гидрант, услужливо ожидавший зазевавшегося «водилу» на краю проезжей части. Гидрант полетел на тротуар, а фонтан воды в лучших традициях голливудских фильмов взвился свободно в высь, претендуя на место под солнцем наряду с небоскрёбами пятой авеню. Но куда уж там ему, маловат будет.
Выскочив из Доджа и, хлопнув дверью, я разразился чередой проклятий в адрес прелестной рыжеволосой особы на красном Шевроле Камарро, что строила мне глазки два перекрёстка назад и, по вине которой, я умудрился покорёжить машину.
Вторник. Нью Йорк. Прекрасное начало недели и неожиданный поворот не туда. Гидрант выдал последний столб воды и замер, наблюдая как она, вода, падает с высоты третьего этажа на серый асфальт.
Нормально она тебя сделала, ахаха, раздалось за моей спиной, бродяга заливался смехом, сидя на картонке возле входа в торговый центр, не хлопай ушами, неудачник!
Эй, прикрой свой рот лучше, я зло отмахнулся от него.