Все вскрикнули от ужаса
Паша переменился в лице.
Евреям было разрешено разойтись по домам, а визиря паша повесил в тот же день.
Эстрелла вздохнула:
Представляю, сколько ужаса вы пережили
Входит слуга.
Слуга: Прикажете грузить на телеги все вещи?
Ари: Да. (Эстрелле) Вставая с кушетки: Ну вот, я тебе рассказал, как мы в Иерусалиме жили. А теперь закончилась наша каирская жизнь. Впереди Цфат.
Эстрелла: Как зовут того человека, ради которого тебе было приказано переезжать в Галилею?
Ари: раби Хаим Виталь.
Эстрелла (задумчиво): раби Хаим Виталь
Cut! скомандовал оператор.
Актриса полняла на меня глаза.
Я все хорошо сделала?
Больше, чем хорошо, искренне сказала я. Она действительно произнесла свою последнюю реплику с таким чувством, что можно было понять, насколько ее героине этот самый Хаим Виталь несимпатичен. Насколько она озадачена этим поворотом своей судьбы.
Великий учитель и наставник цфатских каббалистов (АРИ, аббревиатура Б-жественный р. Ицхак) прожил в Цфате всего два года. За это время он приобрел славу святого провидца, чудотворца, хотя совершенно того не искал: его функциональное намерение состояло лишь в том, чтобы передать определенную часть знаний весьма специфического характера, которые были ему сообщены пророком Элиягу в Египте, одному-единственному человеку в том поколении, способному воспринять их удержать в своей голове и своем сердце. Этим человеком был 27-летний раби Хаим Виталь. Между ним и Ари должно было наступить то же взаимопонимание, какое было полторы тысячи лет назад между РАШБИ (автором «Зогара») и его сыном, р. Элазаром.
Поскольку задача, которую ему поручил пророк Элиягу, была узкая, локальная, дискретная то и поведение Ари не было размашистым и ярким. Он как раз вел себя очень тихо и скромно. Опишем вкратце, как все происходило.
Цфат, 15701572 гг.
Глава 1 Господин Лурия
Пошевеливайся, Чико! рыбаки вывалили сияющий свой живой прыгучий товар из большого чана с водой обратно в рыболовную сеть, только теперь уже сетка лежала поверх лотка, и ее нужно было завязать хорошенько, подтянув четыре конца, и взвесить для доброго покупателя, который пожелал взять все, подумайте только все и сразу недурная предсубботняя сделка, хороший человек, ахла!
Куда вам доставить товар, господин? Вы вроде как новый в нашем городке, а? Из Феррары? А?
Я не из Феррары, отвечал чернобородый, с острым взглядом и красивым, но несимпатичным лицом, закрытый, скрытный аристократ. Он был недоволен любопытством и мгновенно его пресек.
Рыбаки принялись пересчитывать деньги.
А этот талер нехорош. Замените его, пожалуйста, попытались они придираться и клянчить.
Приезжий неохотно заменил талер на другой.
Да ведь и этот какой-то странный!
Странный?
Незнакомец вперил свой взгляд в Чико шельмоватого малого с красной повязкой на черных волосах..
Чико первый опустил глаза. Он был с Сицилии. Если он опустил глаза перед чужеземцем, это значило, что Чико спасовал. Эль-Греко заметил пантомиму и громко заржал.
Ты бы ему еще в пояс поклонился, Чико! Что ты так млеешь перед этим ашкенази? процедил сквозь зубы на ладино.
Он ашкенази, да. Это правильно ты подметил.
Я из Египта, неожиданно разрушил их логические наблюдения пришелец, тоже перейдя на язык ладино.
Ну что ж, совсем мирно заключил Эль-Греко, мы только рады вам, сеньор. Всегда покупайте у нас! Простите Чико, он придурок.
Доброй субботы, произнес приезжий таким тоном, что было невозможно истолковать иначе: он их благословляет и исчезает из поля их зрения.
Они еще хотели было поклянчить, как-то на него дожать как на хорошего клиента, ведь деньги-то у него еще были, и можно было взяться донести товар прямо до дому, а затем предложить ему стать их постоянным покупателем, да и зачем ему самому ходить на рынок, если Чико и Эль-Греко запросто все ему принесут раз в неделю домой?.. но отстранение было тотальным, не допускающим ни малейшего панибратства, никаких поползновений к сближению. Он ушел, будто исчез. Молчаливый пожилой слуга понес за ним покупку с изумляющей легкостью.
Облик Ари (р. Ицхак Луриа Ашкенази) в нашей киноверсии, актер Юрий Вайсман
Ты спугнул его, Чико.
Облик Ари (р. Ицхак Луриа Ашкенази) в нашей киноверсии, актер Юрий Вайсман
Ты спугнул его, Чико.
Я?
Ты был навязчив.
Иди ты к черту!
А как он сказал доброй субботы! Нет, он не ашкенази. Он вроде как наш.
А, какая разница наш, не наш.
Ну, не скажи, вот раби Иосеф, тот, что из Салоники, вот он наш, так это же чувствуется. Эль-Греко сделал щепотью кастаньетный щелчок, показывая, как именно это ощущается.
Между тем утро с его лазурью выцвело и закончилось, суббота неуклонно приближалась, рынок вскоре совершенно опустел, только с мусульманской стороны еще доносился галдеж, потом запел муэдзин, и для всех наступили благословенные часы перед шабатом. Глядя на то, как на улицах еврейского квартала играли славные детишки, пожилой величественный еврей раби Авраам Леви Брухим делал свой обычный предшабатний обход, кошка вихляя тощим корпусом путалась у него под ногами, безумея от вкусных кулинарных запахов, плывущих из окошек и дверей домов.
Раби Авраам Леви Брухим шел с поднятыми нет, воздетыми к Небесам! руками по старинной улице и провозглашал: «Дом Израилев, вставайте и примите святую субботу! У кого пирог неготовый в печи? У кого недоварена еда? Я призываю вас, завершайте поживее все приготовления.»
Хозяйки, хотя и знают, что он всегда делает этот свой обход, стесняются его, когда он шутливо грозит, что зайдет и проверит.
Увижу пирог неготовый себе заберу!
Уже выкупали детей, переодели?
Смотрите, шабат скоро, солнце садится!
Взгляды насмешливых и понимающих глаз. Неужто выполнит свою угрозу? И правда, он зашел к кому-то в дом! Кошка ухитрилась забежать перед ним, заскочила поверх кастрюль, что на печи, взвизгнула и как прыгнет с печи прямо на него.
Цфат готов к субботе!
Горы, прекрасные люди в белом. Идут цепочкой, небольшой вдохновенной группой.
Торговка Насрия произносит, глядя на них, как бы сама с собой беседуя:
Это идут каббалисты во главе с Ари, святым учителем, встречать субботу.
Линия гор и заката. Зигзаги расплываются чудесным радужным наплывом, то ли в глазах стало резать, нельзя, может, прямо так в упор смотреть на Ари и его учеников?
Р. Авраам а-Леви Брухим уходит, стуча палкой. Он тоже из числа учеников святого Ари. Для него закат в горах Цфата означает только одно: Мошиах. Мессианское обетование, которое вот-вот исполнится.
Благословенной субботы, жители святого Цфата!
Глава 2 Ключи от миквы
Женщина быстрым, змеистым шажком, будто ускользая, шла по впавшей в дремоту улочке, которая, как назло, именно в эти минуты решила пробудиться от сиесты: раскрывались ворота, выползали из углов сада старики и дети, выкатывали тележки торговцы.
Возле синагоги Абуав она помедлила, давая пройти группе мужчин. Затем подошла к торговке зеленью и аккуратно переложила, будто выбирая, несколько пучков. Потом наклонилась к тетушке Насрии и прошептала:
Извините, когда микву откроют? Я хотела войти, но у них еще заперто.
Бедняжка! Как неловко вышло! Погоди, я пойду и вынесу тебе ключ. Посторожи пока мой прилавок.
Насрия поправила полумесяц серьгу, готовую свалиться из ушного отверстия, и скрылась в подворотне. Красивая стройная черноглазая незнакомка смущенно перебирала поделенные на пучки стебли зелени. Она понюхала шибу, мирт, розмарин, петрушку, ласково поглядела на перченые маслины в тазу так же у себя дома, в Каире, она, бывало, замачивала темные оливки, нежно-розовые и разные другие сорта, которые высветлялись, пока соль и приправы выбирали из них горечь.
Три поворота, появилась из подворотни торговка с ключами, и помни доброту Насрии.
А этот ключ от чего? девушка указала на второй ключ в связке, поменьше, чем основной.
От комнаты невесты, прошептала Насрия, но ведь ты не невеста.
Да, я не невеста, весело сказала та, у меня уже четверо детей! (Услышав точное количество детей, которое не было, не дай Б-г, принято говорить, торговка выставила хамсу растопыренную ладонь).
Я зайду за ключами, сказала Насрия с достоинством, оставь их в сенях на гвозде. Окунальщица придет чуть позже, у нее свои ключи, но все равно не заставлять же тебя ждать на виду у всех.
А что у вас принято выдавать женщинам? Гребни, полотенца?