Зачем?
Чтобы было кому воды подать на старости лет, а вы, охламоны, с гусями тешитесь!
Что вы мать доводите, компрачикосы? над забором, словно голова Несси из темных вод Лох-Несса, показалась лысеющая голова отца. Мало я вас в детстве порол, паршивцы. Могу добавить.
Посмотри, Вить, повернулась к нему мать, гуся откуда-то притащили.
Жирный? звучно сглотнул слюну отец.
Моргуненок видел
С вами в разведку не пойдешь, расстроился отец. Что теперь с гуся проку?
Я его дрессировать буду
Ты это, того, не хулигань. А как дрессировать собираешься?
Смотри.
Пашка и гусь показали весь набор трюков.
Ишь ты! удивился отец, прошел в калитку, уселся на пень, на котором я рубил дрова, прикурил от костра «приму». А еще так можешь?
Могу.
Показывай! Потешь почтенную публику, ласково погладил себя по животу. Монтигомо, Ястребиный глаз.
Сумасшедший дом! всплеснула руками мать. Что старый дурак, что малый придурок.
Егоровна, гляди, рассмеялся отец, прямо, как Куклачев. А? повернулся ко мне за поддержкой.
Угу, поддержал я. Олег Попов.
Ну вас, холеры, мать ушла в дом.
До самой темноты Пашка развлекал довольного отца.
Жалко, что Моргуненок видел задумчиво сказал отец, когда пошли в дом. А ты молодец, ласково погладил Пашку по макушке, хорошую штуку придумал. Весь в меня. Вот если бы тебя Уолт Дисней придумал, то тебя бы звали Костромаус, ха-ха-ха, отец громко захохотал.
Лягушки в пруду возле дома главного инженера от этого хохота перестали квакать.
А если бы тебя придумал математик, отсмеявшись, продолжил отец, то тебя бы звали Костроминус, ха-ха-ха.
От хриплого хохота задребезжала посуда на кухне.
Вить, тебе лечится пора! крикнула из спальни мать.
Не мешай, я детей воспитываю, отмахнулся отец и снова принялся за нас. Но вас родил я, а от осинки не родятся апельсинки, ха-ха-ха.
Сам дурак и дети такие же, сказала мать.
А вот если бы мы в Грузии жили, знаете, как бы нас звали?
Нет.
Костромоджоба, ха-ха-ха! хлопнул по столу. Звучит?
Мы молчали.
А вот в Чехии нас бы звали Костромидло. В Латвии Костромавиучкас, ха-ха-ха. В Литве Костромайтисы, а в Эстонии Костромынусы.
А в Японии? спросил Пашка.
Что в Японии?
Как бы нас звали в Японии.
Отец задумался.
Кострома-сан, наконец выдал он.
А в?.. снова открыл рот Пашка.
Хватит чушь всякую спрашивать, бездельники! папаша вскочил и ушел на диван.
Среди ночи меня разбудил отец.
Тихо! зажал мне рот широкой ладонью, одевайся, пошли.
Мы вышли во двор.
Дело есть, закурил отец, усаживаясь на широкую лавку под верандой. Надо гуся оприходовать.
Как?
Сейчас свернем ему шею, а Пашке утром скажем, что гуся украли. Он Моргуненку так и передаст.
Жалко
Кого? Моргуненка?
Гуся
Стратегически надо мыслить! Меня ведь знаешь, как мамка ваша подманила? светлячок сигареты вспыхнул ярче.
Как? спросил, с трудом сдерживая зевоту.
Гусиными потрошками жареными да под маринованные огурчики, было слышно, как отец сглотнул слюну. И бутылка «коленвала» холодной да лучок зеленый Подумай только, если бы не потрошка гусиные, то тебя бы не было на свете.
Я молчал.
И братика твоего бы не было, отец затушил окурок и встал. Пошли за дичью, Федя. Может, сестричка появится у вас
Под покровом мрака, разбавленного слабыми бликами фонаря, висящего на столбе с другой стороны дома, отец умело придушил несчастную птицу.
Рано утром, пока младшОй будет спать, ощиплешь. Перья под яблоней закопай, чтобы наш дрессировщик ничего не узнал. Гуся сдашь мамке.
А что скажем Пашке, когда есть будем?
Скажем, что я на охоте утку подстрелил. Пашка все равно не отличит, отец всучил мне остывающую тушку. Распишись-ка в получении. Братец твой тот еще гусь. Вот увидишь, будет лопать гуся за милую душу, и пошел спать.
Кортик
Однажды с Андрюхой по кличке Пончик в леске небольшом, но диком, произраставшем между общежитием для городских «шефов» и его домом, нашли мы старинный кинжал, черненный серебром.
Прямо как в кино! восхитился Андрюха, рассматривая находку. Настоящий кортик!
Похож, согласился я. Что будем делать?
Взрослым показывать нельзя, отнимут, воровато оглянувшись, сказал друг. Надо спрятать.
Куда?
Давай у вас на сеновале. Там никто не найдет.
Давай. Только надо маслом смазать, чтобы не ржавел.
Я спрятал клинок под рубахой, за ремнем брюк, и мы пошли через всю деревню к нам домой. На подходе меня осенило.
Давай его отшлифуем!
А чем?
На точиле. У бати в мастерской есть круги войлочные и паста ГОИ.
А можно?
Пока родители на работе, успеем.
Мы пришли домой. Я взял ключ от мастерской и поручил брату:
Паш, стань возле калитки и следи. Если батя или мать появятся, то беги к нам. Мы в мастерской будем.
А что вы там делать будете? поинтересовался крайне подозрительный брат. Не взорвете ничего?
Не волнуйся. Все будет тихо.
Он пошел к калитке, мы в мастерскую. Поставили круг, включили точило, стали шлифовать. А отец подъехал на машине со стороны сада и, идя домой, услышал шум точила.
А что это у вас такое? внезапно появился он в дверях. А?
Где? я попытался принять независимый вид, честно глядя в глаза отцу и спрятав кинжал за спиной.
В руках ты что держишь?
Кто? Я? Ничего, я уронил нож, и он воткнулся в земляной пол.
Покажи руки! потребовал папаша.
Я вынул пустые руки из-за спины, он внимательно посмотрел на них.
Странно отец развернулся и вышел из мастерской.
Чуть не засек, облегченно выдохнул Андрюха, поднимая нож. Сваливать надо.
Стоять! раздался гиппопотамий рев за его спиной, заставивший друга испуганно присесть. Сюда давай!
Отец подкравшись словно хитрый осьминог к моллюску, незаметно вернулся в мастерскую и теперь увидел скрываемый предмет.
Спички, как говорится, детям не подружка! он сгреб кинжал и вышел из мастерской. А подружка взрослым! А за точило еще вечером получишь!
А то еще отрежете себе что-нибудь из ненужного, поросята. Ишь ты, батьку обмануть хотели, самодовольно бурчал он, ломясь домой как бешеный баран сквозь кукурузу.
Папаша спрятал отобранный предмет в сейф, а потом, внезапно расщедрившись, через какое-то время подарил кинжал своему отцу дедушке Володе. Тот сделал для кинжала новую деревянную рукоятку, ножны справил кожаные и пару раз я видел кинжал у него, когда бывал в гостях. А вот после похорон дедушки кинжал куда-то пропал. Не удивлюсь, ежели папенька стянул назад себе. Хотя, справедливости ради следует сказать, что в сейфе у него я этот клинок не встречал, как, впрочем, и в тайнике, где он хранил газеты порнографического содержания.
Девятое
Вечером восьмого мая я мирно лежал на диване, который до прихода отца, любящего коротать вечера за просмотром телевизора, был в моем полном распоряжении, и читал книгу Станюковича «Вокруг света на «Коршуне». В дверном проеме показалась мать.
Влад, завтра, подорожника нарвите.
Зачем?
Салат сделаем. Еще жуков майских с берез натрусите для курей.
Куры их не едят.
Это целых не едят, а если порубить, то клюют за милую душу. А утки и целых глотают.
Понятно.
И начешите шерсти с собак это лучше, чем по яблоням зикать, как обезьяны.
Зачем нам шерсть? Она же псиной пахнет.
Отдадим бабушке Дуне, она пряжу спрядет и носки вам, дурням, свяжет, а то от сапог резиновых ревматизм будет.
А я не могу. Нас учительница заставляет завтра на парад идти.
Опять в райцентр? всплеснула руками мать. И ты молчал?
Нет, туда больше не поедем. Тут будем ходить, от конторы до общежития и от общежития до клуба.
А чего ты заранее не предупредил? Тебя же, дурака рыжего, еще собрать надо, а то будешь там, как завшивленный, меня перед людьми позорить! Что люди скажут? Что мать не следит за ребенком?
Я сейчас говорю.
Ведешь себя как клошар! чтение книг Ги де Мопассана и Стендаля не прошло для матери даром. Другие дети как дети, а вы как два выродка! Один читает все время, а другой из-под стола не вылазит! Задать бы вам скипидару, падлы пантелейные!
Ничего я не урод, послышался из-под стола в прихожей обиженный голос Пашки.
Заткнись ты! мать, сделав шаг назад, пнула по ножке стола.
Пашка благополучно затаился за свисающей почти до пола скатертью, украденной отцом в столовой деревни Пеклихлебы, где папенька работал помощником агронома.