Нинель вдруг посмотрела на себя со стороны: жалкая соблазнительница! Стало обидно до слез, что крылья ее любви, на которых она мчалась в этот незнакомый город, так безжалостно обрезаны. И кем? Любимым человеком! Но не такова Нинель, чтобы показывать свою слабость. Она взяла себя в руки.
Да ты не переживай, Володя. Я к тебе завернула проездом, была тут неподалеку в командировке. Боялась написать тебе, что пора прервать нашу связь, боялась обидеть. Вот и решила увидеться и поговорить с глазу на глаз. Я выхожу замуж.
Нинель видела, как Володя облегченно вздохнул.
Давай попрощаемся здесь, она поцеловала его в губы, горячо, как раньше, встала и ушла.
В привокзальной гостинице Нинель вырвала из блокнота листок с Володиным адресом и сожгла его в пепельнице. Но разве сотрешь цифры его телефона из памяти? Утром ей так хотелось позвонить ему. Но она пересилила свое желание. А вскоре поезд навсегда увез ее из этого города.
К Маше Нинель заявилась, как всегда, без предупреждения. Считай, не навещала подругу больше года.
О, с прибавлением тебя, сказала Нинель подруге, когда та вышла в прихожую с малышом на руках. Кто: мальчик, девочка? Дочь. Вот и хорошо, есть теперь у твоего старшего сестренка. Парень в школу пошел? Так ты теперь опять первоклассница!
И все эти замечания по поводу перемен в жизни лучшей подруги мимоходом, равнодушно.
После чая они уселись на диван, выпроводив мужа Маши с детьми гулять на улицу. И Нинель рассказала подруге все свои любовные похождения последнего года, не давая ей вставить и слово.
Зачем я тебе все это рассказываю?
Да, зачем? повторила Маша. Не виделись целую вечность. Я дочь родила, а ты даже не спросила, как ее зовут. Подробно посвящаешь меня в свой курортный роман, тем более что он закончился.
Дура! Я предупредить тебя пришла, чтобы мужа своего никуда одного не отпускала. Знаешь, как много таких, как я. Любого порядочного мужика соблазнить могут. Поняла?
«Какая все-таки благородная эта Нинель!» подумала Маша.
Гроза в августе
Было Успенье. Еще накануне Анна собиралась с дочками в церковь в соседнее село. Она и сама-то бывала в церкви только по большим праздникам, а девочек брала с собой и вовсе редко. Для нее, привычной к сельской работе, восемь километров не путь, а малышкам пешком туда-обратно устанут. И на руки уже не возьмешь, Танюшке и то шесть скоро. Старшей Вале через несколько дней в первый класс, и Анна решила обязательно сводить девочек к причастию.
Поднялись рано. По холодку шагалось споро. Но только солнце поднялось выше, стало палить. Это же надо, конец августа, а жара, как в середине лета.
В церкви прохладно. Распевный голос священника, молитва. Ушли в сторону все заботы, в душе наступило умиротворение. И девочки рядом молились тихо. Из церкви вышли просветленные.
На службе народу было много, а после толпа быстро растаяла все разошлись по домам, стало пустынно. Анна с девочками шла не торопясь по широкой улице большого села. Спешить было некуда, да и жара донимала не разбежишься.
Вдруг на краю неба показалась туча. Поднялся ветер и понес песок по дороге. Черная полоса моментально скрыла солнце. И вот уже упали в пыль первые крупные капли дождя. Вдалеке сверкнула молния, следом страшными раскатами пророкотал гром. Гроза.
Ливень обрушился сразу потоками воды. Анна схватила дочек за руки и втолкнула на крылечко ближайшего дома. Все трое вжались в стену, но сбоку все равно заливало, ноги стали мокрые.
Открылась дверь, и на пороге показалась крепко сбитая, одних с Анной лет женщина.
Заходите в дом, девчушки-то вон намокли.
Анна, было, пропуская дочек вперед, шагнула в сени и замерла: из-за плеча хозяйки смотрел Степан. Ее Степан.
В деревне матери девок блюли. Как только заневестятся, внушали: принесешь в подоле прибью. Сколько раз попадало Анне от матери ремнем, вожжами, скалкой что под рукой оказывалось, когда возвращалась поздно. Да не темная ночь ее грех прикрыла. Отдала она свое девичество Степану в жару, после купания не могла устоять против его клятв, не могла унять свою горячую кровь.
Был он не их села, притопал в гости к дяде. Появился на вечёрке высокий да крепкий, глазами то на одну, то на другую девку постреливал. Зачастил к ним в село, не раз сиживал с Анной на берегу озера, нашептывал разные слова, от которых заходилось сердце.
Беременность ее первым заметил отец. Мать со своими горшками да крынками не больно-то разглядывала, что там ее девка: дома теперь сидит и хорошо. Допытались родители, кого благодарить за дочерин позор. Заслали к Степану старших сыновей. Того отец хорошенько поучил вожжами да отправился Анну сватать.
Валю она родила, уже живя в свекровом доме. Только Степан появлялся там нечасто. И в сельсовет после свадебного застолья, как собирались, они не сходили. Первое время он все отговаривался, что в городе на заработках, потом и вовсе дома месяцами не был. Проплакала Анна год, мужа поджидаючи. А после того, как принесли ей известие, что в городе Степан живет у женщины, сказала свекрови:
Какой уж он мне муж. Поеду я домой.
Дак поезжай, девка.
Так и вернулась с ребенком в родительский дом. Отец на дочь рукой махнул. У сыновей все нормально, живут мужики своими семьями, а дочери, видно, Бог счастья не дал. Да и болеть старик начал, со своими хворями не до дочериных забот. А внучка чего, вырастет.
Да, видно, не ходит беда одна. Как не редко заезжал Степан домой, а, оказалось, прощалась она со свекровью уж беременная. Отец Анны умер до рождения Танюши. И ладно: а то опять бы ее позор переживал. Мать после еще два годка проскрипела и тоже отправилась на покой. Осталась Анна с дочерьми жить в родительском доме. Работала много копейка в совхозном саду давалась нелегко. Братья помогали. Голодом не сидели и то спасибо. Вон Валя уже в школу идет.
О Степане с тех пор, как уехала от свекрови, никаких известий до Анны не доходило. А тут вон он смотрит через плечо хозяйки, что приветливо приглашает в избу.
Первым ее порывом было схватить девчонок за руки и убежать.
Мама, я пить хочу, запросила Таня.
Заходите, девочек напоим, накормим, опять позвала хозяйка.
И правда, заходи, Анна, подал голос и Степан. На удивленный взгляд жены сказал: Это жена моя первая.
Катя, протянула та руку Анне и еще настойчивее стала приглашать в дом.
Почему бы и нет? подумала Анна и смело шагнула в сени.
Степан все-таки немножко растерялся, то истуканом сел за стол, то вскочил и давай помогать жене носить с кухни пироги и закуски. Потом все уселись. Налили по рюмке настойки за знакомство. Графин опустел быстро. Непьющая Анна захмелела и совсем осмелела. Поначалу вроде стеснялась: брошенная жена, значит, ущербная. А хмель развеял сомнения: нисколько она не хуже Катерины. Вон двух каких красавиц родила, а у той ребенка нет. А Катерина, видно, баба хорошая, добрая, над Степановыми дочками щебечет, увела и спать уложила уморились крошки.
Степан достал гармошку. Играл он хорошо еще в парнях. Анна с Катей все песни перепели, грустная слезы вытирали, веселая в пляс пускались.
Из гостей уже пошли под вечер. И дождь давно прошел, и дороги просохли. На крыльце Катя обняла ее, поцеловала. Расцеловались и со Степаном:
Аннушка, в нашем селе будешь, заходи к нам.
Неродная
Валентина любит субботу. Проводит мужа на работу, сына в школу. Не спеша приберет в квартире. Сходит в магазин. А к обеду настряпает пельменей. Ее мужчины уже привыкли, что по субботам обязательно бывают пельмени, и не позднее двух всегда приходят домой, а потом целый час блаженствуют над тарелками. Ей так нравится смотреть на их сытые физиономии.
Звонок в дверь, нетерпеливый, настойчивый. Сын. Не стряхнув муки с рук, Валентина открыла дверь и снова поспешила в кухню: что-то она сегодня не успевает с пельменями. Потом машинально взглянула на часы: всего двенадцать. Не отрываясь от работы, спросила:
Что-то ты сегодня рано, ведь у вас по субботам четыре урока.
Подняла глаза. Сын в пальто, с портфелем в руках стоял в дверях кухни:
Мама, это правда, что ты мне неродная?
У Валентины все похолодело в груди, руки застыли над столом, она отвела от сына глаза
Спроси Валентину, когда полюбила Мишу, она и не скажет. Жили в одной деревне, каждое лето ребятня всей ватагой уходила в лес по грибы-ягоды. Миша жалел девчонок, все время кому-нибудь помогал нести корзинку до дому. Валентине редко перепадало такое счастье: она была девчонка крепкая. Правда, один раз притворилась, что ногу подвернула. Миша нес ее корзинку, и Валентине так приятно было идти с ним рядом и болтать ни о чем. В школе она видела Мишу только мельком на переменах он учился на класс старше. Зато, когда узнала, что он в воскресенье ходит в клуб на танцы, тоже побежала туда, хотя мать ругалась и грозилась выпороть. Теперь Валентина стала пристально разглядывать себя в зеркало, но придраться ни к чему не могла. То, что она красивая, Миша тоже видел и уже не отходил от нее на танцах, вечером провожал до дому.