Слышишь топот бегущих слонов?
Повесть
Алексей Казаков
© Алексей Казаков, 2021
1.
Они долго шли по тихому летнему дубовому лесу. Семилетний Кириллка, озиравшийся на кроны деревьев, споткнулся о вздыбившийся и уползший на тропинку корень, упал, уронил самодельный газетный кулёк с конфетами-подушечками и заплакал от досады и боли в пальцах правой ноги.
А ну-ка без сырости! деланно-сурово приказал отец, посадил сына на плечи и понёс его в сторону шоссе.
Давайте, парни, в кузов, предложил пожилой шофёр грузовика, согласившийся их подвести. Возможно об этом свидетельствует обращение «парни» водитель принял их за старшего и младшего братьев.
Отец подсадил Кириллку на край борта машины, и мальчик ахнул от восторга: кузов был доверху заполнен душистой пшеницей.
Так, лёжа на пшенице, они и поехали в сторону причала. Кириллке казалось, что он в странной четырёхугольной пустыне, где каждая песчинка вдруг выросла и удлинилась. Потом он, повинуясь, наверное, какому-то древнему инстинкту, а может просто из озорства, но не от голода, набрал в рот пшеницы и стал её жевать, ощущая, как из совокупности зёрен появляется тугой влажный комок
2.
Вставай, сгоришь! Ленка растолкала меня, согнала внезапный сон.
Солнце подвинулось, и тень от индийской пальмы убежала с моего камышового лежака. Пришлось с балкона трехзвёздочного номера, где мы поселились, перейти в комнату, под кондиционер гудящий, дышащий холодом и шевелящий панелями, словно губами.
Семилетним Кириллкой человеком, ныне существующим только в моих снах, был когда-то я. В наследство от того мальчика мне достались его имя и биография, меняющаяся с возрастом в акцентах.
Знаешь, мне опять приснился этот сон с пшеницей.
Моя молодая жена тяжело вздохнула.
М-да, сказала Лена. Колбасит тебя Подсознание Переживаешь ты, дружок.
Я достал из сумки телефонную старомодную, потрёпанную, бумажную книжку, заварил себе чая, набрал номер. Трубку подняли сразу. Женский голос что-то сказали на хинди. Потом прозвучало английское «хеллоу».
3.
День добрый, сказал я по-английски. Могу я услышать Ганика, пожалуйста?
Окей, откликнулась невидимая собеседница. Что-то щёлкнуло. Послышалось «хеллоу» уже голосом Ганика.
Салям алейкюм, Ганифа Мирзабала-оглы.
Салям алейкюм, прозвучало в ответ с азербайджанскими выговором и интонациями.
Ганик, это я. Я приехал, сказал я по-русски.
В трубке послышался какой-то шорох.
Привет, привет! То-то слышу знакомый голос, теперь уже Ганик говорил по-русски с едва заметным акцентом. Ты один?
Нет, с женой.
Так. Тогда я подъеду утром. Ты ведь просил о разговоре тет-а-тет?
Да.
Понятно. Я буду в 8.30. До встречи, немного рассеянно, видимо, думая уже о чём-то другом, ответил Ганифа.
4.
«Сегодня мы высадились в поисках пресной воды на необитаемый остров, который жители соседних островов называют почему-то «Во-Во». Остров оказался небольшим, лесистым участком суши, похожим по форме на восьмёрку. Обрывистые берега, крутые и отвесные, делали его недоступным морякам с проплывающих кораблей, а холмистая неровная поверхность не давала возможности приземления самолётам. В одном месте неожиданно осела порода и сделала возможным проникновение на остров. В разведку пошли вдвоём матрос (то есть я) и капитан.
По крутому склону, цепляясь за ветви неведомых кустарников, мы поднялись наверх. Густой кустарник почти сразу же перешёл в непроходимые дебри. Проникновение вглубь казалось невозможным, как вдруг капитан заметил неподалёку узенькую тропинку, протоптанную какими-то животными. Животные были, по-видимому, высокого роста, с длинными ногами. Кусты на высоте человеческого роста были ощипаны; на тропинке чётко выделялись их крупные копыта, разделённые на три части. Нам удалось мельком увидеть такое животное. Его крупное серо тело мелькнуло на мгновение среди кустов, затем раздался хруст валежника, и животные скрылись в чаще.
Вскоре стали попадаться высокие деревья, с гладко отполированными стволами, коричневыми и с жёлтыми пятнами. Их листья напоминали листья пальм, но были уже и гуще. Среди листьев выделялись плоды нежно-розового цвета. До нас доносился аромат, похожий на запах розового варенья.
Капитан нашёл длинную палку и попытался сбить один такой плод. Плоды были довольно высоко, приходилось подпрыгивать или подкидывать вверх палку. Каждое неловкое движение вызывало смех, но мы тогда и не подозревали, какую опасность представлял для нас шум, производимый нами. Неожиданно в кустах раздался шелест, и в кустарниках показалась уродливая голова на узком туловище с тусклыми как олово глазами, затем другая, затем третья. Первая голова разинула пасть, и оттуда показалось длинное раздвоенное жало. Мы не сразу сообразили, что перед нами какая-то разновидность огромных змей, возможно, ядовитых».
5.
Мы с Гаником познакомились в небольшом подмосковном городке, где я работал в районной администрации пресс-секретарём, а Ганифа телохранителем местного мэра, Юрия Аркадьевича Казнова. Взаимной симпатией и доверием друг к другу мы прониклись после истории с тикающим пакетом.
В тот вечер в здании администрации находились всего несколько человек: мэр, я, готовивший выступление Казнова ко Дню медицинского работника, Ганифа, терпеливо ждущий в приёмной окончания работы первого человека района, а также водитель Казнова, секретарша и три «чоповца» охранники здания.
В кабинет ворвалась секретарша Женечка и возбуждено затараторила:
Тут позвонили, говорят бомба между вторым и третьим этажом, на площадке. Юрий Аркадьевич просит вас срочно зайти к нему.
Глава района строго и осуждающе смотрел на меня, чуть покачивая головой из стороны в сторону.
Милицию вызвать это ты хорошо предложил, оригинально. И как же это я сам без тебя не догадался, язвил он. Но! Ты разве не понимаешь, что это бросит тень на администрацию и на меня лично? В здание, где обитает власть, бомбу занесли! Или что там, граната?
Не знаю, Юрий Аркадьевич, почтительно и негромко ответил я.
Если будем тянуть, так никогда и не узнаем. Давай сами.
Что как сами?
Пусть Ганифа выбросит этот пакет в окно. Только подальше в сторону мусорных контейнеров.
Но попытался я возразить, Юрий Аркадьевич, там ведь бывают бомжи
Казнов вскочил с места, навалился животом на стол и хлопнул ладонью по огромному альбому по живописи, подаренному ему на недавний 50-летний юбилей.
Пулей! заорал он.
Я, взвинченный, влетел в приёмную, подозвал Ганика, и мы под встревоженным взглядом секретарши вышли в коридор. Услышав о распоряжении главы, Ганифа не стал задавать лишних вопросов, только сказал отрывисто:
Быстро все уйдите.
Сейчас все уйдут, а я останусь с тобой.
Ты тоже уйди. От греха
Кончай командовать, ответил я. Нам поручено обоим.
Мы спустились на площадку между третьим и вторым этажами и подождали, когда глава района, секретарша, водитель и охранники здания выйдут на улицу. Через окно было видно, как они сели в чёрный служебный джип и отъехали.
В грязном, потёртом пакете что-то тикало. Мы с Ганифой встретились глазами.
Вот что, дорогой. Давай я сам. Если что будет один труп. А так два.
Ганифа, сказал я внешне спокойно, хотя внутри я оцепенел от страха, который норовил схватить спазмом и горло. Давай так: я остаюсь здесь. Если что-то не так короче, не считай меня дешёвкой.
Ганик потёр подбородок и произнёс негромко:
Угу. Доходчиво. Чуть в сторонку, не заслоняй свет.
Я знал, что Ганик бывший российский офицер, комиссованный по состоянию здоровья. Наверняка имел дело со взрывчаткой, минами и бомбами. Только бы всё получилось
Ганик присел перед пакетом, и серая камуфляжная куртка натянулась у него на мощной спине. Полоска шеи между затылком с чёрными волосами и воротником куртки была мокрой.
Через секунду он держал в руках старый облупленный будильник. А ещё в пакете обнаружилась грязная скомканная рубашка, завёрнутая в газету надкушенная булка и пустой пузырёк-чекушка от дешёвой водки. Не иначе, какой-нибудь бомжеватый проситель или выгнанный из дома муженёк-пропоица забыл своё походное имущество между этажами районного «белого дома».
Потом мы позвонили Юрию Аркадьевичу, все рассказали, и тот передал с одним их охранников здания бутылку дорогого коньяка, которую мы с Гаником выпили в моем крошечном кабинете под завалявшиеся в столе сухарики.
Этот полукурьёзный случай сблизил нас, скрепив взаимным уважением.
Вот и теперь, в жарком индийском городе, куда переехал на ПМЖ бывший капитан Российской армии и бывший охранник, а ныне бизнесмен Ганифа я надеялся, что он мне не откажет в щепетильном деле. Тем более¸ что мероприятие будет неплохо оплачено. Речь пойдёт не знаю, как и назвать это: то ли о мести одному человеку, то ли о наказании его.