А мне ничего не жалко. На то они и растут, чтоб их пилить и делать из них мебель, сказал Дискалюк. Я представляю, наше дерево сверкает, гденибудь в Испании в виде паркета на полу, и какаянибудь донья босыми ножками ступает по паркету из этого дерева, а тут оно, ну что хорошего? Дожди льют, громы громыхают, зимой морозы пекут. Не выдерживает дерево такого испытания и во время грозы, при сильном ветре ломается, сохнет, гниет. Да и нам невыгодно. Дерево должно приносить доход.
А ваши граждане не будут протестовать?
Наши? Да что вы! Они даже не понимают, какие беды приносит им лес. Здесь пастбищ не хватает, сенокоса нет, скот кормить нечем. Чем больше мы вырубим леса, тем лучше. На месте вырубки в течение первых двух лет земляника растет. Я сам помню, собирал в детстве землянику на месте вырубленных лесов. Только, гдеже испанцы? Мавзолей, позови этих испанце, а то швед сбежит к чертовой матери.
Испанцы в количестве трех человек тут же появились, но они потребовали сначала осмотреть лес, и только после этогозаключать договор.
О, кей, произнес Дискалюк иностранное слово, которое испанцы поняли без перевода и радостно заулыбались
Сит даун, плиз, произнес Жардицкий, и испанцы тут же присели.
Тут и Дондуков появился с Йоргансоном. Дондуков держал проект договора в руках, а швед включенный прибор для перевода. Надо было проявить максимум осторожности. И Дискалюк решился.
Мы этот проект рассмотрим в течение недели. А пока, если желаете, мой помочник Дондуков повезет вас в Тевшаг показывать лес. Я же отлучусь в Мадрид на три дня. Этого требуют испанцы. Печать при мне, ручка тоже: подпишу, шлепну печать на договор и обратно в Рухов, и протянул руку шведу.
Твоя врет, выдал переводчик, взападных странах на договоры печать не требуется, достаточно подписи, и швед тоже протянул руку на прощание.
19
Дискалюк завел джип, и они уехали в Кобелецкую поляну, где раскинулись великолепные лесные массивы, в основном ясеня и гладкоствольного бука.
Дорогу надо будет починить, заметил Виктор Дрезинович. Впрочем, господа иностранцы сами починят. Мы им должны сделать небольшую скидку на каждый куб дерева.
А сколько может стоить один куб гладкоствольного бука, как вы думаете?
За границей, обработанный, упакованный в целлофан он может стоить тысяча долларов за куб.
Ого! Так можно озолотиться.
Но не забывайте, что здесь, как говорится один с сошкой, а семеро с ложкой.
Как это понять?
А очень просто. Павел Лазаренко должен заработать? должен. Я должен, чтото иметь? Должен, иначе меня бы здесь не было. Ваш Устичко должен карманы набить? А ты? А сами иностранцы? А налоговая служба, а служба безопасности, а милиция, а работники ГАИ? А работники КПП на границе?
Еще сан эпидем надзор забыли. А еще мои работники, такие как Мавзолей и Дурнишак. Да они меня съедят, если я им ничего не дам, вы же понимаете. Выходит, что овчинка выделки не стоит. Может, повернем обратно, а? Если я буду иметь всего один доллар из одного кубометра бука, то ну его к ядреней Фене. Я уж расстроился, а мне волноваться вредно. Я поворачиваю обратно.
Подожди. Притормози вот на этой полянке, поговорим.
Дмитрий Алексеевич нажал на тормоз, машина остановилась.
Нет, я не согласен, твердо заявил он. Мне нужно хоть сотню долларов с одного куба, иначе все идите к черту.
Ты что, Павел Лазаренко? Сто долларов будет получать он. Я тридцать. А тебе хватит десять, ну пятнадцать от силы. Если иностранцы вывезут один миллион кубов в течение года, то у тебя десять миллионов в кармане, у меня двадцать, у Павла Лазаренко сто миллионов. Что нам еще нужно, скажи? Да ты должен молчать, в рот воды набрав. Ни одна душа, даже твоя жена не должна знать об этом никогда, ни при каких обстоятельствах.
Ну, десять мульонов это не маленькая сумма, согласился Дискалюк.
Если так, тогда я завожу мотор, и айда в лес. Бес с ним с лесом. Леса полно, а денег мало. Надо детей отправить в Лондон или в Джакарту. Пусть учатся, а то я окончил восемь классов, а не могу извлечь квадратный корень из трехзначного числа. Знаю только, что Ленин был корифеем всех наук. Это я твердо усвоил.
Брось ты, Ленин был малограмотным коварным жиденком.
Да что вы, что вы? Не так громко! Услышат ведь. И у деревьев есть уши, знайте это, товарищ представитель Павла Лазаренко.
Да что вы, что вы? Не так громко! Услышат ведь. И у деревьев есть уши, знайте это, товарищ представитель Павла Лазаренко.
Джип углубился в лесной массив на пять километров, а дальше дороги не было никакой. Дмитрий Алексеевич выключил зажигание, и они оба вышли и стали разглядывать окружающую их красоту.
Какая тишина, в ушах звенит! Голова болеть будет, сказал Жардицкий. Я даже не представляю, что здесь будет, когда сюда придет техника и начнет гусеницами топтать эту красоту, а деревья в предсмертном крике начнут разрезать эту тишину. Это варварство, самое настоящее варварство. Вы не боитесь греха?
Какой еще грех? Давайте рубить лес и продавать испанцам!
И англичанам.
Да хоть китайцам, я уже говорил об этом. Лишь бы денежки шли на наши счета.