Пусть отрабатывают. У вас вон как речка петляет, наверняка, надо дамбы строить, чтоб во время половодья никакой беды не было, с ученым видом сказала Памила Варлаамовна.
Я подскажу нашему Лимону, это его прерогатива.
Ого, как вы учено говорите. А что такое « прерогатива?»
А шут ее знает? Так, слыхал, понравилось, и стал употреблять, но я больше не буду, честное комсомольское.
Комсомола уже нет, не забывайте об этом.
В это время они уже были у дома Серафимы Анатольевны. Серафима вышла растерянная, расстроенная домашними неурядицами и попыталась наброситься на землемера:
Почему так долго вас не было? Заявка неделю тому назад подана, а вы, что, отсыпаетесь там?
Уважаемая госпожа вильной Украины, не нервничайте, берегите свои нервы для великих свершений нашего народа. Я есть инспектор по земельной реформе из Рухова, из Белого дома, слыхали про него? Так вот, гражданочка, госпожа, простите, сел у нас много, а я одна. Без меня землемер не имеет право отводить вам землю, поскольку я должна занести все это в реестр Белого дома или Осиного гнезда, как вы его изволите называть, пела Памила Варлаамовна.
Ах ты, Боже мой! А дальше что? Сунутьто он имеет право? Я ему суну в карман, а он мне сунет, короче мы так с председателем договорились. Ну, что лыбешься, аки вьюноша семнадцатилетний? Ну ладно, отложим все эти титимити до следующего раза. Но вот беда: мне в реестр не нужно, мне и здесь хорошо. Как вы думаете, товарищ Попа, может мне отказаться от этих десяти соток, а? Боюсь я чего-то, жаловалась Серафима Анатольевна.
Да ничего страшного. Только за этот реестр надо платить.
Сколько?
Сто долларов, сказал Поп.
А это не взятка?
Какая взятка, что вы? Я квитанцию вам выпишу, сказала Памила.
Пишите.
У тебя есть хоть какой пустой бланк? спросила Памила землемера.
Кажись, есть, ответил Поп, а, точно есть. Квитанция об уплате за электроэнергию.
Сойдет, сказала Памила.
Она выписала квитанцию, а деньги спрятала в сумку, и все втроем отправились измерять земельный участок.
Вы сюда, сюда поближе, у меня тут сосед захватил. Это земля моего отца.
Поп показал на пальцах, что нужно позолотить ручку.
Сколько? шепотом спросила Серафима Анатольевна.
Дашь двадцать долларов, и хватит с тебя, ты, я вижу, не шибко богата.
Нет денег больше у меня.
Ничего, я подожду.
Муж вернется с заработков, тогда отдам.
Все сложности были позади, и Серафима Анатольевна первая в Апшице получила два гектара под сенокос в аренду сроком на двадцать пять лет. Еще не было закона о передаче земли крестьянам в вечное пользование ни на Украине, ни в России. Именно в этих двух странах остались самые большие коммунистические партии, имеющие влияние в парламентах обеих стран. А коммунисты стояли на смерть: оставить землю крестьянам в цветочных горшках и все тут. Всегда тупые и на тупости закомплексованные, они держались за основной рычаг коммунистического крепостного права: землю крестьянам в цветочных горшках и ни шагу в строну.
А теперь куда? спросила Памила землемера.
Тут есть один зажиточный человек, к нему и пойдем, сказал Поп.
4
Валерий Иванович только что приехавший на побывку из Москвы, встретил великих людей с видеокамерой в руках. Поп шел впереди, волочил за собой мерительную ленту, а госпожа Памила шествовала поодаль, в соломенной шляпе с большими полями, что крепилась к подбородку шнурками.
Приветствуем дачников! торжественно заявил Поп.
К столу, сперва, к столу! Стол уже накрыт, звал Валерий Иванович. Памила несколько надвинула шляпу на лоб, что придавало ей таинственный вид, небрежно бросила:
Я сыта, как откормленная бульдожка. Если только кафа и шумпанское. Шумпанское такой какайф и сладко и кисло и в голове шумит и интима хочется. А потом сон начинает брать на измор. Товарищ Попа, как вы на счет бимбом.
Да не Попа я, а Поп, сколько можно говорить, Памила Верзила, черт побери, шепнул он ей на ухо, но так что все слышали.
Ну, тогда Попик Малыш
Кофе? Сейчас заварю. Но к кофе полагается рюмка коньяка, не возражаете? сказал Валерий Иванович чтобы переключить гостей на другую струну.
Женщина всегда озражает и, тем не менее, всегда соглашается, сказала она и засмеялась. Женщина, как сказал Карл Марл, существо слабое и в этом ее сила, представляете? Особенно по отношению к мужчине. Если я однажды проявлю такую слабость по отношению к мужчине, он опосля этого у моих ног будет валяться.
Женщина всегда озражает и, тем не менее, всегда соглашается, сказала она и засмеялась. Женщина, как сказал Карл Марл, существо слабое и в этом ее сила, представляете? Особенно по отношению к мужчине. Если я однажды проявлю такую слабость по отношению к мужчине, он опосля этого у моих ног будет валяться.
Не мешало бы проявить ее по отношению к нашему сельскому землемеру, кажись он парень то, что надо, сказал хозяин дома.
Мы с им только сегодня встретились, а что будет дальше посмотрим.
Вы пришли делить землю?
Да.
Теперь то, что у меня в цветочных горшках, я могу выбросить?
Можете. Мы вам дадим землю в аренду.
Землю моего отца мне в аренду, хорошо. А на какой срок?
Можем на пять лет, а можно и на двадцать пять, сказала Памила Варлаамовна. В зависимости от необходимости, исходя из взаимных интересов, интересов государства и прочих интересов. Сами понимаете, сейчас такое время. Мы, служащие, сидим на маленькой зарплате, да и Белый дом требует ремонта
Сколько?
Ну, нельзя же так сразу, Валерий
Иванович, подсказал землемер.
Так вот, Валерий Иванович, мы никакие мы не взяточники, мы служащие, представители новой демократической власти. Ехать сюда долго, тяжело, я вот последние копейки на бензин отдала, можете спросить у водителя.
Памила Варлаамовна сильно пострадала по пути к вам, Валерий Иванович.
Что же могло случиться с уважаемой Памилой Варлаамовной?
У нее босоножек на левой ноге приказал долго жить, трагически произнес землемер.
Ах ты, Господи, Боже ты мой! А ножку вы не подвернули?
К великому счастью, все обошлось.
Больше ни за что не поеду в такую даль, чуть не плача, произнесла Памила Варлаамовна.
Надо раскошелиться, шепнул землемер. Это все окупится, уверяю вас.
Но это же земля моего отца. До освобождения края войсками НКВД, простите, советскими войсками, эта земля принадлежала отцу на правах частной собственности. Почему бы теперь, после падения коммунизма, не восстановить справедливость?
Он еще упирается? Пошли. Пицце отдадим, вон его заявка у меня в сумке лежит, угрожающе сказала Памила Варлаамовна.
Нет, нет, что вы?! Если этого требуют взаимные интересы, а также интересы вильной Украины, что ж! Я готов. Двести пятьдесят долларов хватит?
Что с вами сделаешь? вздохнула Памила Варлаамовна. Пусть двести пятьдесят и по чашке кафа. А мы пошли отмерять. 0, 8 гектара мы вам приватизируем, а полтора гектара отдаем в аренду сроком на двадцать пять лет. Вы, судя по вашему возрасту, столько не проживете.
Нет, что вы? Мне бы лет десять протянуть
Есть ли у вас резиновая обувь? У Памилы Варлаамовны и второй босоножек на правой ноге может выйти из строя. Не носить же мне ее на руках.
Такую тушу, подсказал Валерий Иванович. У меня кирзовые сапоги остались. Им сорок лет. Я в армии в них служил. Можно считать, что это еще Сталинские сапоги. Берите, мне не жалко.
О, музейная редкость, хихихи, с удовольствием одену.
Слуги народа ушли отмерять земельный участок, а Валерий Иванович затопил плиту, чтоб заварить кафу. Нашлась коробка конфет, торт, бутылка шампанского, бутылка коньяка, масло и пахучий свежеиспеченный хлеб. Все это было собрано на стол под навесом на фоне роскошной зелени.
Все шло хорошо. И вдруг, как гром среди ясного неба, разразился скандал.
Пожилой Пицца с женой Ляной вышли с палками, чтобы прогнать нахалов землемеров.
Это наша земня, мы тут работали, у колхоз косили, унаваживали, Ляна все время не только писать, но и какать сюда ходила, а потом и я следом за ней. Земня сразу стала давть высокие урожаи на радость нам и нашим детям, что проживают в разных других селах. Наш Иван, младший сын бузосмен, ен у Бычкове завод содержит. А вы, на кой вы нам сдалися? Уходите отсюда, нехристи поганые. Ойойой, Боже мой! Убивают, спасите, люди добрые, орала Ляна, сотрясая воздух. Милиция, амуниция, иде вы?!
Я тут, значится, косил двадцать лет подряд, здесь мне и глаз повредило оттого, что отец этого Валеры сад не прочищал, и ветки до самой земли висели. Я одним глазом совсем не вижу. Вы должны пожалеть меня.
Тут возникла другая соседка и набросилась на Пиццу:
Ты и у меня отнял землю, нахал. Не давайте ему ничего этому Пицце, не слушайте его. Две коровы держишь и овец громада, а раньше у вас была только одна коза, наглецы!