В стане «врагов»
Ничего, и при Сталине люди жили, утешила нас уборщица тетя Валя, опершись на швабру.
Брат Ежи, или Джорджо, как он просил его называть, до монастыря был сантехником. Во священники его почему-то отказались рукополагать, и он служил министром в сибирском монастыре, типа завхоза. Маленький, толстый, склочный, говорил какой-то брызжущей невнятной скороговоркой. Мы избегали его, как могли.
В телевидении суетливый брат Джорджо не смыслил ничего.
Надо снимать не интересно, а религиозно, поучал он.
Но ведь Евангелие это так интересно, возразила Марина.
Че там интересного, отмахнулся брат Джорджо.
Не сразу мы поняли, чего он хотел: а именно превратить студию в кружок «имени себя», и для этого медленно, но верно избавлялся от тех, кого привели и вскормили отец Войцех и Дамиан, заменяя их преданными себе людьми в основном из Польского общества. А еще была у него явная склонность к юношам. Именно она побудила в конце концов поставить редактором Католического Видеожурнала своего молодого шофера, предварительно рассорив его с подругой.
«Чистка» студии сопровождалась классическими интригами, клеветой, науськиванием сотрудников друг на друга. Сначала он избавился от Шурика, затем уволил меня. Из «старой гвардии» осталась одна Марина. Ему она пока нужна была для того, чтобы через нее вызнать «ноухау» телевизионного процесса.
Марина проходила в монтажную, закрывалась и работала, а новые сотрудники пили чай и сплетничали. Изгнанные «снаружи» переживали за бедную Марину, как она там во вражеском окружении.
К нашему изумлению Марина не только не унывала, но даже находила какой-то кураж в противостоянии недоброжелательной толпе. Она ходила в студию, как на войну, со стойкостью примерно Зои Космодемьянской, с гордо поднятой головой. Прекрасно понимая, что она обречена на увольнение, Марина могла позволить себе не прогибаться под Джорджо, во всяком случае, пока тот от нее зависел. Его плохо скрываемое раздражение только забавляло Марину. Так продолжалось несколько месяцев, Марина никуда не торопилась.
Наконец, как только Марина сдала Видеожурнал, Джорджо и компания затеяли показательный процесс увольнения «редактора». «Враги» «сшили» целое дело, достойное давно минувших дней, для этого использовав фильм про служение католиков во Владивостоке, который Марина смонтировала на основе съемок отца Войцеха и Дамиана.
Суть была вот в чем: поскольку в фильме фигурируют бездомные, безработные и больные, ушлые сотрудники сочинили бумагу, в которой черным по белому: «творчество Марины Д. оказывает на зрителя депрессивное действие, приводит в уныние и наносит физический вред организму, вследствие чего ей следует запретить заниматься творческой работой». И такого бреда примерно две страницы
Собственно, они просто раздобыли с гостелевидения шаблон документа чуть ли не 37-го года. Бумага сегодня скорее смешная, чем устрашающая.
Марины вынесла из студии копию, и мы с друзьями устроили домашнюю премьеру «нашумевшего» фильма с чтением «настоящей» рецензии.
Мой фильм недостоин такой профессиональной рецензии, хохотала безработная Марина.
Марина, сохрани ее, с такой рецензией тебя на любое телевидение примут, хором поздравляли Марину с «мощным резонансом».
Победа и поражение
К лету брата Джорджо, конечно, сняли. Вся его «польская» команда во главе с верным шофером Петькой демонстративно уволилась. Зато вернулся наш Дамиан.
И вот мы втроем вошли в пустую студию. Всюду беспорядок. Средства намеренно растрачены, часть съемок затерта, снимать некому Грустно.
В общем, девушки, через месяц мы должны во что бы то ни стало выпустить журнал. У нас нет выхода. Мы должны доказать, что умеем работать. А хуже всего то, что я завтра уезжаю из Новосибирска до конца лета. Удачи, и пожав нам руки, брат Дамиан удалился.
А мы с Мариной остались.
Сказать, что нам было трудно, это ничего не сказать. Мы с Мариной чувствовали себя придавленными непосильной ответственностью. Мы многого не умели. Наши поиски сотрудников стимулировали нашествие ушлых профессионалов, желающих подзаработать шальных деньжат. Конечно, никто не хотел работать за идею. Поэтому нам самим пришлось монтировать в авральном режиме целую кучу съемок.
Как вдруг у Марины совершенно не вовремя наметился роман с неким католическим Сережей.
Как вдруг у Марины совершенно не вовремя наметился роман с неким католическим Сережей.
Ей стало не до работы.
Сергей был добрым и безвольным. Он пробовал себя то в католической семинарии, то в православии, то в юриспруденции, и везде безуспешно. Из-за аврала на работе Марина встречалась с ним какими-то урывками. А потом и вовсе случилась трагедия: некая Лиля из прихода отбила Сергея у Марины. Правда, как настоящая христианка, она попросила у соперницы прощения. Высокие отношения. Обе плакали. Потом Марина плакала отдельно, в студии, плакала и я.
Марина говорила:
Это все из-за этой Каны!
Да, мы выпустили Видеожурнал, но какой ценой ценой Марининой личной жизни
В моей душе прочно поселилось чувство вины по отношению к Марине. Я еще усерднее принялась молиться за то, чтобы она вышла замуж.
Полиция и Маленькая Тереза
Подбор кадров для киностудии «Кана» напоминал библейский царский пир: мы с Мариной собирали всех убогих, у кого были проблемы с работой, и пытались пристроить к делу. После этого у нас были проблемы не только с работой, но и с «кадрами». При этом каким-то чудом мы с Мариной выпускали один Видеожурнал за другим. Брат Дамиан давно превратился в директора «по переписке»: он находился то в Москве, то в Польше, то в Америке.
В один прекрасный день в студию заявилась налоговая полиция. По ложному доносу «прихихеней» брата Джорджо полицейские арестовали и вывезли весь наш архив.
Эксперты с гостелевидения отсматривали все подряд, пытаясь нарыть компромат на католиков, и уже почему-то не только финансовый. Студию пригрозили закрыть, пахло большим скандалом.
Я не спала ночами. А Марина, напротив, играючи восприняла новое испытание: она с удовольствием ходила на допросы в страшное учреждение и, говорят, очень храбро отвечала на все вопросы. Это была долгая песня: в специальном кабинете чиновники дотошно выясняли суть того или иного реквизированного документа и подшивали к делу.
Из одной папки вдруг выпала фотография девочки с косичками. Фотография оказалась та же, что висела на стене в студии. Еще во время злополучного «визита» этот портрет привлек внимание налоговых полицейских.
Тогда при обыске нам запретили передвигаться, но провести полуденную молитву все же разрешили и, конечно, сами поприсутствовали при этом, не без любопытства. Один из полицейских даже поинтересовался, почему среди икон на стене висит фотография какой-то девушки. Пришлось им немного рассказать про Святую Маленькую Терезу.
Такая же фотография теперь вылетела из папки. Ну просто луч света в темном царстве: скучная бюрократия и детская улыбка!
Это еще кто такая? удивился чиновник за столом.
Из-за соседнего стола вдруг послышалось:
Это Маленькая Тереза, там сидел сотрудник, который участвовал в налете. Она святая.
Буквально через несколько дней нам привезли весь архив обратно и извинились.
Никак Маленькая Тереза помогла?
Молитвы и миниюбки
Обитые черной шерстью стены не только удобная декорация, но и идеальная поверхность для прикалывания всевозможных реликвий.
Очень скоро весь угол заполнился картинками и иконками. Там ежедневно в полдень мы и молились всей студией, потихоньку превращаясь в общину. А поскольку среди сотрудников попадались и православные, и протестанты, маленькая община стала экуменической.
Под фотографию Терезы мы прикололи конвертик, куда вкладывали адресованные ей записки с молитвами. Время от времени их торжественно сжигали, мало ли кто что попросит.
В то время «Кана» была излюбленным «тусовочным» местом. На запах кофе слетались гости священники, коллеги из других студий и церквей. Заглянув на огонек, те тоже принимали участие в общей молитве у нашего импровизированного неформального алтаря, и подкладывали свои записки Маленькой Терезе. Наша Святая все исполняла. Или почти все. Но Прекрасный Принц к Марине пока не приплыл на корабле с алыми парусами. Может, потому что Марина ходила в джинсах и не красила ресницы?
Между прочим, ноги у нее были потрясающие длинные и идеально стройные, как бутылочки.
Марина, с такими ногами тебе надо носить мини, советовали подруги наперебой.
Но у Марины на этот счет было свое мнение.
Зачем мне мужик, который польстится на мои ноги! Я хочу, чтобы меня любили ради меня самой.