Кто-то из старшеклассников приглашает ее танцевать, она соглашается, танцует с выражением спокойной удовлетворенности на лице. Именно не радость, не удовольствие, а удовлетворенность от уверенности, что все так и должно быть.
А вот Саша, проходя мимо лестницы, видит и слышит: под лестницей, в полутьме, Лена прижала к стене кого-то из подруг Саша не разглядел кого и злобно спрашивает: «Ты поняла меня И дальше несколько матерных слов, произнесенных звучно и уверенно, как привычные. Поняла, тварь?» И бьет подругу по щеке.
У Саши даже сладко заныло под ложечкой и ниже от восторга, так он любил в этот момент Лену.
И прошел мимо молча.
Так молча и пролюбил он ее четыре года, с шестого по девятый класс включительно, и лишь в десятом признался и тогда узнал еще одну Лену, но это, употребим с удовольствием такое же расхожее и неоригинальное выражение, как и вся эта повесть о первой любви, отдельная история.
Отдельная история осталась ненаписанной в этом виде. Были и другие попытки, но сейчас лучше не заглядывать, не травить себя.
Грошев захлопнул обложку планшета и бросил его рядом с креслом, на коврик, будто наказывая за то, что все терпит, хранит в себе. Бросил, но, однако, не швырнул, бросил бережно, не вертикально, а скользящим косым движением, и планшет лег с мягким стуком.
Грошев закрыл глаза, вернее, зажмурился. И сжал губы. Так бывает, когда перетерпливаешь боль. Удивился этому, расслабил мышцы лица, глубоко вздохнул, настраивая себя на покой, на безмятежную неподвижность. Но тут же встал
Ночь первая
и пошел в кухню.
Дверь в спальню открыта, там темно, но с каким-то отсветом. Грошев заглянул и увидел, что Юна лежит на животе, а телефон перед нею. В ушах наушники. Что-то смотрит.
Он открыл холодильник, достал водку, поставил на стол, опять открыл холодильник, взял банку с корнишонами. Налил стопку, полез в банку вилкой, стучал по стеклу, ловя ускользающий огурец, делал все как днем, без ночной приглушенности движений. Словно давал этим понять Юне: знаю, что ты не спишь. Если захочешь, можешь присоединиться, но сам приглашать не буду.
И Юна вышла из комнаты, спросила:
Тоже не спишь?
Как ты догадалась? Выпьешь?
Ночью стремно и села за стол.
Так будешь или нет? Не дожидаясь ответа, Грошев достал вторую стопку, налил.
Выпили.
Значит, в детском саду работала? спросил Грошев.
Да, недолго. Практика была от педколледжа.
А почему не закончила?
За матерью надо было ухаживать.
Сильно болела?
Да. Квартиру на лечение пришлось продать.
А жили где?
Мы в рассрочку продали. Есть такие риелторы, они узнают, что человек должен умереть, старый или больной, а денег на лечение нет, они предлагают оформить квартиру на продажу и ждут смерти. Некоторых будто бы ускоряют.
Убивают?
Необязательно. Договариваются с врачом или медсестрой, чтобы давали лекарства, от которых хуже будет.
Это и есть убийство.
Может быть. Но я следила за этим. Или бывает, когда договор неправильно составлен, человек еще не умер, а они приходят и выносят из квартиры. Реально на улицу. И все по закону, они в бумажку тыкают, а там мелкими буквами все написано.
Тычут.
А?
Тычут. Не тыкают.
Ну тычут. Какая разница?
Терпеть этого не могу! Какая разница! Мало что неграмотно говорят, они еще и защищаются! Даже хвастаются!
Я не защищаюсь и не хвастаюсь, а просто чем хуже? Тычут хорошо, хотя смешное слово получается: тыч, тыч! А тыкают нехорошо. Почему нехорошо-то?
Не нехорошо, а неправильно! Неграмотно!
Я не про это. Что изменится? Вот мне сошьют юбку Нет, я юбок не ношу. Ну, что-нибудь сошьют, нет, я ничего не шью, покупаю, но я теоретически, сошьют что-то не в мой размер, мне неудобно. А тут что неудобно? Тычут, тыкают. Ты же понял, о чем я.
Правильная речь сохраняет язык. Язык как систему координат. Для лучшего взаимопонимания! А еще она маркер образованности! Она
Юна не дала договорить, подняла палец:
Вот! Вот и пусть все знают, что я необразованная, зачем я буду кому-то голову дурить?
Грошев развел руками:
Ну, если так Значит, вас не выгнали?
Нет, нормальные риелторы были, им врачи сказали, что ждать не больше полугода, и они терпели, ничего такого не делали. А может, надо бы.
Ты с ума сошла?
Мама сама просила ей что-нибудь вколоть. Если бы ты так мучился Врачей просила, меня просила. Я по трусости не соглашалась.
Ты с ума сошла?
Мама сама просила ей что-нибудь вколоть. Если бы ты так мучился Врачей просила, меня просила. Я по трусости не соглашалась.
По трусости?
Ну, не по трусости Не знаю Кому хочется убийцей быть? Одной врачихе тихонько сказала, а она как на меня поехала: ты что говоришь, ты, блядь, дочь! Не парит, что ругаюсь?
Если для тебя привычно валяй.
Не то что привычно, а иногда без этого никак. Короче, раскричалась: смотри, мы будем вскрытие делать, если что-то обнаружим, я лично на тебя заявление в суд напишу, дура жестокая! Ага, жестокая. Смотреть и видеть, как мать с ума от боли сходит, жестокая, а они лишнюю ампулку дать не жестокие. По часам, блядь, в случае острой боли! А если у нее все время острая боль? Короче, дали помучиться подольше, как положено. По правилам, блядь.
Тонко уела.
Чего?
Про правила напомнила.
Я не нарочно. Выпьем еще?
Выпили.
Грошев спросил мягко, с почтением к чужим страданиям:
А потом все-таки согнали тебя с квартиры?
Само собой. У тети Кати жила в подвале. Подвал хороший, дядя Витя его для мастерской сделал. Сухой, чистый, только без света, без окон. А потом я с молодым человеком жила полгода, он квартиру снимал. Потом расстались с ним, а обратно к тете Кате нельзя было, она сказала, что дядя Витя там все время работает.
Или не захотела, чтобы ты там жила.
Может быть. А что хорошего, если чужой человек под тобой живет? Я ей даже не родственница. Пошла на молочный комбинат работать, там общежитие обещали, но мест не было, сняла комнату у бабушки, не выдержала, через два месяца съехала.
Вредная бабушка?
Да не то чтобы Условие было я сама питаюсь, отдельно, а ее продуктов не трогаю. Съехала на этом. Суп сварит и в кастрюльке внутри черточку сделает, чтобы я не отлила. Или начинает холодильник проверять, вынимает все и осматривает, на ладошке взвешивает, а сама на меня смотрит. Любому надоест. И я ушла, и Ну и все в этом духе.
Я смотрю, у тебя уже много чего было, сказал Грошев. А я думал, совсем зеленая, тебе сколько восемнадцать, девятнадцать?
Двадцать два уже. Но паспорт всегда спрашивают, когда сигареты покупаю. Я в мать, она долго молодой казалась. Но не очень красивая была, как и я тоже. А с тридцати вдруг повело была тощая, стала стройная, а подруги многие растолстели. И лицо получшело. После тридцати меня родила, другие от родов хуже становятся, а она совсем зацвела. С тридцати до сорока у нее прямо звездная жизнь была. И с работой все в порядке, и с мужчинами, квартиру купила
А отец? Отец был какой-то?
Какой-то был. Женатый, двое детей. Правда, семью бросил потом.
Ушел к твоей маме?
Нет, к другой женщине. Я его видела всего раза два. Поговорили немного: как дела, как что. Я его отцом даже не почувствовала, чужой мужик совсем. Смешно.
И не помогал, никаких алиментов?
Откуда? Две семьи, у него и на себя-то не хватало.
Юна взяла сигарету, встала.
Кури здесь, разрешил Грошев. Я тоже, потом проветрим.
Он налил еще по одной, чтобы закурить было приятней.
Достал вторую бутылку:
Не против?
Все равно не спим.
Выпили, закурили, посидели молча.
Грошева наконец немного отпустило.
Хватит себя грызть, думал он. Ты приютил несчастную девушку, и это хорошо весьма. Девушка размякла душой, и это тоже хорошо.
Она типичная жертва. По всему видно. Свои беды принимает как должное. И это не стоицизм, не мужество, это спасительная эмоциональная тупость. Что всему их поколению свойственно.
Да, сказал он, непростая жизнь у тебя была, Юнона!
Он выговорил ее имя с лукавой улыбкой. Будто шутливо уличил.
Юна отреагировала равнодушно:
Мать так назвала, но мне полное имя не нравится.
Она «Юнону и Авось» любила? В Москву ездила смотреть, или к вам приезжали?
Кто?
Спектакль.
А, ну да, какой-то театр что-то такое играл, мне говорили. Нет, просто древняя богиня такая была, матери это имя всегда нравилось. А я, когда полностью называю, все почему-то считают, что это имя ненастоящее или что я проститутка.
Логично. Проститутки любят необычные имена брать.
А ты откуда знаешь?
Профессия такая. Пишу книги, должен многое знать о жизни.
Серьезно? И в магазинах продают? И в интернете ты есть? А как твоя фамилия? Извини, спохватилась Юна и объяснила: Мне только твое имя-отчество сказали.