Меня и Вадима Сазонова с треском выгнали из комсомола и академии и сослали дослуживать срочную службу в Кронштадт.
2. Нкози, сикелела Африка
Через полгода-год я пришел к проректору 2-го Московского мединститута с академической справкой, где стояли одни пятерки и приписка «Исключён из академии за нарушение воинской дисциплины».
За что выгнали за пьянку?
Так точно, товарищ профессор!
Наш человек! Возьму, приходи первого сентября.
Студенты Московского мединститута поразили меня игрой в карты на лекциях и убогостью своих разговоров на перекурах между лекциями где и сколько кто выпил, кого и когда кто трахнул Как это отличалось от атмосферы лекционных залов ВМОЛА! Ещё один порнографический аспект медицины?
В толпе студентов третьего курса помимо меня был и ещё один новенький высокий худой и бледный парень с чёрной курчавой бородой и в тёмных очках.
Откуда вы? Я Рындин, Слава Рындин.
Из Анголы. Антонио Жозе Миранда.
Мы с Тони подружились, стали вместе заниматься хирургией у ассистента кафедры Б.Д. Савчука. (С 1976 года Борис Дмитриевич научный руководитель по хирургии Центральной клинической больницы, а с 2001 года хирург-консультант ЦКБ. Скончался в 2004 г.) Предсказания ленинградской машинистки Закориной продолжали сбываться
Ассистент кафедры общей хирургии 2-го ММИ им Пирогова Б.Д. Савчук (в центре) со своими кружковцами Антонио Тозе Миранда и Славой Рындиным (1967)
Много лет спустя: Антонио Тозе Миранда, генерал медицинской службы армии Анголы (Unitas Hospital, Pretoria, 2010)
Ассистент Савчук добился от своего профессора автоматического выставления мне «отлично» за курс общей хирургии без экзамена. Не думаю, что я чем-то заслужил такую честь. Просто Б.Д. Савчук выдал мне аванс на будущее. Возможно, что сам Господь Бог действовал через ассистента, подготавливая меня к миссии в Африке.
На комиссии по распределению выпускников нашего курса меня заприметил новоиспечённый руководитель отделения торакальной онкологии НИИ онкологии им. П.А. Герцена Анатолий Иванович Пирогов. Под руководством этого человека за пять лет я выучил несколько операций и защитил кандидатскую диссертацию.
С этим скудным багажом мне (по большому блату) посчастливилось устроиться врачом советского посольства в Республике Нигер.
В сентябре 1974 года отворилась дверца «Боинга» компании «Эр-Франс», я обжёг свои лёгкие раскалённым воздухом Сахеля и ступил на красную землю, приветствующую меня возгласами уличных мальчишек:
Бонжур, месье лё доктор! Бон арриве! Дон муа кадо сан франк! (Привет, доктор! С прибытием! Гони подарок сто франков!).
Я отвалил в каждую из трёх протянутых ко мне мальчишеских ладошек по 100-франковой монетке.
Господи, я, оказывается, не «ну, ты бля!», я месье!
О, Боже, я люблю эту землю я готов жить на ней всю жизнь!
В 1982 году я прибыл в Луанду, столицу разорённой гражданской войной Анголы, где меня опять приветствовали уличные дети:
Бон диа, сеньор доктор! Бьенвенидо! Да ме пао
(Добрый день, сеньор доктор! Добро пожаловать! Дайте мне хлеба)
В день своего рождения, 26 ноября 1992 я пересекал границу Намибии и ЮАР, где стражник бур колыхнул своим огромным животом от удивления:
Рашн? Уилкам, сэр!
Во время моего первого прихода в хирургическую палату госпиталя имени Ралей Фиткин миссионерской станции церкви Назарен в Свазиленде смешливые чернокожие девушки приветствовали меня на си-свати:
Саабона, докотела!
Пятью годами позже меня приветствовали уже на соту:
Тобела, рахулу!
В Африке я провел более половины из 38 лет своей врачебной деятельности.
В августе 2000 года я прилетел в Москву с тайной мыслью: «Может, мой сертификат хирурга высшей категории, моя докторская диссертация, моя сотня публикаций, мой русский и африканский опыт, моё знание двух иностранных языков пригодятся моей стране, и я смогу найти свою нишу на Родине?»
Однако в первой же университетской клинике столицы на меня жёстко взглянули:
Хотите честного ответа? Для вас в 60 лет здесь нет никаких шансов.
Больше я не думаю о возвращении в Россию, я нашёл свою нишу в стране, которой я нужен.
Однако не следует понимать слово «ниша «с крысиным подтекстом «Я нашёл свою сытую нишу в одной из дырок ломтя швейцарского сыра». Африка, безусловно, хорошо оплачивала мой напряжённый труд это дало мне возможность поставить на ноги моих собственных детей и заманить из России и Украины коллег, которые пребывают здесь под кличкой «дети Айболита».
И своим родным детям, и завезённым-по-случаю-приобретённым я всё время пытаюсь объяснить, что Африка это правильное место испытания для настоящего мужчины.
Если согласиться, что для хирурга Хирургия его Бог, то можно сказать, что я обрёл этого Бога в Африке. Да, да в России я получил все самые высокие профессиональные дипломы-сертификаты-аттестаты, а хирургом стал только в Африке. При этом хочу подчеркнуть, что начал заново учить медицину и хирургию в Африке в возрасте 53 лет, сдал экзамены на юаровского зауряд-врача[7] (с четвёртого захода) в возрасте 57 лет, экзамены на юаровский хирургический сертификат в 59 лет, а вот почувствовал себя хирургом только в 65 Теперь, полагаю, коллеги поймут, почему я с большим удовлетворением и душевным трепетом мурлычу первую сроку юаровского гимна: «Нкози, сикелела Африка» («Боже, благослови Африку»)
Аминь.
3. Дакар
В 1974 году я с удовольствием защитил свою кандидатскую диссертацию. По этому поводу полагалось устроить большую пьянку для сослуживцев легко понимаемая традиция (в России даже ничтожный повод не обходится без выпивки, а тут такое!), но тяжело поднимаемая многими соискателями учёных степеней никчемная финансовая обуза. На моё счастье, за три недели до защиты у меня появился интересный пациент инспектор винодельческих совхозов Молдавии. На его попытку всунуть мне конверт с деньгами я сказал: «Для вас и без денег нет проблем с госпитализацией у нас не так уж много больных, которым можно ещё выполнить операцию». Инспектор привез мне три 10-литровых бутыли молдавского вина: всемирно известный портвейн «Букет Молдавии», великолепное белое вино и совершенно сказочное красное вино только один хлюп его наполнял рот нескончаемым ощущением чёрной виноградной кожуры. Во время банкета мужики нашего отделения, почитатели коньяка, отдали предпочтение молдавским винам. Коньяк, правда, позже тоже прикончили, но водку оставили непочатой.
На фоне процветающего в советском медицинском мире ханжества и спеси одних, прихлебательства и угодничества других, трудно себе было придумать более глупые речи и тосты во время застолий по поводу защит медицинских кандидатских и докторских диссертаций. После того, как дверь нашей квартиры захлопнулась за спинами наших кавказских аспирантов, уносящих отяжелевшее тело профессора Пирогова, моя жена припечатала: «Боже, какой же убогий мудак ваш шеф! И вы все такие же мудаки».
С получением диплома кандидата медицинских наук моя зарплата увеличилась на целых 10 рублей одна бутылка самого дешевого коньяка стоила 8 руб 12 коп.
Через генерала КГБ, милейшего и мягчайшего дяди моей жены, который обожал шахматы, но довольно слабо играл в них, я стал оформляться врачом посольства СССР в дальнем забугорье. Мне были предложены Индия, Новая Зеландия и Нигер. Господь прошептал мне: «Бери Африку там твоё будущее».
Первым на жаркий[8] континент отправился я.
В отделе кадров мне навязали два «подарка»: «Ты по-английски говоришь. Вот под твою ответственность».
Первым подарком была Ирина, обладательница сильно заштукатуренного прыщавого лица, дочка какого-то маститого работника МИДа СССР, выданная за самого молодого дипломата посольства СССР в Ниамее Сашу Р. Эта безгрудая и костлявая жена Александра была выпускницей МГИМО; с первого момента знакомства в ней чувствовалось бабенка капризная и вздорная. Весь долгий перелёт от Москвы до Дакара она мучила меня какими-то МИДовскими сплетнями, которые мне, обыкновенному совку, было просто не понять.
Вторым «подарком» были три наших технических кгбэшника, которые ни слова не знали ни по-английски, ни по-французски.
Наконец миновала ночь, и рано утром мы приземлились в Дакаре. Вот она, Африка!
Нас поселили в сказочном отеле «Меридиан» на берегу океана. Породистая Ирина панически страшилась говорить на английском языке, которому её долгое время обучали в МГИМО:
Слава, попроси их разбудить меня в 6 вечера.
Ирина, ты же в тысячу раз лучше меня знаешь английский!
С кгбэшниками не было проблем:
Мужуки, я смотаюсь, посмотрю город, ага?
Вали! ответили мужуки.
На базаре Дакара я рыскал в поисках сувениров. Меня в Москве натаскивали: «Чёрные торговцы с туристов запрашивают втридорога. Ты сразу предлагай свою цену в два раза ниже». По всей видимости, торговцы сувениров быстро раскусили нехитрую тактику русских туристов и стали просить за свои деревяшки, вымазанные гуталином (под эбеновое дерево!), в пять раз больше. Я купился приобрел какой-то кусок тяжелой чурки за десять долларов.