Был ещё отдел инкассаторов. Там работали одни мужики. Но инкассаторы держались особняком, о них никто не думал как о членах коллектива.
У Андрея Юрьевича было два зама обе бабульки уже лет пятнадцать могли сидеть на пенсии. Они были единственными в женском царстве, кто поднимал голос на вчерашних студентов. Прочие коллеги понимали, что в ближайшие два года один из них, а то и оба станут начальниками.
Карьера молодых банковских служащих в советские времена складывалась просто. Отработав два года по распределению, молодой человек либо получал солидное повышение (должность не ниже заместителя управляющего отделением), либо переходил на работу в реальный сектор начальником финансового отдела или планово-экономического отдела какого-нибудь завода или комбината.
В результате сложилось так, что профессия банкира в советские времена считалась женской.
Очень скоро фаворитом гонки стал Александр Хвостов. Дима Акулов был просто весёлым парнем.
Однако десятилетиями исправно работавшая машина дала сбой. Два года, положенные к отработке по распределению, истекали. Но обе бабульки не спешили освободить кабинеты. Нашлись у них заступники в райкоме. Руководство Промстройбанка посчитало за лучшее не трогать их.
В прежние времена практиковались переводы в другие отделения с повышением в должности. Но тут ключевое слово «прежние».
Чуть позднее, в начале девяностых, нередко раздавалось удивлённое: дилеры, брокеры, ме-нед-же-ры! Откуда? Откуда все они вдруг появились? Как, когда успели освоить премудрости наук, которым прежде мало того что нигде не обучали, а могли ещё и к стенке поставить того, кто не к месту продемонстрирует навыки подобных профессий.
В действительности люди учатся быстро. Впрочем, так же быстро и забывают уроки. Это в нулевые годы стало модным ностальгировать по советскому укладу жизни, по низким ценам и доллару по шестьдесят восемь копеек. А в девяностом году хорошо понимали связь между пустыми полками и вмешательством государства в экономику. Когда 24 мая Председатель Совета министров СССР Николай Иванович Рыжков сказал об административном регулировании цен, люди за несколько часов смели остатки товаров и продуктов с прилавков магазинов.
Пока рассуждали о том, как переходить к рыночной экономике и переходить ли вообще, началась инфляция. И тогда в воздухе разлилось предчувствие, что профессия банкира на ближайшие годы станет самой успешной во всех отношениях. Впрочем, почему предчувствие. Заведующий отделом экономики газеты «Правда» Егор Тимурович Гайдар написал вполне определённо: «Доходы каждой социальной группы оказываются в прямой зависимости от того, насколько действенно она может нажать на правительство, банки, в какой мере способна подкрепить свои требования реальными угрозами».
Молодые банковские служащие в большинстве своём не читали газету «Правда». Однако более не спешили переходить в реальный сектор экономики. Теперь в тех отделениях, где появлялись выгодные вакансии, хватало своих претендентов.
Вместо солидного повышения Хвостов получил подачку. Он и Акулов работали в кредитно-плановом отделе и оба курировали стройки. В отделении провели реорганизацию. Создали отдел финансирования и кредитования капитальных вложений. Начальником назначили Александра Хвостова. Его единственным подчинённым стал Дмитрий Акулов.
Им повысили оклады. Хвостову прибавили тридцать рублей. Акулову всего лишь десятку. Они остались в старом кабинете на двоих, более не подчинялись начальнику кредитно-планового отдела Матвеевой, но по-прежнему терпели старушечьи истерики обеих замшей.
Хвостов тогда испытывал сложные чувства. Он ждал, что вот-вот займёт не в своём, так в другом отделении кабинет заместителя управляющего. Сказать, что задержка в карьерном росте разочаровала его, это ничего не сказать. Случившееся он воспринимал как удар.
Однако он не опустил руки, а признал, что сам виноват в провале. Он полагался на сложившуюся практику и ждал, что должность заместителя управляющего свалится с неба. А нужно было не сидеть сложа руки, а делать что-то, чтобы оказаться самым лучшим из претендентов.
Хвостов решил заняться кандидатской диссертацией. Не так уж много сил отнимала работа. За два-три года он напишет и защитится, станет кэном1. Тогда и перспективы откроются иные.
В конце августа он заехал в институт. Застал на месте заведующего кафедрой денежного обращения и кредита профессора Гаврилюка. Виктор Иванович помнил Хвостова и пожелание поступить в аспирантуру воспринял с энтузиазмом. Профессор попросил, чтобы Хвостов позвонил ему числа десятого сентября после того, как схлынет ажиотаж начала учебного года.
Акулов же никаких выводов не сделал и продолжал работать спустя рукава, а точнее попросту сачковать. Хвостова отчасти утешало гаденькое удовольствие от того, что Дима повышения не получил. Одновременно Хвостов испытывал и неловкость. Учились вместе, работали два года бок о бок, а теперь он начальник, а Дима остался старшим экономистом. Хвостов получил солидную прибавку к зарплате. Диме накинули жалкую десятку.
Только, положа руку на сердце, он и червонца этого не заслужил.
Акулов случившееся воспринял на удивление спокойно. Хвостов видел, что коллега не рисуется, а ему и впрямь, извините, по фигу. Карьера не сложилась по фигу. Прибавку к зарплате профукал по фигу. Александр стал его начальником и это Диме было по фигу. Что больше всего раздражало Хвостова.
Он почувствовал в Акулове какую-то загадку. Вроде бы Дима не собирался всю жизнь сидеть на шее родителей. Да те и не могли обеспечить сыну безбедного существования. Но откуда-то было в нём такое легкомысленное отношение к делу.
Хвостов не мог найти управу на Диму. Тот продолжал вести себя так, словно ничего не изменилось. У них было двадцать семь объектов. Четырнадцать вёл Хвостов. Тринадцать Акулов. С самого начала они работали по принципу взаимозаменяемости. Каждый должен был знать все двадцать семь строек и быть готовым подменить коллегу.
Выходило так. Акулов ушёл в отпуск, и Хвостову пришлось приводить в порядок дела, закреплённые за коллегой. Стоило не то что в отпуск уйти, а на три дня больничный взять самому Хвостову, так потом приходилось разгребать бардак, который устраивал Акулов в его делах.
Главное, сложного-то ничего не было. Хвостов составил таблицы по каждому объекту и развесил на стене. По вертикальной оси шли наименования документов, по горизонтальной оси колонки с показателями. Пришёл клиент с платёжным поручением на оплату строительно-монтажных работ или поставку оборудования нужно сверить данные титульного списка, внутрипостроечного титульного списка, договора генерального подряда, сметы, графика выполнения строительно-монтажных работ и поставок оборудования, ну и так далее, всего семнадцать документов. Если всё сходится, сотрудник банка визирует платёжку и операционный отдел производит оплату.
Если же какие-либо данные не совпадают, гонишь клиента в шею, пока не приведёт документы в надлежащее соответствие.
Не играло роли, за счёт чего осуществлялось строительство: за счёт бюджетных средств, за счёт долгосрочного кредита или за счёт фондов самого предприятия в любом случае контроль возлагался на банк.
Александр исполнял работу скрупулёзно. Акулов подмахивал платёжки не глядя, после чего Хвостов неделями бегал за клиентами, выбивая исправленные документы.
Пока они были на равных, Александр Хвостов терпел. Даже радовался втайне, что нерадивый коллега самоустранился от гонки за повышением по службе.
Но теперь Хвостов стал начальником, а Дима продолжал выезжать за его счёт. Что было делать? Вести себя так, как положено начальнику? Хвостов понимал, что Дима проигнорирует его. И что тогда? Писать докладные управляющему? Мысль о кляузах Хвостов отвергал с ходу.
Дружеские посиделки в пятницу вечером он затеял, чтобы между пивом и американским боевиком поговорить с коллегой по-мужски. Если слова не помогут, Хвостов был готов и по шее накостылять. Это-то он умел.
Александр дошёл до Новослободской, но в метро спускаться не стал. Он решил переждать час пик. Распрощавшись с тётками из отделения, с которыми оказалось по пути, он побрёл не спеша в сторону Садового кольца, на ходу размышляя о задуманном на завтра деле.
Акулов приедет к нему домой, или они приедут вместе после работы, и тут выяснится, что девушек нет. Александр почувствовал, что эта ситуация сразу же обернётся не в его пользу. Акулов, конечно же, останется пивка попить, видак посмотреть. Но Александр ясно видел, как Дима рассмеётся и скажет: «Что, продинамили нас девчонки!»
Подразумеваться будет, что продинамили его, Хвостова. Да он, может, так и скажет: «Не нас продинамили, а тебя продинамили». Александр хотел, чтобы его превосходство над Акуловым не подвергалось сомнениям.