Ну, а вы когда в последний раз виделись с Павлом? спросил я, внимательно разглядывая собеседника.
Да уж и не припомню! ответил Смольянов, отводя взгляд в сторону. На похоронах его я, конечно же, был. А так мы перезванивались иногда и с Павлом, и с его женой. Друзей-то по жизни больше не становится.
Какие у Корнеева были взаимоотношения с Бекетовым?
Какие были взаимоотношения повторил устало Смольянов. Ему явно требовалась дополнительная порция коньяка. У Славки Бекетова дела вообще пошли никак. Но я ни за что не подумал бы, что он способен за пару миллионов рублей или сколько там? Миллион? Пятьсот тысяч? убить друга. Да, он способен занять без возврата нехилую сумму. Но не больше. Это человек без царя в голове, Смольянов покачал головой. Он вообще не способен на серьёзный поступок. А тут, надо понимать, действовал сильный и хитрый человек.
Смольянов бросил быстрый взгляд в мою сторону, и мне показалось, что он знает, о ком говорит.
И безжалостный, добавил Смольянов, как бы подтверждая мои догадки.
Ну и кто же он? спросил я.
Смольянов заметно повеселел. Он снова плеснул себе коньяка и, подняв рюмку, произнёс уже другим тоном:
А вот потому и плачу большие налоги со своего бизнеса, чтобы знать в случае необходимости ответы на такие вопросы!
Ну, ты и жлоб! проворчал в его сторону Корнеев, когда мы покидали автосалон. Скорбит он! Грохнул меня за Светлану, а теперь тут про налоги что-то плетёт!
Я лишь вздохнул, словно Корнеев не у своего друга Смольянова увёл девушку, а у меня. Правда, после этой встречи ничего нового к образу Светланы для меня не прибавилось.
7
Малоприятно, когда за тобой по пятам следуют убитые. Особенно если в силу твоего ли подавленного настроения, усталости или ещё по каким-то причинам они появляются в том неприглядном виде, в каком были обнаружены на месте происшествия. Иногда я задумывался, а не выскочить ли мне из этого круга, где только одни убийцы и жертвы? И понимал нет, не получится у меня уже ничего изменить. И дело тут вовсе не в моей профессиональной деформации. Изначально эта связь между живыми и мёртвыми стала моей единственно приемлемой формой существования. Оживляя умерших, проникаясь их мыслями и чувствами, я не столько шёл по следу злодеев, их убивших, сколько искал подтверждение их существованию. Были ли они на этом свете? Что осталось после них кроме пухлого тома уголовного дела? Вот так же искал я брата в густых камышах Бездонного озера, вслушиваясь в безмолвие озёрной глади, и задавал мысленно вопросы отцу нашёл ли он сына там, за жизненной гранью?
И снова Корнеев изо дня в день следовал за мной по пятам. Сидел смирно в рабочем кабинете, спешил вместе со мной по улице, не покидал меня и в столовой, ожидая, когда закончится обед. Даже дома, когда я усаживался на диване с бутылкой пива и смотрел в телевизор, он бродил по квартире, постукивал по батареям отопления, скрипел половицами и без конца сливал воду в унитазе. Беда всё-таки, когда следователю не дают вовремя отпуск!
С некоторых пор я стал радоваться визитам Румянцевой. С её приходом всегда появлялась новая информация, служившая толчком к дальнейшему расследованию. И что самое главное, мне было просто приятно общаться с молодой красивой женщиной. У меня даже появилась крамольная мысль, что я при случае с удовольствием бы потакал ей, ублажая её сиюминутные капризы и прихоти. Может быть, всему виной эти воспоминания о Светлане? Но нелегко было мне, что греха таить, уже закоренелому холостяку, переломить сложившуюся линию поведения.
Ну, что у нас нового? встретил я Валентину вопросом, сразу же настраивая её на деловой лад.
Однако эту женщину не так-то было просто загнать в определённые рамки поведения. Она присела у моего стола, закинув ногу на ногу, и с минуту поправляла на своей груди красивую брошку. Не иначе, как в театр собралась, подумал я. Насладившись вниманием мужчины, Валентина сказала:
А что, Иван Иванович, дождусь ли я твоего приглашения в какое-нибудь приличное место?
Ну, вот раскроем убийство обязательно свожу тебя если не в ресторан, то в кафе-то уж точно! пообещал я, раздумывая, с чего это вдруг она в таком игривом настроении.
Вот это мило! воскликнула Валентина и усмехнулась: Ну, а если это убийство мы никогда не раскроем?
Вот это мило! воскликнула Валентина и усмехнулась: Ну, а если это убийство мы никогда не раскроем?
Корнеев, задремавший было поодаль на стуле, беспокойно встрепенулся и стал переводить тревожный взгляд с меня на Валентину. Слова женщины его напугали. А Валентина достала из сумочки пачку лёгких сигарет и закурила, изобразив на лице хитроумную мимическую игру, достойную легендарной Греты Гарбо, выпустила, играя ярко накрашенными губами, тонкую струйку дыма.
Ну, а я вот не буду долго ждать и приглашаю тебя в оперный театр!
Да, подумал я, не хватало нам сейчас ещё по оперным театрам шастать! Валентина рассмеялась:
По делу в театр. Конечно, по делу! А ты что подумал?
«Вот провела!» подосадовал я и криво улыбнулся. Встревоженный Корнеев успокоился и снова задремал. Валентина достала записную книжку. Полистала. Нашла нужную страницу.
Вот, смотри, Иван Иванович! Интересная деталь. Среди артистов театра есть близкий друг Корнеева. Я думаю, очень близкий. Из-за него, а точнее, из-за неё и был разлад в семье Корнеевых. Она оторвала взгляд от записной книжки и, словно изучая мою реакцию, сказала: Семёнова Даша. Наш друг Корнеев был большой ценитель женских прелестей!
Эта фраза прозвучала у неё как хвала погибшему мужику.
Ну, хорошо. Семёнова так Семёнова, сказал я.
Сегодня она в роли танцовщицы участвует в спектакле «Князь Игорь». О билетах я побеспокоилась заранее. Надо ведь не просто поговорить с ней, а посмотреть, что она из себя представляет. Верно?
Верно, согласился я, отдавая должное энергии молодой женщины. Признаюсь, у меня улучшилось настроение от перспективы провести с ней вечер.
А в этой женщине определённо что-то есть! Корнеев как никогда был оживлён. Он даже пританцовывал и подмигивал мне. Вот теперь я спокоен. С таким опером дело пойдёт! Опер ведёт в оперный! Ура!
В театральном буфете мы выпили немного коньяка, чтобы уж совместить приятное с полезным, и отправились на свои места в партере наблюдать за Семеновой Дашей. Представление должно было уже начаться. Спектакль был превосходным. Коньяк, которым я угощал Валентину, хотя и был дорогой, едва тянул на три с минусом. Тем не менее спасибо Валентине я хорошо провёл этот вечер; особенно мне понравились зажигательные половецкие пляски. Уж так они там отплясывали! Пыль на сцене столбом стояла. А в зрительном зале народ просто безумствовал. Хлопали, не жалея ладошек, кричали, вставая с места: «Браво!» Женщины кричали браво пискляво, как мышки, а мужчины преувеличенно густым басом. Корнеев меня не отвлекал. Он делал вид, что пьёт вместе с нами коньяк, читал программку, уместившись где-то рядом в свободном кресле, и наблюдал в невесть откуда взявшийся у него бинокль за танцовщицами. Правда, Валентина не смогла показать мне, какая же из плясуний Даша Семёнова.
Побеседовать с Дашей мне пришлось только на следующий день, уже в своём кабинете. Она оказалась экстравагантной двадцатилетней девушкой. Высокая, стройная выглядела выигрышно для танцовщицы. Одета Семёнова была в короткую чёрную юбку, тесную курточку и в чёрные колготки. На ногах блестели ослепительные белые кожаные сапожки на высоких каблуках. Волосы у Даши были светло-русые, распущенные до плеч. В кабинет она вошла смело и непринуждённо; поздоровалась со мной как со старым приятелем, придвинула стул ближе к столу настолько, чтобы у меня оставалась возможность видеть её красивые коленки. Закинув ногу на ногу, без лишней суеты раскрыла сумочку и вытащила полулитровую пачку кефира.
Можно, да? спросила она. Спешила к вам, не успела позавтракать.
Мне не понравилась эта её непринужденность. Тем не менее, изобразив на своём лице улыбку, я согласился и пододвинул на край стола чистый стакан.
Не надо! махнула она рукой и ловко надорвала зубами уголок кефирного пакета. Как в своё время тянули пиво из целлофановых мешочков, так же и она с аппетитом высосала чуть ли не половину пакетика. Аккуратно промокнув согнутым пальцем и без того чистую верхнюю губку, она сказала:
Прикольный он был, Павлик. Я познакомилась с ним у байкеров. Знаете их базу на улице Онуфриева? В недостроенном корпусе картонажной фабрики. Я с Сёмой-осветителем там тусовалась. Вот он, Павлик, и подкатил ко мне. Прикид у него был классный такой, крутой. Эсэсовский плащ, настоящий. Каска железная, тоже немецкая. Всё как полагается. Стал ко мне на работу ходить, приглашал в кафе, ресторан. Деньги не жалел. Любил смотреть, как я танцую. А много вас тут работает? вдруг полюбопытствовала она, прервав свой рассказ.