Выйдя из Мавзолея, прошли вдоль Кремлевской стены мемориальные плиты на стене, бюсты выдающихся политических деятелей: Буденный, Ворошилов, Фрунзе, Калинин, Суслов, Сталин, Брежнев, Андропов и другие. Почему-то особенно врезались в память бюст Сталина из серого гранита, Брежнева из красного мрамора и Андропова из черного мрамора. Видимо скульптор цветом и материалом отобразил сущность каждого погребенного здесь человека.
В 1993 году приходилось бывать в Москве несколько раз, так как организовывали совместное предприятие с Центральным Телеграфом, вели переговоры и готовили учредительные документы вместе с Ваагном Артаваздовичем Мартиросяном, заместителем начальника Центрального Телеграфа по новым проектам. Он тогда только переехал в Москву из Еревана и наша совместная компания АОЗТ «Урал-Телесервис» была и его, и моим первым «детищем». Впоследствии он сделал отличную карьеру. Был генеральным директором Центрального телеграфа, потом генеральным директором ЦентрТелекома, потом старшим вице-президентом по стратегическому развитию объединенного «Ростелекома».
Но вернемся в март 1994 года. Начало командировки было обычным. В аэропорту никто меня не встречал. Автобус из Домодедово, метро до станции Площадь 1905 года, последний вагон, чтобы было ближе выходить. Затем пешком до Совинцентра или «Хаммеровского центра» на Краснопресненской набережной. Офис US WEST International и РТДК находился на 14 этаже в третьем подъезде. Там я встретился с Марьяном Црняком и Реймундом Хо. Моим куратором на время пребывания был назначен Реймунд. В US WEST International было так заведено к каждому приезжающему прикрепляли куратора, который организовывал все мероприятия и сопровождал в течение всего времени пребывания. Поселили меня в гостинице «Международная 1», которая находилась в первом подъезде Совинцентра. Стеклянный лифт, водопад, березки, шикарный номер это не могло оставить меня равнодушным. Естественно, все эти атрибуты «нереальной» жизни, неожиданно ворвавшиеся в мою жизнь, оставили неизгладимой след в моей памяти и оказали определенное влияние на осознание собственной значимости и важности того дела, которое ты делаешь. Реймунд проявил себя радушным куратором и возил меня по Москве на Мерседесах, то на белом, то на черном. В то время иномарок даже в Москве было не так много.
И все же работа была на первом месте. Кроме РТДК, я был в Минсвязи и Центральном телеграфе, благо они находились в одном здании на Тверской. С В.А.Мартиросяном утрясали последние изменения в Устав, бизнес-план, состав акционеров АОЗТ «Урал-Телесервис». В Минсвязи пытялся выяснить хоть какую-то информацию о конкурсе на стандарт GSM в Свердловской области и о результатах конкурса на NMT-450. Особенно мне запомнились слова начальника отдела электросвязи Элеоноры Васильевны Авдеевой: «Что вы все хватаетесь за NMT? GSM нужно разворачивать». Но в то время GSM только набирал силу в Европе, а в России были только пилотные проекты. Нам же нужно было сейчас и быстрее, хотя GSM мы со счетов не сбрасывали и виды на него тоже имели.
Большую часть времени я все же проводил в РТДК, в разговорах с Марьяном Црняком, Реймундом Хо, юристом Майком Проеттом и другими сотрудниками. Разбирались с учредительными документами, я пояснял позицию «Уралтелекома» и ЕМТС, как мог. Наверное, не всегда удачно и убедительно, потому что РТДК продолжал настаивать на своих вариантах. Моя задача была предоставить максимальную информацию и показать, что мы открыты и не «держим камня за пазухой». Чаще всего я все же беседовал с Реймундом. Как финансовый директор он должен был составить финансовую часть бизнес-плана и поэтому его интересовали тарифы на услуги связи, на аренду каналов, место и роль каждого предприятия в формировании услуг связи, схема распределения доходов. Естественно, что не по всем вопросам у меня были точные данные, и по приезду в Екатеринбург я отправил ему подробную информацию по тарифам, а также балансы «Уралтелекома» и ЕМТС за 1993 год.
Перед отъездом мы ужинали в ресторане гостиницы «РЭДИССОН САС СЛАВЯНСКАЯ». Нужно сказать, что Реймунд по национальности был филиппинец, но жил в США. Невысокого роста, крепкий и все время улыбающийся. Б.Ф.Шушерин в шутку называл его «хохотунчиком». Реймунда интересовало все, что мы нарабатывали в «Уралтелекоме» междугородная связь, спутниковая V-SAT, телевидение, российские системы подвижной связи «Алтай» и «Волемот». Переводчица уже устала переводить весь вечер, а вопросы все не иссякали. Ресторан был американский и Реймунд предложил познакомиться с американской кухней и заказать стейк. Я тогда не знал, что это такое. Выбрал стейк со звучным названием «Нью-Йорк» и был ошарашен, когда мне принесли на блюде кусок мяса размером с утюг, только без ручки. В то время я не страдал отсутствием аппетита, но даже мне съесть кусок мяса весом в полкило было достаточно проблематично. Причем этот кусок мяса был без костей, жира и прожилок. «Это какая же должна быть корова?» удивился я. На что он ответил: «У нас очень большие коровы, выше меня. Но их кормят гормонами и это плохо. В Америке много толстых людей из-за этого».
Перед отъездом мы ужинали в ресторане гостиницы «РЭДИССОН САС СЛАВЯНСКАЯ». Нужно сказать, что Реймунд по национальности был филиппинец, но жил в США. Невысокого роста, крепкий и все время улыбающийся. Б.Ф.Шушерин в шутку называл его «хохотунчиком». Реймунда интересовало все, что мы нарабатывали в «Уралтелекоме» междугородная связь, спутниковая V-SAT, телевидение, российские системы подвижной связи «Алтай» и «Волемот». Переводчица уже устала переводить весь вечер, а вопросы все не иссякали. Ресторан был американский и Реймунд предложил познакомиться с американской кухней и заказать стейк. Я тогда не знал, что это такое. Выбрал стейк со звучным названием «Нью-Йорк» и был ошарашен, когда мне принесли на блюде кусок мяса размером с утюг, только без ручки. В то время я не страдал отсутствием аппетита, но даже мне съесть кусок мяса весом в полкило было достаточно проблематично. Причем этот кусок мяса был без костей, жира и прожилок. «Это какая же должна быть корова?» удивился я. На что он ответил: «У нас очень большие коровы, выше меня. Но их кормят гормонами и это плохо. В Америке много толстых людей из-за этого».
Мое пребывание в Москве со стороны РТДК, видимо, было оценено положительно, потому что в аэропорт меня уже отвозили на «Мерседесе».
По приезду в Екатеринбург я доложил руководству «Уралтелекома» об успешных переговорах и достигнутых договоренностях. Но радость моя была преждевременной. 15 марта мы получили письмо от М. Црняка, которое практически перечеркивало все наши договоренности и взаимоприемлемые решения по ключевым вопросам.
Причин было много. В первую очередь языковой барьер, так как учредительные документы основывались на базе международного права и писались на английском языке, а уже потом переводились на русский. Перевод был весьма приблизительный. Тот, кто хотя бы раз в жизни сталкивался с юридической документацией, меня поймет. Громоздкие предложения на полстраницы, витиеватые фразы, сложные формулировки и непонятные слова. Пока дочитаешь предложение до конца, уже забываешь, с чего все начиналось. Складывалось впечатление, что создаются всевозможные препятствия, чтобы скрыть истинный смысл, замаскировать «подводные камни». Я представляю, с какими трудностями сталкивались переводчики РТДК. К тому же, как я сейчас понимаю, невозможно переводить дословно юридические тексты. С той же проблемой мы столкнулись и при переводе технических текстов. Нужно было находить «устойчивым юридическим выражениям» на английском языке соответствующие «устойчивые юридические выражения» на русском языке. Мне, конечно, помогала ведущий юрисконсульт «Уралтелекома» Лариса Александровна Воробьева, но и она не могла прокомментировать большинство статей и абзацев учредительных документов. И причина была не только в незнании международного права и английского языка, что было вполне объяснимо. В России еще не было нормального законодательства по акционерным обществам, Федеральный закон об акционерных обществах был принят только в декабре 1995 года, и мы были вынуждены ориентироваться только на опыт РТДК. Тем более, что к тому времени в России уже работали две дочерние компании РТДК «Дельта Телеком» (Санкт-Петербург) и Московская Сотовая Связь.
Были и не связанные с языком, принципиально неприемлемые положения, такие как функционал генерального директора, ограничение российских акционеров в правах по развитию собственного бизнеса и неопределенные обязательства РТДК по финансированию проектов.
РТДК предложила следующую схему формирования управляющих органов компании, ссылаясь на уже имеющийся опыт:
в состав Совета Директоров входили два человека от американской стороны и два от российской, а также генеральный директор, который по определению должен быть лицом нейтральным и поддерживать всех акционеров или находить разумный компромисс;
председатель Совета Директоров назначается со стороны РТДК, а заместитель со стороны российских акционеров;
генеральный директор назначался по представлению российской стороны, а заместитель генерального директора с американской стороны.
Кроме того, Устав предполагал наличие Правления для решения важных вопросов между заседаниями Совета Директоров, в которое входил генеральный директор и заместитель генерального директора.
Таким образом, следуя букве Устава, предлагаемая американскими партнерами схема управления совместной компанией выглядела справедливой и паритетной, но это только на первый взгляд. Наиболее важные направления, такие как финансовая и коммерческая деятельность, работа с поставщиками оборудования, кадровые вопросы оставались в компетенции ставленников РТДК.