Женя вздохнула, погладила его по груди.
Не знаю. Я придумала, Эркин. Я напишу Бурлакову. Пусть он приедет. Когда они увидят друг друга Я уверена, Эркин, всё получится, как надо.
Хорошо, Эркин накрыл ладонь Жени своей, мягко прижал. Хорошо, Женя, пусть будет так.
Ну вот, она поцеловала его в висок. Спи, милый.
Ага-а, протяжным сонным выдохом согласился Эркин.
Обычно в субботу Эркин, как всегда, просыпаясь на рассвете, тут же засыпал снова. Но сегодня, помня, что им идти к Кольке, он осторожно, чтобы не разбудить Женю, вылез из-под одеяла и подошёл к окну. Проверяя себя, выглянул на улицу. Да, для субботы рано, а для дела вовремя. Он по-прежнему бесшумно прошёл к комоду, достал и натянул чистые трусы. Хоть и должен был бы уже привыкнуть к белью, но каждый раз, как что-то в мозгу щёлкало, что надо одеться. И надо будет помочь Жене со стиркой, а то белья много становится.
Женя сонно потянулась под одеялом.
Уже утро? Эркин?
Эркин подошёл к ней и, наклонившись, коснулся губами её виска.
Я здесь. Поспи ещё Женя.
А чего ты вскочил так рано? Я сейчас
Спи, Женя, повторил Эркин. Я чайник поставлю. Когда вскипит, я разбужу тебя.
Ладно, вздохнула Женя, засыпая.
Эркин ещё раз поцеловал её, поправил, укутывая, одеяло, и вышел, привычно захватив по дороге халат.
В ванной натянул джинсы и рубашку, на кухне поставил чайник на огонь и пошёл будить Андрея.
Дверь Андрей на ночь не запер, и Эркин, входя, ограничился лёгким стуком костяшек по косяку. Андрей спал, завернувшись, как всегда, в одеяло так, что макушка еле виднелась. Эркин мягко тронул его за плечо.
Андрей, вставай.
Из-под одеяла донеслось невнятное бурчание. Эркин рассмеялся и подошёл к окну, раздвинул шторы.
Что, утро уже?
Эркин обернулся. Взлохмаченный Андрей сидел на диване, протирая кулаками глаза, зевнул с подвывом и улыбнулся.
Доброе утро, браток.
Доброе утро, ответно улыбнулся Эркин. Давай, чайник уже греется.
Мг-м, Андрей ещё раз зевнул и встал, взялся за халат.
Алиса и Женя спят ещё, так что дуй так по-быстрому, рассмеялся Эркин.
Ага, то-то я слышу, тихо как. Я мигом, браток.
Что Андрей умеет, когда надо, управляться быстро, Эркин и раньше знал. Он только-только успел всё достать для яичницы, как Андрей явился на кухню уже свежевыбритым и одетым, на расчёсанных кудрях надо лбом искрились капли воды.
А вот и я!
Ты яичницу умеешь делать?
Не знаю, не пробовал, фыркнул Андрей. А что?
Тогда я сам. А то Алису пора будить.
Давай, разбужу, с воодушевлением предложил Андрей.
Уже, в кухню вошла, затягивая поясок на халатике, Женя. Доброе утро, Андрюша. Ой, яичница, ты молодец, Эркин. Алиска, ты меня слышишь? Не копайся. Андрюша, для хлеба в шкафчике возьми, Алиса, умываться, Эркин, я сейчас сделаю, ты чаю свежего завари
Не подчиниться этому вихрю распоряжений невозможно. И вот уже все сидят за столом, трещит на тарелках яичница, дымится в чашках чай, громоздятся на тарелке бутерброды и конфеты в вазочке
Женя с гордостью оглядела стол и села есть. Подгонять никого не приходилось. И тут же обговорили, что, разумеется, Алису поведёт на занятия Женя.
И не дёргайтесь, когда придёте, тогда придёте.
Угу, Андрей прожевал яичницу, скорчил рожу Алисе и ответил наипочтительнейшим тоном. Как скажешь, Женя, так и сделаем.
Эркин поперхнулся чаем и так кашлял, что Андрей и Женя вдвоём шлёпали его по спине к полному восторгу Алисы.
Отсмеявшись, Эркин допил чай и встал.
Спасибо, Женя. Андрей, пошли.
Андрей встал из-за стола с явным сожалением и из кухни выходил чуть ли не задом наперёд, демонстрируя, что не в силах глаз оторвать от остающейся на столе еды. Женя хохотала до слёз, Алиса визжала от восторга.
На улице Эркин смог продышаться. Андрей шёл рядом, гордо оглядывая улицу и неся свой ящик.
Ну, ты даёшь, наконец выговорил Эркин.
Бери на здоровье, братик, фыркнул Андрей. Мне для тебя ничего не жалко.
И Эркин снова заржал. О вчерашнем они не поминали. Эркин свой долг выполнил, рассказал, а теперь Андрею решать. Это его отец, его кровь, и Эркин примет любое решение.
Залитые утренним солнцем улицы безмятежно спокойны. Молодая, ярко-зелёная листва, ослепительно голубое, ещё не выцветшее от летней жары небо. Эркин надел вместо непромокаемой куртки джинсовую, когда-то выигранную в Бифпите. Андрей покосился на него и улыбнулся. Ничего, брат, выжили мы назло всем, из такого дерьма, что и подумать страшно, выбрались, так что теперь всё наше!
В Старом городе никакой сонной тишины. Во всех садах, огородах, дворах кипит работа. Весенняя страда. День упустишь за год не наверстаешь. Андрей с жадным интересом вертел головой, разглядывая, удивляясь и восхищаясь.
И в Колькином дворе было шумно. Колька в одной тельняшке разбирал груду досок и бруса, горланил пёстрый петух, путался в ногах Колобок.
О! восхитился Колька, увидев Эркина и Андрея. В самый раз, братишки!
Главное к жратве не опоздать, засмеялся Андрей. А остальное само приложится. Ну, где тут куриный дворец?
Рассмеялась и вышедшая на крыльцо Эсфирь.
Во, Мама Фира, радостно заорал Колька. Какой брат у Мороза.
Честь имею представиться, тряхнул шевелюрой Андрей. Андрей Мороз собственной персоной.
Улыбнулся и Эркин своей «настоящей» улыбкой, но спросил нарочито строго:
Мы дело делать будем?
А куда ж мы денемся?! хохотнул Андрей.
И Эркин, сразу вспомнив привычку Андрея работать под трёп, счастливо засмеялся.
Женя быстро убрала на кухне, заглянула в комнату Андрея полный порядок, в спальню ну, Эркин, как всегда, всё успел.
Алиса, одевайся.
А к осени Алиска, похоже, вырастет из матроски, для школы надо будет купить что-нибудь попрактичнее, или форма будет? Там, в её школе-пансионе, была форма. И не сказать, чтобы удобная и красивая, но обязательная, это в колледже уже кто в чём, а здесь это надо будет уточнить. Сегодня совсем тепло и сухо, так что можно без ботиков, а беретик нет, беретик для комплекта.
Алиса, альбом и краски взяла? Карандаши?
Ну, мам, вот же, я ещё вчера всё сложила.
Женя уложила Алискино хозяйство в сумку, проверила свою сумочку. Ключи, деньги всё на месте.
Алиса, пошли.
На улице светило солнце и было так тепло, что Женя расстегнула плащ. Алиса шла рядом, и сама гордо несла сумку с набором для рисования. Догнали Зину с Димом и Катей. И, как обычно, дети пошли впереди, а мамы сзади. Тем более, что Зине надо было поделиться с Женей потрясающей новостью. Вчера она опять была у врача, всё хорошо, всё слава богу, а новость в том, что в Культурном Центре новые курсы, для будущих мам, и не по желанию туда, а по направлению врача, и ходить надо обязательно.
Это же очень хорошо, авторитетно заявила Женя.
Думаешь? засомневалась Зина. Всё ж-таки раньше-то без этого обходились, и рожали, и выращивали.
Ну, так мало ли что раньше было и чего не было.
А ты ходила, когда Алиску носила?
Нет, Женя сразу и вздохнула, и улыбнулась. Но я ещё раньше, в колледже, прошла такой курс.
Ну да, ну да, закивала Зина. Конечно, раз надо, так, значит, и надо.
Помолчав, заговорили о школе. Дима тоже записали в новую школу.
На три языка, и, как всегда говоря о Тиме, Зина торжественно вздохнула. Мой так и сказал, что знания лишними не бывают.
Да, с жаром согласилась Женя. И ещё один язык всегда хорошо.
Свою-то тоже в тот класс записала?
Ну да.
Я вот думаю только, Зина вздохнула уже не гордо, а озабоченно, не тяжело будет? Головка-то маленькая.
Дим сердито обернулся на эти слова, но промолчал.
Да не думаю, улыбнулась Женя. Два языка они уже учат, и ничего.
Говорят, этот, как его
Шауни, подсказала Женя.
Ну да, кивнула Зина. Трудный он, говорят, ну, ни на что не похожий.
Всё трудно, когда не знаешь.
И то, согласилась Зина.
О том, что шауни дикарский язык и на хрена такое дикарство об этом она тоже уже много слышала и даже внутренне была согласна Зина благоразумно промолчала: Мороз-то индей, понятно, что жена со всем индейским согласная. И ещё ей хотелось расспросить Женю о её девере, что из мёртвых воскрес, но они уже пришли.
Поднимаясь по широким пологим ступеням главного входа, они обогнали черноволосого парня в военной форме без погон. Он шёл медленно, опираясь на резную палку. Дим уважительно оглянулся на позвякивание его медалей.
Отправив детей в класс, Женя и Зина разошлись. Зина пошла на свои курсы ну, так удачно, что в то же время, что и у детей, не надо дважды ходить. А Женя побежала на почту. Там никто не помешает.
Работа шла весело. Очень легко Андрей занял ведущее место, покрикивая на Кольку и Эркина. Но, как и раньше, у него это получалось так весело и необидно, а сам он настолько явно знал своё дело, что работа спорилась и взрывы хохота не мешали стуку молотков и визгу пилы. Колобка Эсфирь забрала, чтоб не лез под руки, и солёные шутки Андрея заставляли Кольку приседать и корчиться от смеха.