Когда прозвенел звонок, а Эркина всё не было, Андрей переглянулся с остальными и, показывая недоумение, пожал плечами: сам, дескать, не знаю. А ведь и в самом деле непонятно. Открылась дверь и вошла Полина Степановна. Андрей вместе со всеми встал.
Здравствуйте, улыбнулась Полина Степановна, садитесь, и села за свой стол.
И вот тут, они только тетради раскрыли, в дверь постучали.
Да, повернулась к двери Полина Степановна.
Здравствуйте, в дверях стоял Эркин. Можно войти?
Здравствуй, кивнула Полина Степановна. Проходи, садись.
Эркин сел на своё место, и Андрей передал ему его тетради и учебник.
Ну вот, с удовольствием оглядела класс старая учительница. Все в сборе. Начнём.
Эркин перевёл дыхание и раскрыл тетрадь, покосился на Артёма.
Всё нормально, малец, сказал он камерным шёпотом.
А обернувшемуся к нему Андрею кивнул с улыбкой. Переброситься словом не удалось: началась проверка домашних заданий, и стало ни до чего. Хотя Женя и сказала, что ошибок нет, но мало ли что
Андрей работал сосредоточенно и спокойно. Всё в порядке, Эркин пришёл, в библиотеке он взял себе две новые книги, в классе тепло, и рубашка прямо на нём высохла, ну, всё прям-таки отлично. Эркин, правда, какой-то взъерошенный, видно, бегом бежал, ну, если у брата проблема, то любую решим. Нас теперь двое, мы сила.
Эркин очень старался, но что-то у него сегодня не ладилось. Он то и дело ошибался, зачёркивал, исправлял. Полина Степановна уже дважды удивлённо смотрела на него. Эркин тряхнул головой, отбрасывая прядь со лба, и, сильно нажав ладонью, разгладил страницы учебника так, что хрустнул корешок. И вдруг неожиданное:
Мороз.
Да! вскинул он глаза на Полину Степановну.
Она доброжелательно улыбалась ему.
Сходи, умойся и отдышись, и, так как он медлил, кивнула. Иди-иди.
Да, мэм, еле слышно сказал Эркин, вставая.
Сказал так тихо, что для всех только губы шевельнулись, но Артём услышал и испуганно посмотрел на него. Нахмурился, перехватив этот взгляд, Андрей. Но Эркин ничего не заметил.
По непривычно тихому и пустому коридору он прошёл в туалет. Здесь тоже было тихо и безлюдно. Только сильно пахло табаком.
Эркин огляделся и решительно расстегнул рубашку. Нет, обливаться, конечно, глупо, ни солнца, ни полотенца нет, но умыться и обтереть грудь Может, и полегчает. Он сам не понимает, что с ним.
Он умылся, надел и застегнул рубашку, и уже заправлял её в джинсы, когда за спиной стукнула дверь, а в зеркале он увидел Андрея.
Эркин
Что?
Что случилось?
Ничего, ответил, не оборачиваясь, Эркин.
Я же вижу, Андрей встал рядом, и они теперь говорили, глядя друг на друга в зеркало. Если замочить кого надо, то я
Уже, мрачно перебил его Эркин.
Чего? оторопел Андрей. Ты это всерьёз?
Эркин вздохнул.
Ну, чуть не убил. Сам не знаю, как остановился.
Уже легче, кивнул Андрей. Свидетелей много?
Вся бригада.
Андрей невольно присвистнул.
Уже хуже.
Нет, Эркин наконец закончил возиться с рубашкой и повернулся к Андрею. Нет, Андрей, они они поняли, оставили в бригаде. Они он невесело усмехнулся, словом, руки мы друг другу пожали, и Старшой велел всё забыть.
Ясненько, задумчиво кивнул Андрей. Ну, раз обошлось, то и забудь, оглянулся на дверь, за которой заливался звонок и уже слышались голоса и топот ног, и тихо сказал: Не психуй, брат, мы вместе.
И Эркин улыбнулся ему.
Спасибо, брат.
В туалет уже ввалился плотный ком из самых нетерпеливых. Эркин и Андрей с трудом протолкались в коридор.
Как обычно в дни учёбы Эркина Женя старалась нигде не задерживаться. Магазины, всякие дела всё потом. Алиска дома одна.
Жень, окликнули её.
Она обернулась.
Люба?
Ага, Люба перевела дыхание. Ты куда так бежишь? Еле догнала.
Домой, улыбнулась Женя. Алиска дома одна.
Ага, кивнула Люба. Загулял, что ли, твой? Да ты, Жень, не тушуйся, обычное же дело.
Нет, не угадала, засмеялась Женя. Они оба в школе сегодня.
Ну, мужик и не такого придумает, лишь лыжи из дому навострить, отмахнулась Люба. Так и ты не теряйся. Инженер-то этот, Гуго, вроде, он совсем даже ничего.
Да что вы все как сговорились! Женя даже рассердилась на мгновение. Не было у нас ничего и нету. Стояли и разговаривали. По делу, между прочим.
Да что вы все как сговорились! Женя даже рассердилась на мгновение. Не было у нас ничего и нету. Стояли и разговаривали. По делу, между прочим.
Ну да, конечно по делу. Всем известному, съязвила Люба. И твой вот так за между прочим увидел и по стенке инженера размазал. Ты ж сама их разнимала. Все знают.
Да ну вас всех, фыркнула Женя. Выдумали и поверили! Я-то лучше знаю, как оно было.
Ну и ладно, не стала спорить Люба. И то ведь, всех не переслушаешь, иной раз такое выдумают
И зорко посмотрела на Женю: знает ли она, слышала ли что. Но Женя просто, без каких-либо намёков согласилась, что люди много выдумывают, и дальше они шли, болтая о всяких пустяках. Люба всё выспрашивала об Андрее. А Женя не хотела так сразу говорить и дразнила Любу, не понимая намёков. И только у самого дома будто случайно проговорилась, что Андрей завтра будет в Культурном Центре, а потом собирался в торговые ряды. А то ведь Люба и в гости напросится, она настырная, ей лишь бы всё вызнать да выспросить, а дома и без гостей полно дел.
Дома, как всегда, радостный визг Алисы, неизбежные домашние хлопоты и опять полный ящик стирки. А ещё постельное пора менять. С этими пододеяльниками столько возни! Стирка даже ещё ничего, а вот сушка и глажка Женя выгребла из ящика трусики, платьица, чулки, носки, ещё всякую скопившуюся мелочь, быстро разобрала и замочила. Её, Эркина, Алиски Андрей упрямец сам своё стирает. Трусы там и носки ладно, а рубашка Она критически осмотрела висящую на сушку бело-голубую рубашку, решительно сдёрнула её и положила к рубашкам Эркина. Вот так! А вообще-то
Женя вытерла руки и пошла на кухню. Перебрала стопку старых газет, где-то она видела объявление. Да вот же оно! «Лебёдушка». Прачечная, адрес, перечень услуг. Если это не слишком дорого, то подойдёт. Во всяком случае для постельного. Ну, и скатерти там, полотенца. Вот завтра же и сходит.
На литературе Эркин работал уже спокойно, а на математике и истории стал совсем прежним.
Андрей старался изо всех сил, но пятёрки по истории не получилось. Правда, утешал себя тем, что никому сегодня не ставили. И по математике только похвалили, без оценки. Да, тут ему за Эркином и Тимом не угнаться. Пока не угнаться утешил он сам себя, собирая портфель.
Дождь кончился, но в воздухе стояла мелкая водяная пыль. Шли не спеша. Завтра суббота, выходной, можно отоспаться за всю неделю. Какое-то время шли все вместе, потом стали расходиться: кому в Старый город, кому в другую сторону, попрощался и быстро ушёл Тим, хотя им и по дороге. Эркин и Андрей остались вдвоём.
Ты ты ничего мне не скажешь? тихо спросил Андрей.
А нечего говорить, вздохнул Эркин. Ну Ряха, помнишь его? Андрей кивнул. Ну, он всегда цепляется ко мне, я и не слушаю, а тут понимаешь, он он Женю задел, с трудом выговорил Эркин. Ну ну, я схватил его за горло, ну, чтоб заткнулся и тиснул слегка, не до конца. Вот и всё, Андрей.
Вот и всё, повторил Андрей, покачал головой. Да-а, могли быть дела. Чудом обошлось.
Чудом, кивнул Эркин.
Они шли рядом по тёмной пустой улице. Дождь, да и поздно уже, вот все по домам и сидят, хоть и пятница.
Андрей, я я всё могу стерпеть, Эркин говорил тихо, незаметно для себя перемешивая русские и английские слова. Меня по-всякому и обзывали, и подначивали, и задирали. Тогда молчал и сейчас смолчу. А за неё и с жёсткой убеждённостью: За неё убью, и тут же поправился: Могу убить. Понимаешь?
Понимаю, кивнул Андрей и вздохнул: Всем глотку не заткнёшь.
Знаю, хмуро ответил Эркин. В том-то и дело, Андрей. Я ж сам не знаю, как удержался, невесело усмехнулся. Как вспомню, как он у меня на руке висел самому страшно.
Андрей как-то неопределённо хмыкнул и после недолгого молчания убеждённо сказал:
А это хорошо.
Что? удивился Эркин.
А что страшно. Вот этот страх тебя в другой раз и удержит.
Разве что так, задумчиво кивнул Эркин.
Тетрадь шестьдесят восьмая
122 год
Весна
РоссияИжорский ПоясЗагорьеВ дождь хорошо спится. У придумавшего этот афоризм явно ничего ни сломано, ни прострелено не было. Громовой Камень усмехнулся и осторожно потянулся под одеялом. Нет, вроде отпустило. В комнате приятный полумрак. Проверяя себя, он высунул из-под одеяла руку и взял со стула у изголовья часы. Да, только шесть, можно ещё поспать, но не хочется. Он ещё раз потянулся и откинул одеяло. Да, боль вполне терпима.