Вот и Центральная площадь с домом канцелярии и большим шатром Совета. Громовой Камень остановился перед ними, будто решая, куда идти. Хотя выбирать не из чего. Входное полотнище шатра опущено, из верхнего отверстия не видно дыма. Так что, в канцелярию. А чего это пристройку, что ли, делают? Ну да, из резерваций столько приехало, дел у Совета куда больше стало. А что за дела без бумаг? Это пуля по прямой летит куда послали, а бумага сама цель ищет.
Он поднялся по неудобным крутым ступеням, толкнул резную, украшенную тотемами племён и родов дверь. И здесь всё так же. Белые стены с орнаментами у карнизов и плинтусов, стрёкот пишущих машинок Канцелярия. И ну, сегодня точно день встреч.
Комбат?!
Гитчи-Маниту! Ты?! Сержант! Жив!
Они обнялись и так застыли. Выглянувшие из дверей на шум тут же исчезли, зная, что мешать нельзя.
Постояв так несколько минут, они наконец разомкнули объятия.
Ну Гичи Вапе сглотнул. Ну, рад тебя видеть, Громовой Камень.
Я тоже рад тебя видеть, Большое Крыло, улыбнулся Громовой Камень. Ты здесь
Заездом, рассмеялся Гичи Вапе. Навестить родню, повидать друзей, ну, и по делам заодно. Будем тянуть дорогу от границы, железную дорогу, представляешь? Пока до ГОКа.
Старики согласились? изумился Громовой Камень.
Ещё не совсем. До Эртиля упёрлись вмёртвую, а до ГОКа добьём.
Слушай, комбат, а она так уж нужна? Может, шоссеек прибавить?
Нужна. Шоссейки само собой, да и наезженных пока хватает, а у железки свои плюсы. С ГОКа увеличится вывоз, а это наш, Гичи Вапе подмигнул, экспорт, серьёзный и основной, а не пушнина, денег сразу прибавится, а на них у нас почти всё и держится, это раз. С той стороны слишком многие охотиться не умеют, не могут и не хотят, это два. Вот они и смогут работать на стройке, а потом на обслуживании.
Громовой Камень нахмурился, соображая.
Такие сложности, комбат?
Гичи Вапе вздохнул.
Если бы только эти, сержант. С охотой ещё ладно, к тому же и добычи кое-где уже на всех не хватает, а землю расширять нам не дадут, да и некуда расширяться. А вот что они ни обычаев, ни языка не знают, никакой квалификации нет, и учиться не хотят
Ну, Громовой Камень усмехнулся, в последнем они не самобытны.
Гичи Вапе внимательно посмотрел на него.
Солоно пришлось, сержант.
Он не спрашивал, но Громовой Камень кивнул и поправил:
Хреново. Я же не охотник теперь.
Так, понятно. И куда теперь думаешь?
В Эртиле или Юрге поищу.
Учителем?
А кем ещё я могу работать, комбат? Я учитель, я учился на это.
Педкласс?
Два года. И ещё год на курсах после дембеля.
Так, Гичи Вапе задумчиво кивнул. Пойдём. Посидим и поговорим спокойно.
К удивлению Громового Камня, у Гичи Вапе был свой ключ от одного из кабинетов. Канцелярский стол со стульями и шкаф в одном углу и застеленный узорчатым одеялом низкий диван-лежак в другом. Так сказать, две цивилизации рядом.
Отец сейчас в стойбищах, улыбнулся Гичи Вапе. Нам не помешают, устраивайся.
Они сели на лежаке.
Ты курсы где кончал?
В Прокопьевске. Я там долечивался, ну, и заодно.
До сих пор они говорили на шауни с редкими русскими словами, но Гичи Вапе перешёл полностью на русский, и Громовой Камень поддержал его.
Начальные классы?
И шауни в средней школе. А что, комбат, есть место?
Есть дело, поправил его Гичи Вапе. Понимаешь, дело. Серьёзное и долгое. Не все из резерваций поехали к нам, многие осели в России, особенно те, кого там называли интегрированными. Понимаешь?
Представляю.
И ещё многие уезжают с Равнины. И из новосёлов, и из старых родов. И тоже интегрируются.
Асфальтовые индейцы, усмехнулся Громовой Камень.
Да. И нужно, чтобы они оставались индейцами. И чтобы их дети оставались с нами. Хотят жить в России? Пусть живут. Хотят пахать землю, стоять у станков, строить дома? Тоже пусть. Но нельзя, чтоб забыли язык, утратили обычаи, культуру. Понимаешь?
Угу. Что важнее: существительное или прилагательное, так?
Вот именно. Ты молодец, всё правильно сообразил. Пусть асфальтовые, но индейцы. Ну как, возьмёшься?
А не много меня одного на всю Россию будет? деловито спросил Громовой Камень.
Гичи Вапе изумлённо посмотрел на него и захохотал. Засмеялся и Громовой Камень. Отсмеявшись, Гичи Вапе хлопнул его по плечу.
А ты всё тот же. Скажешь, так скажешь. Но я серьёзно.
А не много меня одного на всю Россию будет? деловито спросил Громовой Камень.
Гичи Вапе изумлённо посмотрел на него и захохотал. Засмеялся и Громовой Камень. Отсмеявшись, Гичи Вапе хлопнул его по плечу.
А ты всё тот же. Скажешь, так скажешь. Но я серьёзно.
Я тоже.
Громовой Камень достал сигареты. Гичи Вапе встал и принёс со стола глиняный черепок-пепельницу, поставил на лежак между ними, тоже достал сигареты. Ритуально обменялись и закурили. В общем, уже всё ясно и понятно, но надо не так договориться, как выговориться.
Понимаешь, Гичи Вапе как-то смущённо усмехнулся, когда мы по резервациям ездили, ты, кстати, хоть одну видел? Громовой Камень молча мотнул головой. Жуткое зрелище, а по сути ещё страшнее. Так вот, я там с одним парнем столкнулся, индеец, но жил не в резервации, а работал пастухом у какой-то местной сволочи-лендлорда. И вот, представь, ни за что не хотел уезжать.
Почему? удивился Громовой Камень.
Говорил, что ему и так хорошо. Ну, это, понятно, одни слова, да и смотря с чем сравнивать, но дело было не в жратве. А в том, что он не хотел быть индейцем, представляешь? Не веришь? Я ему говорю, что с племенем лучше, а он мне, что на хрена ему игры с перьями. Представляешь? Вся культура наша ему игры с перьями! И не метис, индеец, чистый.
Не уговорил ты его?
Куда там! Я для него не авторитет. Ни погоны, ни ордена мои Ну, этого, положим, и остальные не понимали. Но такое И вот, понимаешь, зацепил он меня. Не могу забыть. Я потому и стал думать о таких. Навёл справки в беженском комитете.
Это где Бурлаков заправляет?
Он в комитете узников и жертв. Но это формально, а фактически всю репатриацию контролирует. Все угнанные это же жертвы. Ну и
Слушай, перебил его Громовой Камень. Нашему бы, ветеранскому комитету, да бурлаковские деньги. А? Чтоб кроме дембельских ещё бы на обустройство получить.
Размечтался! хмыкнул Гичи Вапе. У нас рохля в председателях, вот и получаем вместо ссуды тёплые слова и наилучшие пожелания. А откуда у бурлаковцев деньги болтают разное. В основном, одобрительно. Дескать, грабит Империю.
Её можно, кивнул Громовой Камень. И нужно.
Да, жалко, что наш Совет не успел присоединиться, но тут уж кто за трофеями не успел, тот и опоздал. Ладно, это в сторону, так вот, которые едут через его комитет, это интегрированные одиночки, до нас они не доезжают.
Так ты ж сам говоришь, интегрированные, мы им не нужны.
А они нам? И ещё. Мы им нужны, а что они этого ещё не поняли Ну, так это и будет твоей работой.
Громовой Камень медленно, но уверенно кивнул.
Понял. И куда мне ехать? В Кратово?
Там уже всё есть. Но нам на уровне, Гичи Вапе ткнул пальцем в потолок, удалось договориться о шауни, как о втором иностранном по желанию. Первым оставляют английский, мало ли что, а шауни внесли в перечень вторых. Как узнали, многие и с той стороны, и от нас поехали в Ижорский Пояс. И ещё поедут. Там стройки, заводы А точнее скажут в Ижорске. Ну?
Не нукай, не запряг, ответил по-русски Громовой Камень и рассмеялся. Слушай, а если б ты не встретил меня?
Я бы приехал к тебе в стойбище, твёрдо ответил Гичи Вапе и упрямо повторил: Ну?
Без «ну», комбат, Громовой Камень шевельнул плечами, намекая на стойку «смирно». Приказы не обсуждают.
Я не могу тебе приказывать, тихо сказал Гичи Вапе.
Ну, это я сам решаю, отмахнулся Громовой Камень. А Ижорский Пояс смутно что-то. Он далеко?
Смотря откуда, улыбнулся Гичи Вапе. Ну что, пойдём оформляться?
Пошли, кивнул Громовой Камень, гася окурок и подтягивая к себе палку.
Своего комбата он мог не стесняться: хоть не воевали вместе, но в одном госпитале лежали, а что Гичи Вапе из настоящих шеванезов, и его род был в числе тех пяти первых, что, спасаясь от резерваций, ещё до Империи, будь она проклята, ушёл в Россию и обосновался на Великой Равнине, а он сам шеванез по названию, его род пришёл гораздо позже и получил разрешение поселиться, всё это для них, фронтовиков, по фигу. Есть племенное родство, а есть фронтовое братство.
Тут ведь ещё проблема, Гичи Вапе шёл медленно, словно раздумывая, а не подстраиваясь к его шагу. Дети. Понимаешь, мы теряем детей уехавших. Приехали-то мужчины, женщин и детей в резервациях почти не оставалось, там не этноцид, геноцид шёл в полном объёме, Громовой Камень кивнул, показывая, что знает и понимает разницу. А здесь пошли конфликты, и многие уезжают именно из-за этого. Там они женятся на русских, и словом, это называется оскудением генофонда.