А ведь и правда, что ж это я, а? Дак, однако, и не за что, а впрочем, для порядка всё равно надо, чтоб не зазнавался Ах, чтоб тебя разнесло на кочках, увалень ты этакий, руки как крюки, подрезай тетиву, под ногу её, а верх выше подними, вишь, карпы прыгают, расшаперился, раззява!»
В глубине души всё равно остался я удильщиком. Истинное удовольствие от вздрогнувшего да заплясавшего поплавка, да задергавшейся лески доставляется. И сейчас, когда вижу на протоке одинокого энтузиаста подростка с удочкой окатывает тёплой волной сердце, а губы сами по себе шепчут: «Ни хвоста, ни чешуи тебе, браток!»
Нет уже ни Подхолодного, ни Барнаульского, ни Джойского озёр, ни Клоповского пруда и многих других водоёмов, где рыбачил в детстве. Стала красавица Протока полустоячей старицей с вонючей, малопригодной для питья, водой. Нет прежней Минусинки. Нет ни тугунов, ни харюзов, ни ленков, ни язей, пескарей, ершей. Даже подкаменный бычок широколобка, рыбка, которую в Сибири именовали совсем уж неприличным словом, которой водилась тучи, исчезла. Неприличное то слово никуда не делось, а рыбы нет. Из газетной публикации узнал, что «приказали долго жить» и Жукову пруду. Не Вадим бы Петрович Федяев, поклон ему и долгие годы жизни, так разделались бы и с Тагарским озером. Бьёт в набатный колокол по поводу судьбы Протоки, да и города в целом квалифицированный специалист гидролог Анатолий Сергеевич Кривошеев, поклон ему до земли да разве мы услышим, да перекрестимся? Нет, конечно, гром не грянул, зачем же креститься?