Ты был лишь игрушкой в моих руках, смелый воин.
Когда я взял тебя под контроль, чтобы усыпить не готового к сюрпризу Джузеппе, ты уже праздновал победу, вытирая клинок об одежду поверженного врага. После обряда было очень обидно покидать молодое и полное энергии тело. Но в этом мире, как и сто, и пять сотен лет назад, правят обычно люди, достигшие седин. Придётся вечному страннику Янушу Чёрному, довольствоваться обличием старика. Хотя бы на какое-то время. Но это не беда. Говорят, что на папский трон претендует весьма молодой кардинал. Интересно, какова на вкус его кровь?..
Март 2018 годаЖелтый платок
Мне приснился кошмар, будто я забыл текст. Стою на сцене, глупо хлопаю глазами и не могу вспомнить ни строчки. Повисла гнетущая пауза, даже музыка перестала играть. Все мне подсказывают, суфлёр, коллеги-актёры, даже зрители со смехом орут:
«Быть или не быть! Вот в чём вопрос!».
Тяжёлый занавес падает передо мной, скрывая от позора
Я вскакиваю весь в поту. Приснится же такое! А всё последствия вчерашней премьеры. Признаться, переволновался я изрядно. Давно пора привыкнуть, но так и не научился. Всё как в первый раз. А потом были поздравления, шумный банкет до зари. Думал, сегодня отосплюсь, мобильник отключил, жену предупредил, что буду весь день дрыхнуть. А тут на тебе, кошмар, и сна как не бывало. На часах девять утра с хвостиком. Позёвывая, подхожу к окну.
Батюшки! Зима, наконец, пришла. Снегу-то навалило, аж всё бело. И это правильно, какой Новый год без снега? Ребятишки на улице как радуются, визжат, аж через пластиковые окна слышно. Бабу снежную лепят. Когда-то и я так же лепил, беспечно бегал, смеялся и рыбкой нырял в глубокие сугробы.
«Куда уходит детство», с грустью пропел я и отправился в ванную умываться и чистить зубы. Но не дошёл. У самой двери меня остановила жена и с усмешкой протянула трубку радиотелефона:
Тебя Рыло хочет. Уже раз десять звонил.
Вульгарное прозвище одноклассника в устах моей интеллигентной супруги выглядело весьма комично, я даже рассмеялся.
Слушаю.
Санёк! Ну, ты ваще, спишь как сурок! голос одноклассника едва не оглушил. Странная манера всё время орать. Я слегка отодвинул трубку от уха:
Володь, чего ты кричишь? Нормально говорить не умеешь?
А чего ты мобилу не берёшь?! Я с семи утра тебе трезвоню!
Потому и не беру, что сплю.
Гляди, всю жизнь проспишь! Я чего звоню? Во-первых, поздравить тебя с наступающим новым годом! А во-вторых, выразить это своё восхищение! Ты вчера конкретно отжёг, весь зал тебе хлопал! Классно ты того чувака сыграл! Прямо так в роль вошёл, я чуть не прослезился!
Какого чувака? задал я каверзный вопрос.
Ну, того, с бородой, в шкуре и под зонтиком!
Удивительная необразованность одноклассника всегда поражала меня. И это при наличии такой аристократической фамилии, как Рылеев. Эх, Вова, как ты был Рылом, так и остался.
Вообще-то, это Робинзон Крузо
Да понял, я, что Робинзон. Какая разница? Главное, офигительно сыграл! Лучше всех! Ты, можно сказать, весь спектакль вытянул. Сама постановка дрянь. Шутки плоские, мне даже не смешно было. Так, пару раз зубы выставил, и всё.
Разумеется, это же детский спектакль. Или ты не заметил, что в зрительном зале малыши? Ты что, забыл, в каком театре я играю?
Да всё я помню. Для детей, знаешь ли, ещё круче надо ставить, чем для взрослых! Какой-то мужик, ученый, так и сказал: надо ещё лучше!
Я не выдержал и расхохотался.
Это Маршак сказал: «Для детей надо писать как для взрослых, только лучше».
Ладно! Ты меня образованностью не дави! Я человек простой, но я твой друг! Я тебя под гримом сразу узнал! Хоть и с бородищей до колен! Ты меня не проведёшь! Я тебя в любом прикиде вычислю!
Спасибо! И тебя с Новым Годом! сказал я и отключился.
В ванной, наблюдая, как струйки воды стекают с ладоней, я размышлял. Вот так и жизнь сочится между пальцев, и не остановить бег времени, как ни пытайся. Исчезло в водовороте дней звенящее радостным смехом легкокрылое беззаботное детство, стекла весенней водицей разухабистая озорная юность, а вода продолжает течь и течь Всё, что есть у человека это память. Память. Как ты сказал, Вова? «Я твой друг? В любом прикиде вычислю?».
Я грустно усмехнулся. А ведь было время, когда ты врезал бы любому, кто посмел бы сказать, что Сашка Панин твой друг. Ты даже дал мне обидное прозвище «изделие номер два». Так в Советском Союзе называли презервативы. Я тряхнул головой, стремясь отогнать неприятные мысли, но перед глазами уже зарябили картинки далёкого прошлого, слишком яркие, почти осязаемые.
Я грустно усмехнулся. А ведь было время, когда ты врезал бы любому, кто посмел бы сказать, что Сашка Панин твой друг. Ты даже дал мне обидное прозвище «изделие номер два». Так в Советском Союзе называли презервативы. Я тряхнул головой, стремясь отогнать неприятные мысли, но перед глазами уже зарябили картинки далёкого прошлого, слишком яркие, почти осязаемые.
Ленка Синичкина прыснула в кулачок:
Вовчик, а почему ты называешь Сашу «изделие номер два»?
Восьмиклассник Рылеев вальяжно развалился за партой, положив ноги в грязных кедах на стол. Китель расстёгнут, на веснушчатой наглой роже сытое довольство. На вопрос Ленки он, словно кот, приоткрыл один глаз и лениво процедил сквозь зубы:
Потому что он гондон и есть. Глянь на него: бесхребетный как тряпка, трусливый, как баба
Но-но! нахмурилась Ниночка Вересова, ещё одна моя одноклассница. Нас вчетвером оставили дежурить после уроков. Я попросила бы тебя не обобщать. И вообще, что за слово такое мерзкое «баба»? А если я тебя мужиком называть буду?
Я мужик и есть, громко расхохотался Рыло. А он баба! палец с обгрызенным ногтем указал на меня. Не, он хуже. Он изделие номер два!
Мне хотелось провалиться на месте от стыда и обиды. Хотелось обозвать Рылеева каким-то заковыристым, скверным, унизительным прозвищем. Я даже сжал кулаки и набрал воздуха в легкие, но Рыло опередил меня. Он вперил в меня белёсые рыбьи глаза и с угрозой произнёс:
А ты чего пялишься, плесень? Три давай! Я не намерен здесь торчать до вечера!
И я послушно повернулся к ним спиной и принялся вытирать тряпкой школьную доску. Я слышал, как Ленка хмыкнула, а Ниночка глубокомысленно протянула:
Да-а-а уж
Потом она прошла мимо меня, слегка задев плечом, и сказала:
Саша, девушки любят решительных и смелых мужчин. Ты вон какой большой, выше его. Дал бы этому рыжему-бесстыжему разок по башке, он бы от тебя сразу отстал.
Э, ты чему его учишь, Вересова?! вскинулся Рыло. Ты чего, его смерти хочешь? Да если он только рыпнется я ему так звездану, что он пополам треснет! Знаешь, как гондон рвется? Вот так: Прррр Рылеев изобразил губами неприличный звук.
Девчонки засмеялись, а я почувствовал, как на мои глаза наворачиваются слёзы.
Дома я метался по комнате, как пойманный тигр, шептал оскорбления в адрес злого одноклассника и молотил кулаками по стене. На шум в мою комнату заглянул отец.
Ты чего буянишь? Силу девать некуда?
Пап, повернулся я к нему, а ты в детстве дрался?
Спрашиваешь, оскалился он, да я в таком посёлке родился одна шпана кругом. Кепочку клетчатую носил, в кармане ножичек. Родитель смущённо кашлянул. Про ножичек забудь, это я так. Времена сейчас другие. А боксом, да, занимался. Без этого нельзя было. Как придёшь на танцы, а там бирловские толпой, ну мы и махались стенка на стенку
Боксом? встрепенулся я.
Боксом. Надо уметь за себя постоять. Опять же, девчонку если надо от хулиганов защитить. Я, между прочим, так с твоей матерью познакомился. Одному слишком навязчивому ухажёру нос набок свернул.
Уже на следующий день я записался в секцию бокса. Отец, несмотря на протесты мамы, купил мне настоящие боксёрские перчатки, а через неделю, с зарплаты, приобрёл в спортивном магазине цилиндрическую грушу, обшитую натуральной кожей, и я по вечерам с остервенением молотил её, представляя, что сокрушаю челюсти ненавистного Рыла.
Мне казалось, что я делаю успехи, но тренер был недоволен.
Однажды, после спарринга, он отвёл меня в сторону и задумчиво сказал:
Давно наблюдаю за тобой, Сашок. У тебя есть все данные: длинные руки, хорошая реакция, дыхалка отменная, но мне кажется, что ты никогда не станешь хорошим боксером.
Я расстроился.
Почему это?
Потому что ты боишься противника.
Ничего я не боюсь!
Боишься. Ты не атакуешь, а только защищаешься. И почему ты наносишь удары лишь по корпусу? Вот сейчас, на ринге, было множество возможностей достать противника в голову. Он ослабил защиту, а ты не воспользовался, почему?
Я шмыгнул носом:
Не могу я бить человека по лицу
Тренер понимающе улыбнулся:
Но ведь он тебя бил.
Один раз попал.
В боксе и одного раза бывает достаточно, чтобы отправить в нокаут.
И поскольку я угрюмо молчал, он ободряюще похлопал меня по плечу.