Дорогая моя! слепой явно занервничал и отчаянно начал шарить рукой в том направлении, где слышал шелест ткани минуту назад. Ты здесь? Прости меня, пожалуйста Я же люблю тебя!
Он встал с кресла и сделал маленький шаг вперед. Его за минуту до этого суровый вид сейчас мог вызвать только жалость. Голос дрожал, повязка с глаз сползла, неровная растительность на лице торчала в разные стороны. Он пытался найти жену, но руки его безрезультатно рассекали воздух, дыхание слышалось тяжелым. Казалось, еще секунда и он сползет на пол в своих поисках: столько отчаяния было в его жестах.
Аннет наблюдала за всем этим с болью и тоской человека, уставшего от всего, потом вздохнула и с грустной улыбкой подошла ближе, позволяя мужу натолкнуться на себя. С радостным бормотанием Слепой схватил ее ладони и прижал их к своему давно небритому лицу с видом человека, нашедшего то, что давно искал. Девушка несколько мгновений смотрела вдаль, никак не реагируя на все это, потом снова вздохнула и аккуратно поправила повязку на глазах Слепого.
Ты сердишься? шепотом спросил тот.
Нет, ответила Аннет, но голос ее звучал равнодушно. Когда Грег, встав на колени, уткнулся лицом в ее юбку, она положила ладонь ему на голову и медленно закрыла глаза.
* * * *Одноглазый пират почесал шею, оценил сложенные на дно шлюпки запасы и рявкнул:
Длинный Пью! Веди на палубу сестру Магдалину!
Затем Глаз шумно сел на пустую бочку, свирепо чиркнув слюной между зубов. Нахождение на борту католической монахини пугало разбойника, но излишняя религиозность, проявлявшаяся у этого человека во всем, что напрямую касалось церкви, не позволяла ему ни единой вольности в адрес случайной пассажирки. Все эти несколько дней пути сестра Магдалина, подвернувшаяся ему на захваченном корабле, практически не показывалась, предпочитая проводить время в уединении в своей каморке. Пираты приносили ей еду из личных капитанских запасов и даже вино, которое она, правда, молча отвергала.
Питер Кат он же пират по прозвищу Глаз не мог спокойно грабить суда, имея на борту эту женщину, но и обречь ее на смерть не осмеливался, опасаясь навлечь на себя гнев Господа, проклятия и эпидемии. Когда на траверзе показались холмы острова Бас-Тер, он приказал приготовить шлюпку, положить в неё достаточно воды и доставить незваную гостью.
Монахиня появилась на палубе также покорно, как и вела себя все время. Она смотрела себе под ноги, сложив руки на поясе, и терпеливо ожидала своей участи.
Сестра Магдалина! немного торжественно начал капитан, вставая с бочки, и закатил глаза к небу. Я думаю, ваш духовный супруг видит, что я никоим образом не желаю посягать на его власть и имущество. Надеюсь, вам все понравилось на моей «Каракатице»? и, не дожидаясь ответа, продолжил: Я не знаю, куда вы держали путь, но хочу вас отпустить. Тут на горизонте французская земля, он махнул рукой в сторону. Я даю вам шлюпку, воду, и шанс покинуть наше не очень приятное общество. Я думаю, вы не станете возражать?
Разумеется, монахиня ничего не ответила. Лишь подняла на пирата выразительные зеленые глаза и снова опустила их. Глаз куснул себя за грязный палец, щелкнул языком и скомандовал:
Парни! Проводите сестру Магдалину!
Почему она не берется за весла? спросил кто-то из пиратов, наблюдая за тем, как шлюпка с монахиней, подчиняясь волнам, движется к горизонту.
Понятия не имею, гаркнул Глаз. Может, Бог послал ей сигнал. А может, ей просто жаль свои нежные руки, привыкшие только осенять себя крестом. Меня это не касается! Я не причинил ей вреда. Пусть Господь решает, нужна эта невеста ему прямо сейчас или он доведет ее невредимой до суши. Что уставились?! Поднять стаксель! Уходим отсюда!
К вечеру следующего дня рыбаки отец и сын, ставившие сети в небольшом заливе, заметили покачивавшуюся на волнах шлюпку, в которой, судя по виду, лежали какие-то тюки. Решив, что подобная находка не будет лишней в хозяйстве, они решили ее подобрать, и были крайне удивлены, когда перепрыгнувший в суденышко двенадцатилетний подросток обнаружил, что там человек.
Отец! Здесь женщина
О, боги! Жива?
Не знаю И это монахиня.
Рыбак нервно перекрестился:
Проверь пульс Не бойся. Мы из добрых побуждений
Мальчик, превозмогая свой страх, схватил тонкое запястье и напрягся.
Не знаю И это монахиня.
Рыбак нервно перекрестился:
Проверь пульс Не бойся. Мы из добрых побуждений
Мальчик, превозмогая свой страх, схватил тонкое запястье и напрягся.
Молодая еще, прошептал он, всмотревшись в бледное уставшее лицо, украшенное изящной родинкой в форме капли, и крикнул уже с радостью: Отец! Она просто без сознания!
Слава Господу! рыбак снова перекрестился и перебросил сыну моток веревки. Крепи шлюпку! Возвращаемся на берег! и уже тише прибавил: Если этой монахине суждено умереть, то пусть это будет после того, как мы отдадим ее под попечение викария.
* * * *Париж. Октябрь 1795г.
Наемный экипаж нес графа Луи де Серваля по вечернему городу с такой скоростью, что редкие встречные прохожие бросались врассыпную. Карету подбрасывало на поворотах, вслед надрывно лаяли собаки, где-то на востоке был слышен грохот выстрелов.
Остальное получишь только когда я вернусь! бросил граф кучеру, выпрыгивая из кареты с непокрытой головой, и скривился от боли. Ноющее колено снова дало о себе знать. С момента того нелепого падения прошло почти два года, но, видимо, теперь уже хромота не покинет своего обладателя до конца его дней. На ходу поправляя камзол, Луи бросился к большому одноэтажному дому, утопающему в тени двух рослых дубов, и заколотил в дверь кулаком.
Ваше сиятельство, растерянно ахнула открывшая ему служанка, но он не стал вступать в диалог. Отстранив горничную плечом, граф быстро вошел, лично закрывая за собой дверь.
Жаннет!
Почти сразу же где-то в глубине дома прозвучал поспешный стук каблуков и в гостиной появилась молодая девушка лет девятнадцати, чьи светлые локоны изящно опускались на плечи, приятно подчеркивая вырез роскошного красного платья:
Луи! Так неожиданно!
Она протянула ему обе руки и подставила лоб для поцелуя, но граф судорожно схватил ее за плечи:
Жаннет, выслушай Мне нужно уехать из Парижа!
О! та слегка улыбнулась, приподнимая изящную бровь, и надула розовые губы. Ты знаешь, мой милый, я буду очень скучать
Ты не понимаешь Я должен уехать отсюда насовсем! А лучше из Франции! И прямо сейчас!
Томная улыбка сошла с лица Жаннет. Она отступила на шаг, вздрогнула и в ее зеленых глазах мелькнул страх:
Ты Мы Я больше не нужна тебе?
Я хочу, чтобы ты поехала со мной!
О боже ее ресницы задрожали. А твоя семья?
Жаннет, ты прекрасно знаешь, что последние полтора года значение для меня имеешь только ты! Я вынужден бросить старую жизнь, и хочу, чтобы в новой со мной была любимая женщина, граф снова схватил девушку за плечи. Если любишь меня поедем! Нас ждет экипаж!
Что-то в его лице заставило Жаннет еще сильнее испугаться. Она на мгновение задержала дыхание, осторожно дотронулась до щеки возлюбленного и прошептала:
Боже, Луи Неужели Это связано с событиями на площади Ты роялист?
Граф отпустил ее и внезапно начал ходить по гостиной, размахивая руками. Белые манжеты его костюма мелькали в пламени свечей.:
Милая Жаннет, я дворянин! И я не могу смотреть на порядки, навязываемые Полем Баррасом и его приспешниками Да, у нас была последняя надежда свергнуть Конвент, но теперь войска генерала Бонапарта не оставили нам ее. Дальше уже не станет лучше, многие роялисты сейчас срочно покидают город! Едем же со мной!
И он с надеждой взглянул на любовницу.
Жаннет на мгновение зажмурилась, затем села в кресло, прижав к груди белые руки.
Прямо сейчас пробормотала она. Совсем уехать из Парижа
Затем девушка резко встала и отошла к окну, смотря на вечерний город невидящим взором. Пламя свечей заиграло на вышивке ее шелкового платья. Грудь вздымалась.
Уехать сейчас, не имея возможности оставить хотя бы весточку, прибавила Жаннет тихо и вдруг обернулась: Луи, а можно будет нам заехать на улицу Тампль?
Зачем? растерялся тот.
Она опустила глаза, обдумывая ответ, потом решилась:
Милый У меня в Париже есть сестра.