За здравие лихого батьки-атамана!
Гей, други, вволю наешься, а вволю не наживёшься!
Спляшем, батько!
Казаки повытаскивали сабли, развязали кушаки, поснимали кафтаны да вприсядку, да в пляс: цветные сапоги мелькают, красные шаровары по хате кружат. Стол в угол, лавки вон: атаман по кругу юлой, золочёной шашкой воздух режет берегись!..
Пыль поднялась до потолка, а казакам задор да веселье. Станичная изба ходуном пошла. Вся округа слышит атаман праздник начинает!
Глава 8
В полдень Степан Разин огласил казачий городок громовым голосом:
Гей, казаки, сходись в круг!
Подбежал в одной рубахе молодой казачок с большим медным тулумбасом16, ударил деревянной битой по тугой коже: «Бух-бух- бух!», точно из пушки:
Выходи на майдан17, атаман кличет!
Степан Разин набил трубку турецким табаком, раскурил, выпустил молочное кольцо дыма, замер, выпустил ещё:
Эй, брат Фрол, надевай кафтан, пора новый поход объявлять!
Собрался круг: празднично одетые есаулы, выборные казаки, казачки со стариками. Стояли без шапок, в знак уважения к большому собранию. Вышел молодой есаул с плёткой в руке, спросил:
Все ли вольные хлопцы сошли в круг?
Все тут!.. Будем слухать нашего батьку! посыпались одобрительные голоса.
Степан Разин вышел в середину круга в синем персидском кафтане с золочёными пуговицами и жемчугами, за поясом турецкая сабля с драгоценными камнями, на ногах красные сафьяновые сапоги с золотыми пряжками.
Здорово, хлопцы!
Здравствуй, батько-атаман! разом выкрикнули казаки.
По какому случаю собрал я нынче круг, хлопцы?
Пировать будем, батько! раздался весёлый голос, и вокруг засмеялись.
Эй, Петра, где пируют, там и бока вздуют! ответил атаман, и весь круг разразился хохотом.
Эй, батько-атаман, я хоть кривоног, да спляшу!
Ах, Петра, говоришь красно!
Хоть ростом мал, да в схваточку-то любого помну!
Эй, Петра-казак, молодец!
Круг весело шумел. Молодой есаул поднял вверх плётку:
Усмиряйтесь, казаки!
Степан Разин с теплом смотрел на свою дружину. Многие из них известные драчуны и забияки в мирной жизни не раз спасали своего атамана в военных походах. С детства он помнил слова своего отца Тимофея: «После рати18 все храбры, а истый казак только в бою проявится».
Гей, други-соколики! атаман обвёл взглядом казаков, и все смолкли. Хаживал я со многими из вас на крымского хана да на турецких басурман, на персидского шаха да на астраханских бояр и купцов Много добра добыли мы, много верных хлопцев не вернулось с ратных боёв. Стою перед вами в золочёной парче да в каменьях. Всё честно дуванили19, раздали семьям и бедноте, да заплатили домовитым казакам за оружие и коней. Главное же богатство осталось с нами! Наша казацкая воля! Хотим пируем, хотим идём в новый поход!
Засиделись мы! воскликнул Лазарь Тимофеев.
Хотим, батько, в поход! зашумел круг.
Добре, соколики! На Волгу! На бояр и воевод!
С тобой, батько, смерти не боимся!..
Степан Разин смотрел на удалые лица, кровь закипала в его жилах. Он скинул кафтан:
Держи, Фрол! Эй, Петра-казак, выходи с атаманом в схватку!
Загублю, батько, кто тогда на Волгу хлопчиков поведёт!
Эй, Петра, смеялись вокруг, слово скажешь не воротишь, ступай в круг, снимай рубаху!
Эх, на людях и смерть красна! коренастый казак вышел к атаману в одних шароварах.
Вразумись, Петра! смеялись вокруг. Беги до дома, пока атаман рубаху сымает!
Взялись валить кто кого. Не сразу Степан Разин одолел соперника. Хоть и был он на полголовы выше, да жилистый казак так вцепился, что атаман долго не мог оторвать его от земли. «Держись, батько!» рычал тот как зверь. «Го, Петра! Уж тебя помну немного», сжал зубы атаман, приподнял казака и повалил.
Кто ещё с атаманом сойдётся? оглядел круг есаул.
Степан Разин смахнул со лба пот, помог подняться побитому товарищу.
Эх, Петра, гож казак!
Батько, за победы казачьи пора чарки поднять! весело сказал тот, обнимаясь с атаманом.
Чарку с атаманом и мы поднимем, а бороться ни!
Эй, казачки, сходись в схватке, атаман награду жалует, выкрикнул есаул. По традиции первыми стали мериться силой молодые казаки, а за ними все желающие. Веселье началось!
Атаман с есаулами ушёл в станичный курень. Стол был празднично накрыт. В центре большое золочёное блюдо с рыбой. В серебряной посуде с восточным орнаментом дымилось свежее мясо. На треножнике котёл с ухой. Персидские пиалы и кофейники-турки, деревянная посуда с дичью, глиняные горшки с узваром20, серебряные ендовы21 с мёдом. Всё это изобилие утвари было добыто в боевых казачьих походах.
Эй, други, весть о походе не должна утечь!
Чуем, батько! Всем сказано помалкивать!
Добре!.. Войско надо крепить!
Слава твоя по всей Руси, атаман, люди идут к нам из донских городков.
Со всех сторон тянутся!
Черкасы запорожские идут.
Гулящих людей22 с Волги каждый день принимаем.
Всех приму с распростёртыми объятиями. Казны казацкой не жалей, Фрол, сабли и ружья всем справляй.
Уже больше трёх тысяч войско собралось. Шалаши да землянки ладим. Казны не хватает: на пушки бережём. Оттого многие пришлые только вилами да топорами вооружены.
А ну, кличьте кого с Волги!
Пришёл в избу огромный безбородый детина. Поклонился в пояс, атаман его спрашивает:
Откуда, хлопец?
С саратовского уезда, атаман-батько! Из кузнецов буду, Трофимом величать!
От кого убёг, Трофим?
Вот какое дело, атаман-батько! Убёг я от барина. Бил плёткой нещадно, еле жив остался!
Такого оглоблей не убить! посмеялись есаулы.
Чем не угодил?
Лошадь споткнулась под барином, а он меня обвинил, подкова, вишь, плоха
Какое ж тебе оружие дать, детинушка? задумался атаман.
Может, мне булаву железну, атаман-батько?
Булаву? от громового смеха чашки запрыгали на столе.
Такой булавы ещё не отковали, молодец
Если только у Ильи Муромца одолжить, продолжали хохотать.
Пушкарём будешь, Трофим, обучим.
Ваша воля, атаман-батько!
Много с Волги таких богатырей, батько, сказали есаулы, посмеиваясь в сторону ушедшего молодца.
Добре, други, зовите певцов и плясунов.
Пришёл седой казак с бандурой, защипнул струны, изба наполнилась сочными звуками, полилась песня:
Как по морю, морю синему,
По тому морю, по Каспийскому
Завиднелась в море лодочка.
Не простая лодка, разъездна-косна;
Хорошохонько лодка изукрашена,
Бурсын, жемчугом лодка изунизана,
Молодцами лодка изусажена.
На корме-то сидел Есаул с рулём
А в носу сидел Атаман с ружьём.
Посреди лодки золота казна,
На златой казне лежит цветно платьице,
На цветном платье сидит красна девица,
Есаулушке она сестра родная,
Атаманушке полюбовница.
Как сидит она, слёзно плачет;
Атаманушка плакать уговаривал:
«Ты не плачь, не плачь, красна девица,
Мы поедем с тобой в твою землюшку,
В твою землюшку, к отцу, к матери».
Глава 9
Масленичная неделя была в самом разгаре. С высоты сторожевой башни симбирского кремля караульные стрельцы следили, как к дому воеводы семенил дьяк Онуфрий:
Спешит к нашему воеводе на праздничный обед.
На незваного гостя не припасена и ложка. Ставлю пятиалтынный, Онуфрий с доносом торопится.
Дьяк поднялся на узорчатый рундук23, зашёл в дом, покрестился на образа и писклявым голосом с укоризной обратился к воеводе:
Беда, боярин Иван Богданович!
Что ныне стряслось, Онуфрий?
Стеношные бои24 завтра затеваются на свияжском льду!
Кулачными боями издревле народ на Руси потешался, дьяк Онуфрий.
Церковь наша православная, Иван Богданович, против этих бесовских потех.
Известно мне о том, дьяк Да забава та полезная для крепости мужицкой. Сам я по молодости стенка на стенку хаживал.
Москва, слыхал я, не жалует этих забав.
Известно мне и это, Онуфрий, да сквозь пальцы на то смотрит златоглавая.
Побьют друг друга до смерти.
Ты, дьяк, видать, сам кулаками не размахивал, и тебя никто не угощал.
Спаси и сохрани меня, Господи, грешного!
Удаль-то русская рвётся наружу! Пусть народ в кулачных боях потешается, чем со Стенькой Разиным разбойничает.
Ох, воля ваша, воевода-боярин.
Дам я указ губному старосте присмотреть за порядком. А ты, Онуфрий, не ко мне бегай, а за казной зорче гляди
Караульные на сторожевой башне видели, как Онуфрий понуро сошёл с крыльца:
Уж назад вострит.